Читаем без скачивания Высокая цитадель - Десмонд Бэгли

— Нет! — завопил Пибоди. — О'Хара сам дал мне ее!

— Как же, так О'Хара и даст вам ее, — язвительно проговорил Форестер. — Он потряс фляжку. Она была пуста. — Ах ты, сволочь! — крикнул он и швырнул ее в Пибоди.

Тот согнулся, но увернуться не успел, и фляжка угодила ему прямо в лоб над правым глазом.

Родэ постучал рукояткой ледоруба о пол.

— Довольно, — сказал он решительно. — Этот человек не может идти с нами, мы не можем на него положиться.

Пибоди в ужасе взглянул на него.

— Но вы должны взять меня с собой, — прошептал он. — Вы должны. Не оставляйте меня тем негодяям внизу.

Родэ неумолимо сжал губы, и Пибоди стал хныкать. Форестер глубоко вздохнул и сказал:

— Если мы оставим его, он вернется к О'Харе и наделает там дел, в этом можно не сомневаться.

— Мне это все не нравится, — сказал Родэ. — Он нас, еще чего доброго, убьет в горах.

Форестер нащупал в кармане пистолет и принял решение.

— Ладно, вы идете с нами, Пибоди. Но еще одна выходка с вашей стороны и… адью. — Он повернулся к Родэ. — Он не задержит нас ни на минуту, я обещаю. — Он посмотрел на Пибоди в упор, и тот молча кивнул. — Надевайте мешок, Пибоди. И двигайтесь быстро.

Пибоди оторвался от стены и, как-то весь сжавшись, стал поднимать свой рюкзак. Затем, стараясь держаться подальше от Форестера, затрусил к двери. Форестер вынул из кармана клочок бумаги и карандаш.

— Я оставлю записку О'Харе, — сказал он. — Сообщу ему о штольне. И — пошли.

III

Поначалу идти было сравнительно легко, во всяком случае, так позже вспоминалось об этом Форестеру. Хотя они оставили дорогу и шли по целине, движение было довольно быстрым. Возглавлял группу Родэ, за ним следовал Пибоди, и замыкающим был Форестер, который следил за тем, чтобы Пибоди не отставал. Но в этом, как выяснилось, необходимости не было, так как тот шагал, словно его преследовал сатана.

«Он не так уж никчемен», — подумал Форестер.

Сначала снег был неглубоким, сухим, как порошок, но дальше он становился глубже и жестче. Тогда Родэ сделал небольшой привал и сказал:

— Нужны веревки.

Они вытащили свои жалкие припасы, и Родэ тщательно осмотрел каждый узел. Затем они образовали связку и в том же порядке двинулись дальше. Форестер посмотрел вверх на белый склон, который простирался до самого неба, и понял, что Родэ, видимо, был прав — переход предстоял нелегкий.

Они шли и шли, и Родэ пробивал дорогу во все густеющем снегу. Склон, который они пересекали, был крутым и головокружительно уходил вниз. Форестер пытался представить себе, что будет, если кто-нибудь из них упадет. Наверное, тогда полетят все трое и поплатятся своими жизнями; они покатятся вниз клубком из рук, ног и веревок, пока не достигнут острых скал внизу. Но он отогнал от себя эту мысль. Все же они были связаны веревкой, и падение можно предотвратить. Впереди раздался какой-то звук, словно глухо прогремел гром.

— Что это? — прокричал Форестер.

— Лавина, — отозвался Родэ, продолжая путь.

«Бог ты мой, — подумал Форестер, — о лавинах я и не подумал. Они могут быть смертельно опасными». Но тут же расхохотался про себя. Как будто он был в большей опасности, чем О'Хара и другие — там, у моста. Некоторое время он размышлял об относительности всего на свете, а потом мозг его отключился, и он шел, механически передвигая ноги, поднимаясь по белому склону, словно муравей, ползущий по простыне.

Внезапно он обо что-то споткнулся, и сознание его вернулось к действительности. Это был Пибоди, лежавший на снегу, словно выброшенная на лед рыба, и судорожно хватавший воздух широко открытым ртом.

— Вставайте, Пибоди, — сказал он тихо. — Я вам сказал, что произойдет, если вы нас будете задерживать. Вставайте, черт вас возьми!

— Это Родэ… Родэ остановился… — выдавил Пибоди.

Форестер посмотрел вперед и зажмурился от яркого блеска расстилавшегося перед ним пространства. Перед глазами закружились какие-то темные точки и сложились в туманную фигуру, подошедшую к ним.

— Извините, — сказал Родэ приблизившись. — Я дурак. Совсем забыл об этом.

Форестер стал тереть глаза. «Я, кажется, слепну», — подумал он, и волна ужаса охватила его.

— Успокойтесь, — сказал Родэ, — закройте глаза, дайте им отдохнуть.

Форестер опустился в снег и закрыл глаза. Ему казалось, что под ресницы набились сотни острых песчинок, по щекам поползли слезы.

— Что со мной? — спросил он.

— Ослепление льдом и снегом, — ответил Родэ. — Не волнуйтесь и подержите глаза закрытыми.

Постепенно он почувствовал себя лучше, передышка пошла на пользу, но он вдруг ощутил страшную усталость. Ему показалось, что никогда в жизни он так не уставал.

— Сколько мы прошли? — спросил он.

— Немного, — ответил Родэ.

— Который час?

— Девять, — сказал Родэ после паузы.

— И всего лишь? — Форестер был просто потрясен. Он был уверен, что они шли уже чуть ли не весь день.

— Я сейчас полечу вас кое-чем, — сказал Родэ и стал массировать веки Форестера холодными пальцами. Они были покрыты каким-то веществом, одновременно мягким и слегка колючим.

— Что это, Мигель?

— Древесная зола. Она немного предохраняет от блеска. Я слышал, что так делают эскимосы. Может быть, она поможет.

Через некоторое время Форестер рискнул открыть глаза. К своему облегчению, он обнаружил, что видит. Не столь ясно, как обычно, но все же видит. Потрясение от мысли, что он потерял зрение, прошло. Он посмотрел вбок — Родэ хлопотал над Пибоди. Да, вот еще одна вещь, необходимая альпинистам и которой они лишены, — темные очки.

Родэ повернулся, и Форестер вдруг расхохотался.

Прямо через его глаза шла широкая черная полоса и Родэ выглядел, как индеец, вступивший на тропу войны. Он улыбнулся.

— Вы тоже выглядите смешно, Рэй. — И добавил уже серьезным тоном. — Сделайте капюшон из одеяла. Так вы отгородитесь от лишнего блеска.

Форестер снял свой мешок и с сожалением оторвал от него кусок одеяла. Из этого куска получилось три капюшона, но нести мешок Форестеру стало менее удобно. Родэ скомандовал:

— Пошли.

Форестер оглянулся, увидел далеко внизу сараи и прикинул, что они поднялись не больше чем на пятьсот футов. Дернулась веревка на поясе, и он опять пошел вслед за спотыкающимся Пибоди.

К полудню они смогли завернуть за гору и вышли на точку, откуда был виден перевал. Форестер со стоном повалился на колени, не в силах больше идти, а Пибоди просто рухнул как подкошенный. Только Родэ остался стоять на ногах и, сощурив покрасневшие глаза, смотрел в сторону перевала.