Читаем без скачивания Трофей бандита (СИ) - Яблонская Альбина

Поэтому неудивительно, что бандит поверил угрозам и бросил на землю оружие. Хотя я знала, что ствол Макса не заряжен. Я понимала, как сильно он сейчас рискует, но не могла ничего сделать. Впрочем, я ужасно боялась покидать машину. После всего пережитого мне уже не верилось, что затея может кончиться благоприятно.

Но Макс надел браслеты на второго бандита и уложил его на землю, как и первого. После переворота и сильного удара об асфальт мексиканцы были не в себе, они вели себя, как сонные мухи — не могли понять, куда ползти и что сейчас происходит. В их глазах читался шок, а грубый усатый коп казался настоящим судным днем за все их тяжкие грехи. Макс вытаскивал их за шиворот одного за другим и зачитывал им права.

— Вы имеете право держать свой поганый рот закрытым. Потому что молчание — это ваше единственное право. Если я услышу от тебя хотя бы звук, то врежу по лицу вот этим пистолетом. Ты меня понял, мучачо?

Бандиты кивали и покорно ложились на землю. А в это время квартал наводнили люди — вокруг места аварии собрались десятки зевак, впечатленных шумом выстрелов и криками бесстрашного копа. Они подбадривающе свистели Максу и даже хлопали ему, приветствуя отвагу. Некоторые снимали все на телефон, чтобы выложить в сеть, как полицейский голыми руками и в одиночку обезвредил целую банду преступников. Людям хотелось заснять каждое движение офицера, поймать на камеру каждый щелчок браслета и как следует рассмотреть помятые лица арестантов.

Не знаю, понимал ли это Макс тогда, но в глазах людей он был героем. Ему хлопали. Им восхищались. Ему дарили восторженные улыбки. С ним пытались сделать сэлфи…

Но Макс просто хотел одного — завершить эту адскую аферу и отобрать награбленное.

Я же просто сидела в машине, зажимая рану Буча. Измотанная, напуганная. Вся в крови и копоти, как будто контуженный солдат с передовой, которого нашли в лесу — голодного и без оружия, не помнящего, кто он и откуда, что он забыл на этой жестокой войне.

Но затем я оглянулась и увидела, что приехали копы… Мне подумалось, что Чернову нужно бежать, но из машины показалась Стелла — она достала пистолет и отправилась на помощь Максу. К моей двери подбежал Асафа.

Он все же выжил. Их тачка превратилась в груду металлолома. Мотор дымился. Заднее колесо было пробито. От лобового стекла остались лишь неровные края. Но Стелла сделала это — она вернулась за ямайцем и спасла его.

— Буч! Бучи! — бросился к нам Асафа и стал осматривать Буча. — Тебя ранило, чувак? Не умирай! Только не сдохни, мэн! Ты слышишь меня?

— Асафа… — Буч едва ворочал языком. — Ну ты лошара.

— Да, говнюк, это я, — смеялся Ас. — Думал, что я сдохну, да? Нифигашечки! Я тебе не дам спокойной жизни.

— Твоя шляпа… она вся в крови…

— А, — отмахнулся Асафа, — не переживай, это не моя. Так, принцесса, — нагло вытянул он меня за руку, — ему мало просто дырку затыкать. Он так умрет. Давай, уходи… ну же, не мешай мне лечить Буча. Вылезай.

Асафа вытолкал меня наружу, а сам принялся шаманить над раной. Думаю, что у него уж точно больше опыта в таких делах, чем у меня.

— Люди, привет! — вылез из танка Микки и всем добродушно помахал рукой. — Это я их подбил! Все сделал я!

Микки выглядел немного странно — на нем была надета меховая шапка-ушанка.

— Эй, парень, — крикнул ему Макс, — что это у тебя на голове?!

— На голове? Ты что, не видишь — это же шлем танкиста! Я танкист. Видишь, у меня есть танк. Я приехал сюда на танке, и он стреляет. Потому я в шлеме.

— Но ведь это не шлем танкиста, — улыбался Макс, качая головой.

— Это шлем танкиста! — препирался Микки, скрестив недовольно руки на груди. — Шлем танкиста!

Но его пыл охладила Стелла. Она застегнула наручники на третьем бандите и сказала:

— Прости, но это просто ушанка.

— Что? Серьезно? — расстроился Микки и разочарованно добавил: — Блин. То-то я думаю, почему все на меня пальцами тычут на перекрестках. А это просто потому, что я в шапке был… Блин, — стянул он с головы ушанку и бросил ее на землю, — чертова ш-шапка!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но слова Микки стали только маленьким проблеском добра в этот день. Потому что из джипа картеля достали главную персону — напыщенного амиго в белой футболке.

Он явно не хотел сдаваться, и как только пришел в себя, то начал орать во все горло, проклиная полицию по всем статьям.

— КАКОГО ХРЕНА, МАТЬ ВАШУ! — отбивался он со связанными руками. — КАКОГО ЧЕРТА ВЫ ДЕЛАЕТЕ, КОПСКИЕ УБЛЮДКИ?! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА! КАК ЖЕ НАШ УГОВОР, А?! У ВАС С КАРТЕЛЕМ ДОГОВОР НЕ ТРОГАТЬ НАС! ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ НАМ МЕШАТЬ! ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ ЭТО ДЕЛАТЬ! ОТПУСТИТЕ НАС, ПОДОНКИ! Я ИЗ ЧЕТВЕРОК! Я ПЛЕМЯННИК ДОНА РАМИРО, ВАШУ МАТЬ! СУКИ! ВЫ ВСЕ ТЕПЕРЬ ЖМУРЫ! ВАС ЗАВТРА ЖЕ УВОЛЯТ, А ПОТОМ ВАС НАЙДУТ В КАНАВЕ С ПРОСТРЕЛЕННЫМ ЖБАНОМ! А ВАШИ ДЕТИ… ВАШИ СЕМЬИ — МЫ ИХ СВЯЖЕМ И БУДЕМ…

Макс больше не мог этого терпеть и ударил бандита под дых, чтобы он наконец заткнулся и понял, кто тут хозяин.

— Мы просто делаем свою работу, — сказал сурово Макс. — Мы честные копы и не берем никаких взяток. А твои слова — неправда. Полиция не сотрудничает с такими, как ты, щенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его слова незамедлительно стали легендой — люди все это засняли на телефоны и начали громко свистеть в знак уважения. Макс забрался внутрь подбитого броневика и вытащил оттуда несколько крупных сумок, набитых доверху банкнотами. В них было море пачек с деньгами, и все это отправилось в багажник полицейской машины.

— Это наши бабки! — кричал «племянник». — Вы за это заплатите!

— Мы конфисковали вещдоки. Все остальное расскажешь в суде, сынок. А теперь… прощай.

— Что?! — орал он и пытался вырвать из земли столб, к которому был прикован наручниками. — Это нечестно! Это наши деньги! Мы это так не оставим!

Меня эта картина позабавила. После стольких мучений мы все же надрали им зад. И особенно мне нравилось любоваться этим засранцем в белой футболке. Я его возненавидела еще тогда — когда была на так называемых переговорах с бароном. Мне хорошо запомнилось, как он посмотрел на меня и провел большим пальцем у себя по горлу. Словно готовил меня к тому, что расплата придет неизбежно. Но теперь уже я могла так сделать, любуясь его бешенством.

— Ну что, — улыбнулась я напоследок, — допрыгался, амиго?

Разгневанный бандит осекся. Он неожиданно умолк и стал всматриваться в мое испачканное лицо. Парень сосредоточенно нахмурил брови и внезапно выдал:

— Это ты… Это же ты приезжала к дону. Ты и есть та конченая сучка, что была с Черновым! Ты была там, я тебя запомнил, сука!

Макс подошел и съездил ему кулаком по морде, чтобы прервать этот поток лишней информации. А затем скомандовал:

— Быстро в машину, Алиса. Быстро! Мы все уезжаем. Едем скорее отсюда! Пахнет жареным, уезжаем скорее!

Я осознала, как глупо поступила в тот момент. Как легко я послала все к чертям и провалила операцию одной лишь фразой. Всего лишь парой сказанных слов, которых говорить не стоило.

— ЧЕРНО-О-ОВ!!! — орал мексиканец во все горло. — Я ВСЕХ ВАС, СУК, УЗНАЛ!!! ВСЕ-Е-Е-ЕХ!! Я ВСЕХ ВАС УЗНАЛ!!! ВСЕХ УЗНА-А-А-АЛ!!!

60

Мы возвращались в логово без лишних слов. За всю дорогу Макс бросил всего пару реплик, да и те были адресованы не мне, а Бучу с Асафой. Несмотря на то, что я сидела возле него спереди, он даже ни разу на меня не глянул. Я уверена, что он был очень зол. Он понимал, к чему теперь может привести мое раскрытие.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не для того Чернов обклеил себя фальшивыми усами с бородой. Не для того Буч так много работал над псевдополицейскими тачками, чтобы я вот так вот все легко слила из-за своей неосторожности.

Да, я была уже едва жива. Мои мозги очень туго соображали, и я не понимала, что просьба не выходить из машины была продиктована не столько опасностью пуль, сколько риском быть узнанной картелем. А мои темные очки — куда они подевались? Как так вышло, что я была без них? Я не могла теперь вспомнить, зачем их сняла и где оставила. Я банально радовалась, что дело выгорело. Деньги будут возвращены, а я уже завтра-послезавтра сама буду возвращена домой.