Читаем без скачивания Собаки! - Олифант Олифант

И вот, императорский кортеж приближается, останавливается, полковник в шляпе с плюмажем распахивает дверь кареты, Франц-Иосиф легко спрыгивает на мостовую, делает шаг к багровой ковровой дорожке и… поскальзывается, делая этакий изящный шпагатец. Мэр, забыв снять цилиндр, мчится к императору, оркестр безмолвствует, а Франц-Иосиф, опираясь на плечо адъютанта, брезгливо рассматривает подошву блестящего сапога.

— О! — раскрасневшийся мэр, наконец, добегает до монарха. — Собачья меточка. У нас, у пражан, это считается хорошей приметой.

— А у нас это считается Hundedreck! — рявкает Франц-Иосиф, разворачивается и садится в карету. Раздавленный мэр стаскивает с головы цилиндр, оркестр играет «Марш Радецкого», статисты кричат «Ура»…

Через полчаса начальник полиции читает доклад заместителя, что виновником катастрофы является Чешский терьер по кличке Нильс, принадлежащий настройщику роялей некому Йозефу Кутному. Государственная машина сработала быстро и безукоризненно — в квартире у несчастного настройщика была найдена антиправительственная литература, а у его пса бешенство. В результате, первый отправился в тюрьму, а второй на живодёрню. Что стало с настройщиком, история умалчивает, а вот терьер Нильс был тайно выкуплен у живодёров некой группой студентов, немедленно создавших тайное общество с затейливым названием «экстреНИЛЬСЫ». Сии молодые люди, под покровом ночи выводили Нильса на привычный маршрут гуляния, где он оставлял свою личную метку. Надо ли говорить, что некоторое время терьерова какаха была любимым символом свободолюбивой Праги…

Прошли годы, но и сегодня, если вы в полночь затаитесь на ступенях Оперного театра, то сможете увидеть, как из ночного тумана и лунного света возникнет полупрозрачный силуэт крошки терьера, добежит до того места, где когда-то поскользнулся император, и на минутку присядет…

Согласитесь, ни одна из существующих пород собак не носит столь звучного и гордого имени. Кром-Фор-Лендер!

Подобного пса невозможно купить или выменять, его можно только унаследовать, как титул или быть награждённым им.

«За этот подвиг Президент России награждает Вас почётным знаком Личного Друга и торжественно вручает щенка Кром-Фор-Лендера!».

И во время прогулок, ни одной толстой тётке не придёт в голову просюсюкать, — Ой, какая лапочка мопсюшенька, ой, какой мопсик красавчик… Напротив, вечно спешащий московский люд, будет почтительно замирать и молча склонять головы, видя, шествующего Кром-Фор-Лендера. А затем отправлять друзьям и семьям бесчисленные SMS, начинающиеся «Не поверишь, а я…», «Представляешь, так повезло…», «Дети, ваш папа сегодня…».

А разговоры в пивных! «Мой шурин, таксист, подвозил тут одного мужика. Так, тот мужик, прикинь, показал ему дом, в котором живёт Кром-Фор-Лендер. Веришь, нет? Обычный, вроде, такой дом, но шурин говорит, что, прям, сердце защемило и легко так на душе стало».

Тут, конечно, возникает проблема с журналистами, киношниками, лжепророками, сектантами, фанатиками, неизлечимо больными и наёмными убийцами. А это означает штат охраны, микрофоны, задёрнутые шторы и прочие прелести. Надо бы попросить у Президента в придачу к собаке остров. Лучше необитаемый. И что бы там был интернет, холодильник с ледяным пивом для меня и консервы для Кром-Фор-Лендера.

В XX веке порода была признана FCI под названием «австралийский терьер», а в Австралии этих псов называют «змеиный терьер». Если вы заводите его у себя на ферме (даче, вилле), то будьте уверены, что через месяц в округе не останется ни одной змеи. Терьер выследит их и съест. Мало того, если несколько раз в год не кормить его змеями, пёс захиреет и погибнет. Австралийские заводчики с иезуитской изощрённостью вывели эту породу с дефицитом нейротоксических ферментов (кобротоксин и т. п.) в организме. А в природных условиях этот дефицит можно восполнять исключительно змеиным ядом! С одной стороны, люди решили проблему со змями, с другой… Впрочем, не полезу в чужой монастырь со своим Уставом.

Так, что если вы решите завести австралийского терьера в городских условиях, покупайте вместе со щенком шприц и змеиный яд. Такая вот злая человеческая шутка…

ДЕКОРАТИВНЫЕ ПОРОДЫ

Переработанная и расширенная повесть «Тарас Бульба» (вышедшая в 1842 году) наконец-то принесла Николаю Васильевичу Гоголю долгожданную славу литератора, и, что немаловажно, ощутимый доход. Причём денег оказалось намного больше, чем он предполагал, что позволило даже устроить небольшой банкетишко для собратьев по перу. А в столе, тем временем, лежал готовая и вычитанная рукопись «Мёртвых душ», публикация которой должна была изменить всю его жизнь. Ещё каких-нибудь полгода-год и можно было бы целиком отдаться большой литературе, забыв о постыдных приработках в редакциях журналов. Однако, так долго ждать не пришлось. И вот как-то вечером слуга ввёл в кабинет писателя гигантского усатого молодца в малоросском кафтане. Тот, поклонившись Гоголю в пояс, скинул с плеча увесистую котомку и поставил её на писательский стол.

— Куренной атаман Сидор Лютый тебе кланяется, — пробасил гигант. — Велит, что б продолжал писать о козаках.

Затем детина снова поясно поклонился и вышел. Котомка оказалась набита тускло блестевшими золотыми червонцами. Николай Васильевич взял один, подивился его тяжести и лишился чувств…

И жизнь предстала перед писателем во всём великолепии. Он переехал на новую квартиру, завёл экипаж, обыкновение просыпаться к полудню и белоснежного пса породы Котон де тулеар. Да что там говорить — изменилось всё! Новое платье, сапфир на безымянном пальце, дорогие рестораны, новые знакомства, неистовая преданность в глазах швейцаров и официантов. А в типографии уже лежат первые отпечатанные главы «Мёртвых душ»!

Я бы, на месте Гоголя, бросил всё, и уехал жить в Ниццу, но не таков был Николай Васильевич. Да, он теперь завтракал устрицами, но страсть к литературе по-прежнему сжигала его, звала к рабочему столу. Н. В. Гоголь погрузился в написание второй части «Мёртвых душ».

И вот вновь, в один из зимних вечеров, лакей распахнул дверь, впуская в кабинет детину малоросса.

— Атаман твою новую книжицу прочёл. Про козаков там нетути, — верзила угрюмо смотрел в пол. — Куренной велел передать, что б ты про Сечь писал.

Гоголь оцепенел.

— Позвольте, друг мой, это всё как-то нелепо…

— Сказано, про Сечь, — малоросс неуклюже попятился и вышел.

Ситуация складывалась не просто нелепая, а какая-то дикая. Вернуть деньги этому таинственному атаману Лютому было никак невозможно, большая часть их была потрачена. Бросить работу над «Мёртвыми душами»? Безумие. Идти в полицию? Скрыться? Пожалуй, последнее было самым разумным. И Николай Васильевич бежал. Он жил и непрерывно писал в Риме, во Франкфурте, в Дюссельдорфе, в Ницце, в Париже. В Париже его и поймали. Два дюжих казака вытащили Гоголя из экипажа и несколько минут нещадно пороли кнутом, приговаривая,

— Не гневи куренного, не прячься, пёсий сын…

Николай Васильевич бежал в Иерусалим, но и там долго не выдержал. В каждом встречном иудее ему мерещился свирепый уроженец Сечи. И Гоголь вернулся в Москву, где поспешно дописал последнюю главу.

Что было дальше, известно каждому школьнику. Согласно легенде, однажды ночью писатель сжёг в камине рукопись, после чего разум его помутился, и он скоропостижно скончался. Не знаю, может быть, всё так и было…

Уверен, что Вы не найдёте ни одной собаки, с которой было бы связано такое количество примет и суеверий. Причиной тому, скорее всего, служит несколько необычная мордочка, скорее обезьянья, чем собачья. Возможно, это сходство и породило следующие суеверия:

— под собачью подстилку обязательно кладётся несколько монет (что бы деньги всегда были в доме)

— еду в миску накладывают на обеденном столе (что бы не обидеть)

— вода в миске меняется только в светлое время суток (пока нечистые спят)

— женщинам через собаку перешагивать нельзя (грозит бесплодием)

— псу нельзя смотреться в зеркало (иначе из зеркала в него войдёт бес)

— если аффенпинчер зайдёт в церковь, её надо будет заново освещать (на хвосте у него 40 чертей)

— надо время от времени тереть спину собаки ладонью (стираешь свои грехи)

— шерсть во время линьки надо закапывать во дворе, а не выбрасывать (что б нечистый не учуял).

Возможно, я что то и упустил, но в любом случае, прежде чем привести к себе в дом аффенпинчера, десять раз подумайте.

Сегодня юная Беатрисс, дочь начальника тюрьмы, решила завтракать в саду. День обещал быть жарким, но растения, обильно политые на рассвете, садовниками-заключёнными, ещё хранили ночную свежесть. Мириады капелек воды сверкали в лучах восходящего солнца на листьях кустов, окружавших беседку. Сидя в милом плетёном кресле, девушка могла видеть стену тюрьмы, с узкими оконцами, забранными стальными прутьями. За некоторыми окнами виднелись силуэты заключённых, наблюдающих, как Беатрисс намазывает мармелад на половинку круассана. — Вот, не разбойничали бы, — думала девушка, угощая своего любимца болонеза, — то же завтракали бы у себя дома. Болонез мгновенно перепачкал свою мордашку мармеладом и уморительно вилял хвостом. Беатрисс собралась было позвать служанку, что бы та унесла пёсика, но вспомнила, что одеваясь, сорвала голос, пытаясь объяснить глупой гувернантке, что вода для умывания должна быть чуть тёплой, а не горячей. Тупая немка, только хлопала глазами и делала вид, что раскаивается. Какой славной и исполнительной была её предшественница, но, увы, оказалась нечиста на руку… От невесёлых размышлений Беатрисс отвлёкло какое-то движение. Девушка подняла глаза и с ужасом увидела, что по карнизу вдоль стены осторожно крадётся узник. Он, видимо, перепилил один из прутьев решётки, вылез наружу и через минуту, пройдя несколько десятков шагов, сможет спрыгнуть вниз, за ограду сада. Беатрисс попыталась закричать, предупреждая стражу, но из горла вырвался лишь жалкий сип. Что делать? И тут ей пришла в голову спасительная мысль. Девушка подхватила малютку болонеза, дрожащими пальцами вытащила из волос заколку и с размаху вонзила её в бок пёсику. Болонез страшно завыл, заключённый на карнизе, оглянулся, потерял равновесие и, коротко взмахнув руками, рухнул вниз. Преступник сломал шею, побег был предотвращён, собачка вылечена, а к Беатрисс не второй день вернулся голос.