Читаем без скачивания На границе империй. Том 7. Часть 4 (СИ) - "INDIGO"

Когда утром проснулся, Мила уже не спала. Она умывалась, набрав воды из заполненной водой полости, замершего по соседству железного монстра.

— Как думаешь, здесь опасно? — спросила она, обнаружив меня рядом.

— Не знаю. Они как-то странно петляли. Когда сюда ехали и потом спрятали броневик здесь. Возможно, что здесь опасно и потом от кого они здесь прятались?

— Конкуренты?

— Скорей всего или враги. Думаю здесь это одно и то же.

— Что здесь произошло?

— Сложно сказать. Сражались это точно. Понятно кто и с кем, а что конкретно произошло непонятно. Возможно, здесь кто-то устроил засаду на другого, уничтожил противника, а потом прилетела авиация противника и уничтожила его самого. Могу сказать однозначно только одно, тогда здесь было очень жарко. Думаю, что этот остов остался от танка. Вот только оширский это был танк или аварский я не знаю.

— Они здесь даже на танках сражались?

— Каждый хотел победить в войне и готовился к ней. В итоге осталась одни развалины и куча ржавого железа.

— Мрачно здесь.

— Зато безопасно. Они непросто так выбрали это место для ночёвки. Среди этого железа удобно затеряться. Меня больше интересует другое, от кого они здесь прятались и что у оширцев с техникой?

— Думаешь, нас преследуют?

— Всё возможно. Не верю я, что у них нет ничего из техники. Она наверняка припрятана.

— Зачем мы им?

— Всё вместе. В первую очередь они нас боятся. Во вторую это серьёзный прокол для их власти. Скорей всего весь бункер знает и обсуждает теперь нас. Если, конечно, Мин дошёл до него. Впрочем, даже если не дошёл, найдут тела и будет понятно, кто разобрался с аварцами. В третью могли этого Гота захватить живым. К вышесказанному можно добавить, что мы перебили аварцев, с которыми не справились их починенные. Так или иначе, мы творим, что хотим на территории, которую они считают своей и это сильно давит на их больной мозг.

Глава 24

— Почему это серьёзный прокол для их власти?

— Потому что они нас захватили, а когда мы пришли в себя, мало того что перебили всех и ушли оттуда, но мы совершили страшный грех по местным понятиям. Мы не спросили на это разрешения у них и демонстративно наплевали на их власть, чем посеяли червячок сомнения в их рабах.

— У них вроде нет рабов?

— Все живущие в бункере по существу их рабы. Они обслуживают и охраняют командование бункера. Все несогласные отправляются или в изгои или сразу в подземный ход на корм крысам.

— Мне кажется, ты не прав насчёт рабов.

— Ты не обратила внимания на один нюанс.

— Какой?

— Выходят из бункера мужчины. Это значит, что их близкие находятся в бункере в качестве заложников.

— Они там точно больные на всю голову если так. С нами, кстати, разговаривала женщина.

— Думаю, она из руководства бункерных и её задачей было понять, кто мы такие и как здесь оказались.

— Молода она для руководства. Ей лет пятьдесят, может, немного больше.

— Омолаживающие процедуры.

— Для них нужны капсулы и специальные картриджи.

— Кто сказал, что их здесь не было? Мы ведь не знаем, чем они здесь занимались, но судя по размерам колонии, она была совсем немаленькой. Знаешь, что я сейчас подумал?

— Что?

— Где работали все эти разумные? Даже на этом пустынном Оршанге работали раньше два крупных предприятия, а здесь я не видел ничего. Не одного строения производственного назначения, но при этом здесь работал банк.

— Думаешь, всё это было спрятано под землёй?

— Думаю да. Они опасались нападения, и уничтожения оборудования, поэтому строили всё под землёй. Почему и не побоялись напасть на аварцев.

— Если там всё цело, почему это всё не вывезли отсюда?

— Вот это хороший вопрос. Думаю, они получили приказ от руководства клана. Оставаться на месте и ждать, когда за ними прибудет эвакуация клана. Так что помимо артефактов древних у них там оборудование на много миллионов кредов.

— Почему тогда руководство клана не эвакуировало их отсюда?

— Этот вопрос нужно задавать руководству клана, но думаю это как-то связано с мирным договором, с аварцами. К примеру, если они сделают это, им придётся выплатить очень крупную сумму компенсации аварцам, ведь именно они напали на аварцев.

