Читаем без скачивания Арфист на ветру - Патриция МакКиллип

– Одна загадка и один выход...

Но хотя он и ждал под взглядом тьмы, когда упадет меч, ничто больше не коснулось его. Оставалось лишь напряженное ожидание. Затем голос Рэдерле, вознесясь до Великого Крика, сотряс своды пещеры и оборвал его ожидание:

– Моргон!!!

Меч бешено загудел в отголосках этого крика и подпрыгнул на камнях. Моргон выкрикнул имя Рэдерле, невольно, в ужасе, и пол снова накренился под ним, отбрасывая его к озеру. Меч скользнул следом – клинок все еще подрагивал на странной высокой ноте и затих, когда Моргон поймал его и спрятал в ножны. Затем раздался звук, напоминающий треск кристалла в стене пещеры.

Он пропел, разламываясь, низко и однообразно, сотрясая собственное сердце. Загудели и другие кристаллы, загромыхал пол пещеры. Огромные потолочные плиты заскрежетали друг о друга. Вниз посыпались пыль и щебенка, кристаллы трескались и разлетались на кусочки, ударяясь о каменный пол. Говор летучих мышей, дельфинов и пчел пронесся по темнице. Напряжение змеилось в воздухе, и Моргон вновь услышал вопль Рэдерле. Прорыдав проклятие, он вскочил на ноги. Пол под ним что-то проворчал, затем взревел и заходил ходуном. Моргона швырнуло в озеро. Гигантская круглая чаша, вырезанная в цельном камне, которую заполняла озерная вода, начала опрокидываться.

На несколько мгновений он оказался погребен под волной черной воды. Когда он снова всплыл, послышался звук, подобный стону самой горы, расколовшейся до основания. В каменную темницу ворвался ветер. Он ослепил Моргона, загнал его же крик обратно в горло и взвихрил озеро черным смерчем, затянувшим в себя Звездоносца. Перед тем как смерч поглотил его, Моргон с Хеда услышал нечто, бывшее либо звоном крови в его ушах, либо пением превосходно настроенной струны из самого сердца ветра.

Вода опять изрыгнула Моргона. Чаша, продолжая переворачиваться, выплеснула его вместе с водой на дальнюю отвесную стену. Он набрал воздуха, нырнул под воду и попытался плыть против волны, но она снова швырнула его обратно и понесла на гладкий камень. Когда стена была уже совсем рядом, она вдруг раскололась. Вода изливалась в трещину, увлекая его за собой. Сквозь громыхание воды Моргон услышал последние отзвуки эха – это гора обрушилась в свои недра.

Озерная вода влекла его по зазубренным осколкам, а затем, через каменный зал, выплеснула в мутную реку. Он пытался выбраться, хватаясь за камни, но ветер все еще был здесь и толкал его обратно в воду. Река влилась в другую; водоворот переметнул его через каменный выступ в новую реку. А та в конце концов выбросила его из недр и потащила вниз пенистыми быстринами – и бросила полуживого, нахлебавшегося горькой воды, в Осе.

Когда он выбрался на берег, то снова почти не мог думать. Неистовые ветра все еще хлестали его со всех сторон; вековые сосны со стонами гнулись под их бешеными порывами. Моргон отхаркал едкую воду и встал, чтобы напиться наконец чистой влаги из Осе, но ветер едва не швырнул его обратно в быстрины. Хедский князь поднял голову и оглянулся туда, где прежде была гора.

Часть склона втянулась внутрь; всюду валялись вывороченные с корнями деревья, стволы их были расколоты при сдвигах земли и камня. По всему перевалу, насколько можно было охватить взором, бушевал ветер, сгибая уцелевшие деревья и нещадно ломая их.

Моргон попробовал подняться, но у него не осталось на это сил. Казалось, ветер изгоняет его душу из тела. Он протянул руки, и ладони его сомкнулись на толстых, вросших в землю корнях. Он чувствовал, как задрожало дерево в его хватке, понимая всю его мощь.

