Читаем без скачивания Флибустьерское море - Жорж Блон

Корабль этот был не самым большим во флибустьерской флотилии; он был, скажем так, крупнейшим из мелких. Морган спросил, кто вызовется составить его экипаж. Вперед вышло больше сорока добровольцев. Из них отобрали двенадцать человек.

3 мая ближе к концу дня вахтенный офицер «Магдалены» доложил адмиралу, что флибустьерские корабли, стоявшие на якоре перед Маракайбо, затеяли какой-то маневр. Дон Алонсо немедля поднялся на мостик.

Был сезон дождей. По утрам стояла хорошая погода, но к полудню небо затягивало тучами, а после полудня непременно лило. Сквозь дождь было видно, что флибустьерские суда снимались с якоря, некоторые разворачивались носом к выходу из лагуны. «Неужели они решили пробиваться силой?» – промелькнуло в голове у дона Алонсо. На это он даже не смел надеяться, ведь его пушки разнесут супостатов на куски. Скрытые наполовину пеленой дождя, суда медленно двинулись по серой воде, некоторые выпустили с боков длинные весла, поскольку ветра почти не было. Через какое-то время первые корабли уже почти приблизились к зоне поражения. Три испанских фрегата стояли таким образом, чтобы не заслонять друг друга, «Магдалена» – в центре.

Неожиданно все «флибустьеры» спустили паруса и остановились.

– Так я и думал, – произнес испанский адмирал. – Днем они не решатся. Будут ждать ночи, чтобы попытаться пройти. Усилить наблюдение. Я должен их уничтожить даже в кромешной тьме!

К вящему удивлению адмирала, с наступлением темноты у пиратов на мачтах зажглись отличительные огни. Все фонари неподвижно дрожали в маслянистой воде, их можно было пересчитать в любой момент. Текла ночь, а пираты по-прежнему стояли на месте. Военная хитрость? Дон Алонсо ломал голову, не в силах вообразить, что бы это могло быть. Наконец он распорядился удвоить вахту, а сам, не раздеваясь, прилег на кушетку.

На рассвете пираты загасили позиционные огни. Дождь прекратился, небо прояснилось, на востоке над далекими зубцами горного кряжа показалось солнце, легкий ветерок рябил поверхность лагуны. Пираты подняли паруса и решительно двинулись к испанским фрегатам.

Как ни странно, три их крупных корабля держались позади. Да и барки тоже особенно не торопились. Вперед вырвалось лишь одно судно. Мгновение спустя дозорный, сидевший высоко на мачте в «вороньем гнезде», крикнул, что, «пират» идет под флагом адмирала Моргана.

Испанские канониры застыли подле орудий, держа наготове горящие фитили. Дон Алонсо медлил с приказом открыть огонь, хотя головное судно было уже в пределах досягаемости.

– По рыцарским правилам надо позволить ему подойти ближе, чтобы он смог ответить на мои выстрелы...

«Адмиральский» корабль флибустьеров гордо мчался вперед, оторвавшись от остальной эскадры. Он шел левыми галсами под углом к линии испанцев и явно уже был на расстоянии выстрела, но ни одной вспышки не вырвалось из жерл торчавших из портов орудий; на палубе «пирата» можно было ясно различить канониров, неподвижно застывших возле пушек. Как обычно, кроме них, никого наверху не было: остальные спрятались в трюме или лежали ничком, прижавшись к фальшборту, чтобы выскочить в последний момент перед абордажем. Барка выровняла курс, и ее кливер скрыл происходившее на палубе.

Расстояние все сокращалось. Теперь «Магдалена» одним бортовым залпом могла отправить ко дну флибустьерского «адмирала», но тот с безумной отвагой продолжал идти прямо на испанский фрегат.

Дон Алонсо не давал приказа открыть огонь. Теперь смысл моргановского маневра не оставлял для него сомнений: «Осмелитесь ли вы сойтись со мной на абордаж?»

Испанский адмирал приказал стрелять по остальным судам, успевшим сильно поотстать, но не по пиратскому «адмиралу», бросившему вызов на дуэль. Кастилии было негоже ронять свою честь перед разбойником.

Все случившееся затем произошло молниеносно – в данном случае это слово вполне уместно. Головное судно флибустьеров помчалось прямо на фрегат дона Алонсо. Испанцы приготовились к абордажу, по нападавшим открыли огонь из мушкетов и пистолетов. «Флибустьер» вплотную подошел к «Магдалене» и стукнулся о ее борт.

Испанские матросы вонзили в него «кошки» и абордажные крючья. Борт «испанца» был много выше, и солдаты, спрыгнув на палубу дерзкого пирата, тут же застрелили и закололи несколько нападавших; остальные бросились в море и лихорадочно поплыли прочь. Испанцы в недоумении забегали, наталкиваясь на соломенные манекены и деревянные орудия. Их недоумение длилось ровно четыре секунды. На пятой палуба пиратского судна разверзлась у них под ногами, ослепительная вспышка затмила взор, и на «Магдалену» обрушилось исполинское пламя.

Использование брандеров (кораблей-факелов) имеет долгую историю. В не столь отдаленные времена французы выиграли с их помощью морские баталии у Гаттари (1638) и Палермо (1676), а позже они сыграли очень важную роль во время греческой войны за независимость. Пожар на борту был страшным бичом для деревянных судов, ведь вплоть до XIX века на флоте не было ни мощных помп, ни системы затопления пороховых погребов. Именно в силу этих обстоятельств, при виде того, как пламя пожирает его фрегат, бесстрашному дону Алонсо не оставалось ничего иного, как прыгнуть в шлюпку, доставившую его на берег. Теми же обстоятельствами объясняется паника, поднявшаяся на двух остальных фрегатах. Матросы «Маркесы», опаляемые жаром горевшей рядом «Магдалены», спешно обрубили якорные канаты и выбросили свой корабль на берег. Экипаж «Сан-Луиса» вяло отстреливался от флибустьерских судов, мчавшихся на него на всех парусах: испанцы приняли их за брандеры. Фрегат был захвачен. Флибустьеры выловили и взяли в плен множество испанских солдат и офицеров – точная цифра осталась неизвестной.

Стоя на платформе форта, дон Алонсо со слезами отчаяния смотрел на разгром своей эскадры. Два мощных корабля его католического величества потеряны, а третий бесславно попал в руки пиратов...

Джентльмены удачи отвели свою флотилию назад к Маракайбо, оставив одно судно патрулировать выход из лагуны. Из донесений лазутчиков дон Алонсо узнавал почти день за днем о том, что происходит в Маракайбо. Морган вновь потребовал выкуп в двадцать тысяч пиастров плюс пятьсот быков и получил все сполна. Лишившемуся флота адмиралу оставалось лишь в бессильной ярости наблюдать издали за наглым вымогательством пиратов. Гарнизон форта был слишком мал, чтобы предпринять вылазку, да и вообще выводить защитников из крепости было бы чистым помешательством: это лишало испанского командующего последнего шанса – потопить пиратов выстрелами батарей при выходе из лагуны. Не могли же они вечно болтаться там!

Но дни нескончаемо тянулись за днями. 22 мая дон Алонсо наконец увидал, как пиратская флотилия в который уже раз двинулась к горловине и вновь стала на якорь вне пределов досягаемости орудий форта. Испанский адмирал получил очередное послание Моргана:

«Пропустите меня в море, тогда все ваши пленные останутся целыми и невредимыми. Если нет, я привяжу их к такелажу, и вы будете стрелять по ним из орудий, а затем я прикажу казнить их и сбросить тела в море».

Ответ испанцев:

– Вы не пройдете!

Пираты, похоже, не торопились. Минуло еще несколько дней напряженного затишья. Затем дон Алонсо понял по недвусмысленным признакам, что Морган решил штурмовать крепость. Затишье кончилось.

Флибустьеры, зная о своем превосходстве в силах, даже не считали нужным скрывать намерений. Целый день их шлюпки высаживали на берег людей, направлявшихся затем к лесу. Все ясно: Морган хотел напасть на форт с тыла, где он был менее укреплен, повторив уловку, примененную при взятии Пуэрто-Бельо.

– Даже если форт падет, – решил дон Алонсо, – проклятый Морган даст мне случай погибнуть в бою. Но он дорого заплатит за мою жизнь.

Так хотя бы он смоет с себя позор за проигранную морскую баталию. Да и, собственно говоря, стоит ли заранее настраиваться на поражение? Ничего не предрешено. Умело расставленные орудия способны учинить пиратам кровавую бойню. И дон Алонсо приказал перенести орудия, нацеленные на выход из лагуны, в другую сторону. Теперь их жерла глядели на лес.

Добыча в конечном счете оказалась огромной. Выкуп, драгоценности и рабы были оценены в двести пятьдесят тысяч реалов. Теперь надо было благополучно добраться со всем этим до Ямайки.

День 30 мая 1668 года выдался особенно хорошим, дождь не шел. К полуночи на небе показалась луна. Ветер тянул к выходу из лагуны, как в день морского сражения. Все корабли держались наготове, чтобы по сигналу адмирала выбрать якоря и ставить паруса.

Экипажи и бойцы были в полном сборе на судах. Ни единого флибустьера не осталось в лесу, откуда, по мнению дона Алонсо, ожидался штурм. Высадка на берег и уход в лес на виду у испанцев были тактической уловкой. Пираты не таясь садились в лодки, которые отвозили их к берегу. Но позже, под покровом темноты, они вновь, лежа в лодках, незаметно возвращались на свои суда. Комедия продолжалась целый день.