Читаем без скачивания Брошки с Блошки - Елена Ивановна Логунова

Понятно, не хочет при нем калякать.

А интурист наш как раз хотел поговорить. Он вертелся на стуле и возбужденно лопотал по-английски, пока мы с подругой тупили над своим кофе. Я его не слушала, воспринимала как фоновый шум – наравне с итальянскими хитами.

Но резюмировал Наташик по-русски:

– Как интересно жить в Россия!

– Не то слово, – съязвила Ирка. – Скажи маме, пусть назад переезжает. Что там ваш скучный Нью-Йорк, Россия – вот страна чудес!

– И возможностей, – пробормотала я.

Нарушив подружкин запрет, я приступила к обсуждению горячей темы в присутствии заокеанского казачка. Просто потому, что тот сам сказал: он в этом кое-что понимает.

– Наташ, а сколько может стоить такой бриллиант?

– Два? – тут же добавила Ирка.

– Я думать, хандред грант, – интурист ответил сразу же. Видимо, действительно успел об этом подумать и подсчитать.

– Сто штук, – перевела я. – То есть тысяч долларов.

– Нормально мы в розетке поковырялись. – Ирка снова задумалась.

Для человека, собственноручно добывшего из недр бетонной стены пару камней на сто тысяч баксов, она выглядела нетипично хмурой. Должно быть, потому, что никаких других кладов в моей новой однушке не обнаружила, а ведь уже успела, наверное, мысленно перемножить число розеток на количество бриллиантов и вообразить внушительную горку сокровищ.

К ее разочарованию и моему облегчению, никаких других тайников мы в квартире не увидели. Меня это даже порадовало – не хотелось, чтобы Ирка в кладоискательском угаре расковыряла все свежеоштукатуренные стены, а заодно и бетонные полы.

– Я не понять… – начал Уоррен, но Ирка его невежливо перебила:

– Да где уж тебе-то, если даже мы не понимаем!

– Дай человеку договорить, – остановила ее я. – Чего ты не понимаешь, Джонатан?

– Чей брилльянтс? – Интурист широко раскрыл глаза, поднял брови и замер, как сова, дожидаясь ответа.

– М-м-м… Боюсь, это очень непростой вопрос. – Я потерла лоб. – Вроде бы это брилльянтсы того, кто их спрятал. Но квартира-то моя, и все, что она дает, – молоко, телят или бриллианты – тоже мое. В то же время, по сути, мы нашли клад, и в таком случае уже не мне, а нам всем причитается доля в пятнадцать процентов, остальное принадлежит государству…

– Что ты мелешь-то! – Ирка всполошилась и испуганно заозиралась. – Не слушай ее, Наташик! Чей тайник, того и содержимое, захоронка в стене, стена в квартире, а квартира Ленкина!

– В ипотеке еще, так что банк с тобой может не согласиться, – возразила я.

– А кто ему расскажет, банку-то?!

– И кстати, насчет того, чья стена, тоже можно поспорить, – договорила я, просто чтобы закончить свой обстоятельный ответ. – Она две квартиры разделяет, так что является общей с соседями.

– Скажи еще, что капитальная стена – это общедомовая собственность! – возмутилась подруга.

– Тоже вариант, – уныло согласилась я.

– Нет, нет и еще раз нет!

– Что – нет?

– А ничего нет! – Ирка развела руками. – Ни тайника, ни клада в нем! В стене розетка, в розетке – электрический ток, двести двадцать вольт, как положено. О чем вообще разговор?

– Об этом? – Я похлопала ладонью по пиджаку, во внутреннем нагрудном кармане которого лежала пластиковая капсула с нештатным содержимым – бриллиантами вместо одноразовых бахил.

– О твоем большом добром сердце и дурацкой готовности разбазаривать сокровища? – съязвила подруга. – Об этом я с тобой еще поговорю, не сомневайся. Дома. – Она решительно встала. – Все, закончили посиделки, а то дождемся, пока метро закроется.

Но и вернувшись домой, мы далеко не сразу приступили к обсуждению случившегося. Старательно делая вид, будто ничего необычного не произошло, совершили все привычные вечерние ритуалы – демакияж, душ, инспекция страничек в соцсетях, звонки родным и близким. Вернее, это я позвонила мужу и сыну, Иркино семейство все еще носилось по волнам Эгейского моря и было недоступно. Зато подружка звякнула Лазарчуку.

– Здравствуй, Сереженька!

Я услышала, как она сладким голосом Бабы-яги, заманивающей на верную погибель румяного упитанного Иванушку, приветствует нашего общего друга, и поспешила закончить дежурный созвон со своими парнями.

Про бриллианты я им ничего не сказала, разумеется. Не потому, что для меня нормально иметь тайны от любимых – просто неподходящая это информация для людей, занятых ремонтными работами. Они же у меня впечатлительные, что муж, что сын, да с фантазией, и как раз со строительными инструментами в руках. Боюсь, они весь старый дедов дом и двор по камушку разберут, наслушавшись о кладах!

Ирка, увидев, что я закончила разговор, без всяких просьб с моей стороны вывела Серегу на громкую связь, и я смогла оценить забавную смесь любопытства и тревоги в голосе настоящего полковника:

– С Санкт-Петербургом все в порядке?

– В целом – да, – ответила Ирка.

А я громко, чтобы Лазарчук услышал, фыркнула:

– Мне даже льстит то, как высоко ты оцениваешь нашу разрушительную силу, Сереженька!

– Хотите сказать, что у вас ничего не случилось? – Тревогу в голосе друга потеснило недоверие, а любопытство только усилилось.

– Ну, врать не будем, кое-что у нас тут происходит, конечно, – с достоинством призналась подруга и вывалила на полковника краткое содержание предыдущих серий: – Ленкина тетушка упала с лестницы и сломала ногу, на тетину подругу напал уличный грабитель, и к ним обеим в квартиры кто-то залез, а Ленка под своим окном на крыше нашла стукнутого американца…

– Труп?! – охнул Лазарчук.