Приникнув к стволу, Моргон полез, подтягиваясь, хватаясь за узлы и сучья. Затем отступил от дерева и раскинул руки, словно пытался охватить ими ветер.

Ветви стали расти из его ладоней, волос, всего тела. Мысли Моргона переплелись, точно корни в земле. Он выпрямился по струнке, и смола, точно слезы, побежала вниз по свежей коре. Имя его стало сердцевиной дерева; и молчание выросло вокруг нее – кольцо за кольцом, а лицо поднялось высоко над лесом. Вцепившись в землю, склоняясь под яростными порывами ветра, он исчез внутри самого себя, за твердым щитом своего опыта.

10

Он снова стал человеком в дождливый и ненастный осенний день. Моргон стоял на холодном ветру, смахивая с глаз капли дождя и пытаясь вспомнить долгое, бессловесное течение времени. Река, серая как лезвие ножа, бежала мимо, подернутая рябью; каменные вершины перевала тонули в тяжелой туче. Окрестные деревья приникли к земле, поглощенные собственным существованием. Они снова потянулись к нему, и мысль Моргона скользнула за их тугую влажную кору, назад, в медлительный покой, вокруг которого образовывались и затвердевали их кольца. Но его воспоминания пронизывал ветер, который снова обрушил на него гору, снова бросил в черную реку и снова выгнал под дождь. Он нехотя двинулся, разорвав связь с землей и повернув к горе Эрленстар, где за пеленой тумана увидел шрам на ее склоне и воду, все еще хлеставшую из горы и скатывающуюся в Осе.

Долгое время он разглядывал гору и складывал воедино обломки своего темного сна. Смысл происшедшего полностью пробудил его. Моргон начал дрожать под проливным дождем, разум его принялся обыскивать окрестности. Никого. Ни охотника, ни чародея, ни Меняющего Обличья – никого не увидел он на перевале. Ворона проплыла мимо в восходящем воздушном потоке; он с нетерпением ухватился за ее разум. Но она не понимала его языка, и он отпустил птицу. Неистовые громкие ветра уныло гудели среди вершин; вокруг трещали деревья и уже явственно пахло приближающейся зимой. Наконец он повернул, ссутулившись на холодном ветру, и шагнул вниз, по течению Осе, обратно, в мир людей.

Сделав шаг, он замер, глядя, как вода уносится прочь, к Исигу и Остерланду, к северным торговым портам Обитаемого Мира. Его собственная мощь вынудила его замереть на месте. Нигде в Обитаемом Мире нет приюта человеку, который развязал землезакон и уподобился ветру. Река несла эхо голосов, некоторые из них он слышал – они говорили на языках, непонятных даже чародеям. Он думал о темном, непроницаемом лике ветра, который был Высшим и не дал ему ничего, кроме жизни.

– Для чего? – прошептал Моргон.

Внезапно ему захотелось проорать эти слова в лицо разбитой и равнодушной горе Эрленстар, но он понимал, что ветер просто проглотил бы его вопль. Он сделал второй шаг вниз по реке к Харте, где его ждали кров, тепло и утешение у Данана Исигского. Но король не ответил бы на его вопросы. Моргон угодил в западню прошлого, став пешкой в древней войне, – теперь он это начал понимать. Его смутная жажда исследовать свою загадочную, непредсказуемую мощь страшила его. Он долго стоял на речном берегу, пока туманы у вершин не начали темнеть и тень не пересекла лик Эрленстара. Наконец он повернул прочь и побрел сквозь дождь и льдистые туманы к горам, окаймляющим северные пустоши. Моргон сохранил свой привычный облик, идя через горы, хотя дожди в высокогорье шли порой пополам со снегом и скалы под его руками, когда он карабкался вверх, были больше похожи на лед, чем на камень.