— Очень похоже на правду. Кстати, а как ты думаешь, почему этот Ожи закрыл предприятия Оршанге?

— Не знаю. Этот вопрос нужно задавать руководству колонии и клана. Возможно, его просто подставили, узнав про его дела с работорговлей. Он ведь был не начальником колонии, а вторым или третьим заместителем и вряд ли мог закрыть предприятия. Это сделало руководство колонии и клана. Впрочем, ему это было выгодно, и он мог приложить к этому руку.

— Не поняла, что значит выгодно?

— Всё просто. На предприятии работало несколько тысяч разумных. Что они стали делать после закрытия?

— Улетели с планеты.

— Какая-то часть действительно улетела, но многие подались в искатели, а это значит, увеличилась добыча кристаллита, и соответственно трофеи подконтрольного ему клана.

— Как всё просто, оказывается.

— Думаю всё далеко непросто и не удивлюсь, что ему заплатили конкуренты, чтобы он пролоббировал закрытие предприятий у руководства клана и колонии. Однако во всём этом мне непонятна одна вещь. Он сменил имя с фамилией, и руководство клана точно знало об этом, но оставило его в клане. Заметь, не просто оставило, а оставило на руководящем месте. Спрашивается, почему оно так поступило?

— Не знаю.

— Вот и я не знаю. Впрочем, это неважно, нужно завтракать и ехать дальше.

— Действительно нам пора.

Местное светило уже высоко поднялось над лесом, когда мы поехали дальше. Только сейчас я увидел весь масштаб боя вокруг нас. Здесь творился настоящий ад. Судя по всему, оширцы устроили засаду аварской колонне или было всё наоборот, аварцы устроили засаду возвращающейся оширской колонне. Как для одних, так и для других всё закончилось плачевно. По этому местуотработала авиация, уничтожив всё вокруг. Не знаю, что здесь применялось, но прошло сорок лет, а трава в этом месте не росла. Заметил среди обломков остатки оширского штурмовика. Чуть дальше лежала плоскость от аварской летательной техники. Судя по всему, здесь и в воздухе был бой. Часть техники сейчас была разобрана и разрезана дроидами или разумными, остались только остовы от неё.

Как только мы покинули место боя, продолжилась ровная дорога. Броневик медленно разгонялся, но разогнавшись, быстро ехал. Всё из-за того что он был полностью переделан. От броневика остался только корпус. Двигатель у него был установлен не родной, гораздо меньше размером и слабее по мощности, на освободившееся место в двигательном отсеке были установлены дополнительные батареи. Вначале я подумал, что внутри должен был быть генератор, но его внутри не оказалось. Скорей всего не стали устанавливать, опасаясь его детонации при поражении броневика противником. Батареи тоже взрывались, но они были менее опасны и находились не в салоне, а в двигательном отсеке. Изначально в башне было установлено плазменное орудие, но сейчас его убрали и установили пулемёт. Салон броневика также подвергся переделке. Стояли шесть кресел трансформеров, которые быстро трансформировались в кровать. Под потолком пассажирского салона были, сделаны крюки для гамаков. Сами гамаки обнаружились под креслами. Аварцы предпочитали в них спать по ночам. Вообще этот броневик был стар и ему за годы эксплуатации хорошо досталось. У него во многих местах были вмятины, подпалины и заваренные пробоины.

Два дня мы ехали в сторону аварской колонии. Всё это время дорога была ровной и позволяла двигаться с хорошей скоростью. Местами нам попадалась сгоревшая техника, и разрушенное полотно дороги около этого места. В основном это были остовы уничтоженных броневиков подобные нашему. Сегодня был третий день в пути, и мы должны были приехать к колонии, если верить искину броневика. На подъезде к колонии мы первый раз встретили броневик подобный нашему, а через полчаса часа второй. У нас в броневике была установлена рация, вроде нас вызывали, но я не знал позывных Неры и не отвечал, двигаясь дальше. Когда мы подъехали, к колонии рация вообще не замолкала. Постоянно кто-то с кого-то вызывал на общей волне. Когда до колонии осталось совсем немного, когда я свернул и заехал в большой куст. Мила отвлеклась от рации, которую постоянно слушала и спросила: