Читаем без скачивания Иуда Искариот - Юрий Вахтин

 Виктор и Вика - львы по гороскопу, значит – большой кот и кошечка. Сначала в шутку, затем, как положенные ласкательные, эти слова вошли в обиход их отношений. Наверное, у всех влюбленных есть такие слова: зайка, рыбка.

 Зазвонил телефон Виктора. Вика? Придет пораньше? Звонил Фокин, явно уже хорошо принявший за сдачу спорткомплекса:

 - Витюшка! Ты дома? Один! Мы с Серегой на крыше.

 - На какой крыше? У вас потекла крыша? – Виктор засмеялся.

 - Нет, с крышами у нас полный порядок. Мы на крыше спорткомплекса. Сторожа – свои ребята, дали им «Андроповскую». Какая отсюда красота, Витек, город вдали, как на ладони. Сегодня в 22.00 салют в честь дня города. Приходи, но у нас горючего немного – требуется дозаправка, и «курить» на исходе.

 - Я слышу по голосу, вы уже заправились хорошо. Лишнего не будет? – поинтересовался, шутя с приятелями, Виктор.

 - Водка лишней не бывает, - Виктор услышал в трубке голос Куклина.

 Почти не задумываясь, Виктор взял пакет, положил две бутылки водки из запасов «НЗ», отрезал колбасы, банку лососевых консервов, хлеб, три пачки ТУ-134, надел спортивный костюм, кроссовки, теплую спортивную куртку.

 Погода стояла очень теплая для второй половины осени, но ночью было прохладно.

 «В 22.00 я буду дома к приходу Вики, а выпить сотку за спорт – святое дело», - настроение сразу поднялось, сидеть весь вечер одному, ждать прихода Вики ему не хотелось. Быстро доехал до стройки – уже несколько месяцев ходил маршрутный автобус до полуночи. Друзей он нашел без труда. Подвыпивший сторож постарше указал на пожарную лестницу:

 - Они там, наверху, на крыше.

 Виктор полез вверх по железной лестнице. Выше и выше. Даже в тихий вечер здесь чувствовался холодный пронизывающий ветерок. Вот он и на крыше, голоса слева у прожектора. Вот и они разложили на каменном бордюре свою снедь, бутылки, стаканы.

 Куклин сидит на корточках в метре от бордюра:

 - Я с детства высоты боюсь. Это ночью под водку я осмелел. Днем меня под пулеметом сюда не загонишь, - признался друзьям Сергей.

 - О, какие люди, Виктор Иванович, штрафной. Тебе штрафной, - увидев Виктора, заговорил Фокин. Он уже хорошо принял, его даже немного пошатывало, когда он, увидев Виктора, встал и пошел ему на встречу. Подошел к Виктору, похлопал, как обычно при встрече по плечу, вернулся и сел на свое место на каменном, высотой в полметра, бордюре. За спиной Фокина в черной бездне ночи горели огни стройки.

 - Игорек, ты присядь здесь, как я, - посоветовал Фокину Куклин, наливая штрафной Виктору.

 - Я не могу сидеть на корточках – у меня плоскостопие и еще какое-то хитрое заболевание, я даже забыл название. На корточках ноги отекают быстро. Я не пьяный, что ты, Серега, волнуешься, - ответил Игорь.

 Виктор выпил штрафной, потом выпили уже вместе: Виктору, как опоздавшему, снова налили побольше. Открыли принесенную Виктором бутылку. Разговор, как обычно в нетрезвой компании, пошел на все темы. Каждый старался доказать свою точку зрения по обсуждаемому вопросу, а точку зрения других подогнать под свою. О чем говорили? Как и все в те годы: о перестройке, о последствиях Чернобыльской аварии, о пропаже товаров даже первой необходимости, о военном стратегическом запасе. Где он? Почему прилавки пустеют? Обычный разговор; в перерывах принималась еще доза и, как правило, сразу менялась и тема разговора. Виктор выпил уже три раза: в голове приятная легкость, язык «развязан». «Наверное, это уже оптимальная доза, пора собираться домой», - он посмотрел на часы – 21.18.

 - О, мне пора, мужики. Жена. Семья, - Виктор улыбнулся. – Вам, холостякам, можно гулять до утра.

 - Я предлагаю тост за женщин, - захмелевший Куклин налил в стакан, протянул Виктору.

 - За женщин я выпью с удовольствием, - Виктор взял из рук Куклина налитый стакан. – Женщины – цветы в нашей жизни. Они украшают наш мужской быт.

 Куклин налил еще в два стакана:

 - Пьем до дна, за женщин, - Куклин стукнулся с Виктором.

 Виктор выпил сразу двумя большими глотками. Пить он не любил, ему нравилось состояние легкости в теле и мыслях после выпитого. Хотя подумал: «Это, наверное, уже лишняя стопка и утром будет болеть голова». Куклин, выпивая, поперхнулся, закашлял.

 - Вот видите, тост недостойный водки. Я не буду пить за женщин. Потому что нет существ, способных предать более подло, чем женщины, - проговорил Фокин и выплеснул водку за бордюр в черную бездну ночи.

 - Игорюш, тебя, наверное, обидела какая-то женщина, изменила? Почему ты такой женоненавистник? – Виктор улыбнулся, сел на бордюр рядом с Фокиным. – Не надо, Игорь. В мире больше хороших женщин, жен, матерей, сестер.

 - Да, мне изменили, - признался Фокин, опустил голову, охватил ее ладонями. А тебе? Где твоя Вика сейчас ты знаешь? Нет! А я знаю, - Фокин поднял указательный палец вверх. Он явно перебрал, и Виктор, как самый трезвый в их компании, решил не обращать внимания на слова Игоря помня, как он раньше взбесился от подобного заявления Фокина.

 - Игорь, ты немного выпил лишнего. Но мы друзья, и я не слышу, что ты говоришь. Вернее не ты, а водка, - Виктор обнял Фокина за плечи.

 - Нет, я не пьяный. Ты не ответил на мой вопрос. Скажи мне, своему другу. Ты друг мне, Виктор? Победитель, - Фокин снова поднял вверх указательный палец.

 - Друг, конечно. И отвечу. Моя Вика в библиотеке университета. Она учиться в аспирантуре. Неделю мы просачковали. Не совсем, правда, сачковали, - Виктор тоже выпил лишнего и даже начал объяснять Фокину, почему она неделю не занималась.

 - Библиотека находится на улице Шендрикова, дом 93а, кв. 48, - Игорь достал какие-то фотографии и на обратной стороне стал читать этот записанный адрес плохо слушающимся его языком.

 - Бред. Я даже улицу такую не знаю. Библиотека находится по адресу: Университетская площадь, дом 3. Это главные корпуса – 1, 2, 3, - пояснил Виктор.

 - И читает с хозяином белой «Волги» 26-34. Книги читают? – допытывался Фокин.

 - Игорь, ты мне друг, но я могу рассердиться. Я не понимаю, о чем ты мне говоришь.

 - Я две недели выслеживал Вику. Я хотел тебе доказать. Ты обидел меня. Ты был не прав. Ты очень обидел меня за правду. Я увидел их у кафе «Мечта», ехал за ними полгорода на такси, между прочим, за свои деньги. И приехал за белой «Волгой» вот на этот адрес, там у них «библиотека».

 Виктор вскочил:

 - Ты лжешь, Фокин! Замолчи, я убью тебя!

 - Ты должен просить у меня прощения! Ты сильно обидел меня за правду! - не слыша Виктора, еще громче заговорил Фокин и тоже встал на не совсем твердых ногах.

 Куклин, уже однажды пострадавший во время их ссоры, отошел немного в сторону и уже издали стал примирять их:

 - Хватит, мужики. Оставьте свой разговор. Давайте еще по сотке за дружбу.

 - Нет!! – ужу почти кричал Фокин. – Я требую извинения! Вот, смотри эти фотографии! - он протянул фотографии Виктору.

 Виктор узнал Вику и профессора Лобова, и дата внизу – три дня назад. В тот день Вика пришла домой в 22.40, очень жаловалась, что устает, даже говорила, что, наверное, бросит учиться – очень тяжело. Виктор успокаивал ее, жалел, говорил, что нельзя столько заниматься. Даже ругал себя. Это из-за него Вика отстала от занятий. Руки Виктора дрожали, он плохо соображал.

 - Ты должен просить у меня прощения на коленях, - это были последние слова Фокина.

 Виктор даже не понял: толкнул он его или только махнул рукой в его сторону. Но нетвердо стоявшему на ногах Фокину, могло хватить и этого - он качнулся назад, перелетел через бордюр и исчез в черной бездне ночи.

 Фотографии выпали из рук Виктора. Он будто сразу прохмелел, бросился вниз по гремящей под его ногами железной лестнице. Куклин на четвереньках от страха, боясь даже встать на ноги, подполз, собрал все фотографии и спрятал их в боковой карман куртки. Затем взял дрожащей рукой начатую бутылку водки, выпил из горла несколько глотков и пополз к пожарной лестнице. Он тихо скулил от страха увиденного и от боязни высоты. «Господи, помоги мне, Господи, помоги…», – шептал он.

 Виктор подбежал к месту падения Фокина. Сторожа уже стояли возле него.

 - Господи! Не повезло-то как парню, и грунт здесь мягкий – мог переломаться и уцелеть, - прошептал старший сторож и перекрестился.

 - Значит, судьба его такая, - добавил сторож помоложе.

 - Нет, не судьба. Это я его толкнул, - проговорил побелевший Виктор. – Звоните в милицию.

 Фокин упал на спланированный грунт довольно мягкий, но попал на торчавшую из земли арматуру от бетонного столба. Штырь проткнул его грудь насквозь. Фокин даже не вскрикнул, наверное, так и не поняв, что это конец.

 Милиция приехала быстро. Забрали Виктора и Куклина, он только спустился вниз, шел, покачиваясь от пережитого страха и выпитого. Сторожей допросили в сторожке вагончика. Виктора привезли в райотдел. Всю дорогу он твердил:

 - Это я его толкнул. Я убил Фокина. Я предупреждал, не надо говорить о Вике плохо.