Читаем без скачивания Солнечная буря - Оса Ларссон

Ребекка сделала небольшую паузу. Майя смотрела на нее не отрываясь. Ее лицо превратилось в застывшую маску. Магдалена же уставилась в окно. Прямо за окнами на дереве синичка клевала кусок сала. Ребекка продолжала:

— Проблема только в одном — если община освобождена от налогов, то не имеет права на налоговые льготы в связи с понесенными расходами. И на возврат налога с оборота при совершении покупок. Что же делать? Есть прекрасный способ — создать торговую организацию и возложить на нее все расходы, которые позволят получить эти компенсации и льготы. Поэтому, решив, что выгодно самим печатать свои книги и копировать видеокассеты, община создает торговый дом. Владельцами формально становятся жены пасторов. Торговый дом закупает все оборудование, которое необходимо общине для осуществления своей деятельности. Оно обходится недешево. Двадцать процентов от уплаченного государство возвращает. Пасторским семьям перепадает неплохой кусок. Торговый дом продает общине свои услуги — типографские и прочие — очень дешево, себе в убыток. И это хорошо, потому что в этом случае нет прибыли, которая облагается налогом. Но хорошо еще и другое. Если предприятие работает с убытком, то в первые пять лет вы, совладельцы, освобождаетесь от налога на ваши доходы — по сто тысяч на брата. Я видела, что ты, Майя, декларировала нулевые доходы в этом и в прошлом году. Жены Весы Ларссона и Гуннара Исакссона заплатили лишь небольшой подоходный налог со своих зарплат. Убеждена, что вы использовали убытки торгового дома, чтобы скрыть ваши зарплаты и не платить с них налогов.

— Ну да, — раздраженно кивнула Майя. — И это совершенно законно — и я не понимаю, чего ты добиваешься, Ребекка. Тебе положено знать, что налоговое планирование…

— Дослушай до конца, — прервала ее Ребекка. — Я думаю, что торговый дом продавал общине услуги по заведомо заниженной цене, чтобы тем самым создать убыточность. Меня интересует также, откуда взялись деньги на инвестиции в торговый дом. Насколько мне известно, никто из вас, совладельцев, не имеет большого состояния. Возможно, вы взяли огромный кредит, но я в это не верю, ибо не увидела у вас никакого дефицита в разделе «доходы и капитал». Думаю, что деньги на покупку типографского оборудования и прочего поступили от общины, но по ним не представлена никакая отчетность. И тут речь уже идет не о налоговом планировании. Это подходит под рубрику «налоговые преступления». Если налоговая служба и прокурор по налоговым преступлениям начнут разбираться в этом деле, произойдет следующее: если вы, совладельцы, не сможете показать, откуда взялись деньги на инвестиции, то они будут облагаться налогом, как при коммерческой деятельности. Община заплатила задаток, который должен был быть занесен в графу «доходы».

Ребекка наклонилась вперед, глядя прямо в глаза собеседнице.

— Ты понимаешь, Майя? Примерно половину того, что вы получили от общины, придется отдать в уплату подоходного налога. Затем — социальные выплаты и дополнительные налоги. Для тебя это будет означать личное банкротство, судебный пристав не отстанет от тебя до конца твоих дней. Кроме того, тебе придется отсидеть в тюрьме. Общество очень серьезно относится к экономическим преступлениям. Если за всей этой схемой стоят пасторы — а я думаю, что так и есть, — то Томас виновен в мошенничестве, растрате и еще бог знает в чем. Присвоил деньги общины и вложил их в торговый дом, принадлежащий жене. Если и его посадят в тюрьму — кто позаботится о детях? Они будут навещать вас в колонии. Унылая комната свиданий — несколько часов в неделю. А когда вы выйдете оттуда — кто возьмет вас на работу?

Майя не сводила глаз с Ребекки.

— Чего ты хочешь от меня? Ты врываешься сюда, в мой дом, со своими догадками и угрозами. Угрожаешь мне, всей моей семье, детям…

Она замолкла и закрыла рот рукой.

— Если ты жаждешь мести, Ребекка, то отомсти мне, — сказала Магдалена.

— Да прекратите вы, черт подери! — прошипела Ребекка и заметила, как сестры вздрогнули, услышав ругательство.

У нее возникло желание выругаться снова.

— Ясно как белый день, что я жажду мести, но, черт подери, я пришла не ради этого!

Ребекка одна в квартире, когда раздается звонок. За дверью стоит Томас Сёдерберг. Он привел с собой Майю и Магдалену.

Теперь Ребекка понимает, почему так быстро ушла Санна. И почему она так настаивала на том, чтобы Ребекка осталась дома и села заниматься. Санна знала, что они придут.

Задним числом Ребекка думает, что надо было их не впускать. Лучше бы она захлопнула дверь у них перед носом. Она понимает, зачем они пришли. Все написано у них на лицах. Взгляд Томаса серьезный и озабоченный. У Майи крепко сжаты губы. Магдалена избегает встречаться с Ребеккой глазами.

Они отказываются от кофе. Потом Томас все же просит стакан воды. Во время последовавшего затем разговора он то и дело подносит стакан ко рту и отпивает глоток.

Когда они рассаживаются в гостиной, командование берет на себя Томас. Он просит Ребекку сесть на стул, а жену и свояченицу сажает на концах углового дивана. Сам он садится в углу дивана и, таким образом, видит всех троих одновременно. Ребекке приходится все время вертеть головой, чтобы видеть Майю и Магдалену.

Томас Сёдерберг сразу переходит к делу.

— Магдалена рассказала, что встретила тебя в больнице, — говорит он и смотрит в глаза Ребекке. — И она сказала, по какому делу ты была там. Мы пришли, чтобы уговорить тебя этого не делать.

Поскольку Ребекка не отвечает, он продолжает:

— Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но подумай о ребенке. Внутри тебя зародилась новая жизнь, Ребекка. Ты не имеешь права загасить эту искру жизни. Мы с Майей поговорили об этом, и она простила меня.

Он делает паузу и смотрит на Майю взглядом, полным любви и признательности.

— Мы готовы взять на себя заботы о ребенке. Усыновить его. Понимаешь, Ребекка? Он будет занимать такое же место в нашей семье, как Рахель и Анна. Младший братик.

Майя бросила на него быстрый взгляд.

— Если, конечно, будет мальчик, — поспешно добавляет он и через некоторое время спрашивает: — Что ты на это скажешь, Ребекка?

Ребекка отрывает глаза от крышки стола и смотрит застывшим взглядом на Магдалену.

— Что я скажу? — переспрашивает она и медленно качает головой.

— Я знаю, — произносит Магдалена. — Я заглянула в твою карточку и нарушила профессиональную тайну. Ты, конечно, можешь заявить на меня в Дисциплинарную комиссию.

— Иногда приходится выбирать, кому следовать — Богу или кесарю, — говорит Томас. — Я сказал Магдалене, что ты поймешь ее. Не так ли, Ребекка? Или ты намерена заявить на нее?

Ребекка снова качает головой. На лице Магдалены появляется выражение облегчения. Она почти улыбается. А вот Майя не улыбается. Когда она смотрит на Ребекку, ее глаза черны от злости. Ребекка чувствует, как подкатывается дурнота. Надо бы что-нибудь съесть — это обычно помогает.

«И ты будешь заботиться о моем ребенке?» — думает Ребекка.

— Что скажешь? — наседает Томас. — Ты обещаешь позвонить в больницу и отменить…

И тут наваливается тошнота. Она сжимает тело, как спазм. Ребекка ударяется коленом о стол, когда вскакивает со стула и кидается в туалет. Содержимое желудка вырывается наружу с такой силой, что это даже больно. Услыхав, что они в гостиной поднялись со своих мест, она захлопывает за собой дверь туалета и запирает ее изнутри.

В следующую секунду все трое стоят под дверью. Они стучат, спрашивают, как она себя чувствует, и просят открыть. У нее заложило уши. Ноги подгибаются, и она опускается на крышку унитаза.

Поначалу голоса кажутся взволнованными, призывают ее выйти. Даже Майю посылают к двери.

— Я простила тебя, Ребекка, — говорит она. — Мы хотим помочь тебе.

Ребекка не отвечает. Протягивает руку и до отказа открывает оба крана. Вода с грохотом льется в ванну, шум заглушает их голоса. Поначалу это раздражает Томаса. Потом он выходит из себя.

— Открывай! — кричит он и барабанит в дверь. — Это мой ребенок, Ребекка! Ты не имеешь права, слышишь? Я не позволю тебе убить моего ребенка. Открывай, а не то я выломаю дверь!

На заднем плане слышны голоса Майи и Магдалены, которые пытаются утихомирить его и в конце концов уводят от двери туалета. Потом раздается звук захлопнувшейся входной двери, их шаги удаляются вниз по лестнице.

Много позже дверь снова отворяется — это возвращается Санна. К этому времени вода в ванной давно остыла. Ребекка вылезает и выходит в кухню.