Читаем без скачивания Лес на той стороне, кн. 2: Зеркало и чаша - Елизавета Дворецкая

– Даже если они сразу к вятичам за помощью послали, как про нас узнали, то гонец еще до Угры не добрался. – Зимобор покачал головой. – А вятичи живут-то не на Угре, а за Угрой, еще дальше. До завтра ничего они не дождутся. А если сами не надумают, значит, завтра ночью будем город брать. Ты, Корочун, как за дровами поедешь, прикажи там в лесу несколько хороших бревен вырубить. Все одно топорами стучать, они не догадаются.

– И жердей таких, покрепче, – добавил Любиша. – Зарубки сделаем, на стены лезть сподручнее.

Короткий зимний день скоро прошел, стемнело. Еще в сумерках поднялась метель – не слишком сильная, но мелкий снег сыпал густо, и в нескольких шагах ничего не было видно. Дежурные десятки несли службу, наблюдая за городом и оглядывая окрестности, но сквозь снег не видели даже обрыва над рекой.

Зимобор сидел в углу, который вчера занимала беспокойная беглянка. Ему вспоминалось вчерашнее видение. Младина была прекрасна так, что даже в воспоминаниях от ее красоты захватывало дух. Ее помощь была неоценима: ее венок помог ему справиться с ведуном и тем подружиться с сежанами, он же привел на его сторону Макошиных жриц. И даже если жрицы не уговорят жижальцев сдаться, венок Младины обеспечит ему победу в открытом столкновении. Ну так почему у него так тяжело на душе, почему мысль о покровительстве Вещей Вилы не радует, а угнетает?

Он понимал, что красота ее облика существует только до тех пор, пока она хочет казаться ему прекрасной. Если он все-таки обманет ее и возьмет жену, то увидит совсем другую деву судьбы – такую, что душа будет стыть от ужаса. Или сама красота ее превратится в ядовитое жало, которое будет терзать его всю оставшуюся жизнь.

Но что делать? Он запутался в чарах Вещей Вилы, как муха в паутине. Весна приближалась, и в душе он изо всех сил торопил ее приход, считал дни, которые отделяли его от равноденствия, после которого можно будет идти искать Дивину. Искать, чтобы найти. Но чтобы быть счастливым с ней, сначала надо как-то выйти из-под власти Вещей Вилы. Как?

Зимобор далеко не в первый раз думал обо всем этом, но ничего придумать не мог. Даже сама Дивина не знала… Она сказала ему только: «Ищи Старуху…»

Старуху…

Зимобор вдруг встал. Старуха! А ведь теперь он знает подходящую старуху – с убором в виде коровьих рогов на голове, воплощение Макоши на реке Жижале. Старуха знает о том, то он принадлежит виле, она даже видела саму вилу… И если она не знает средства борьбы с ней, то ей ведь доступна связь с той Старухой, которая приходит с клоком кудели к каждому рождающемуся младенцу. А та Старуха, как и Мать, встреченная им на Ярилиной горе в купальскую ночь, на его стороне.

Есть только одна загвоздка. Здешняя старшая жрица помогает ему именно потому, что за ним стоит Вещая Вила. Если он расскажет ей, что хочет избавиться от этого опасного покровительства, жрица перестанет ему помогать.

Значит, нужно дождаться, когда ее помощь как князю ему уже не понадобится, и тогда попросить помощи как простому человеку.

В сенях стукнула дверь, кто-то ворвался и кого-то сшиб, а потом раздался крик запыхавшегося Гнездилы:

– Князь! Всем скорее! Из города напали!

Все в избе мгновенно вскочили, схватились за полушубки и оружие. Зимобор рванул занавеску, так что совсем сорвал ее с жерди.

– Что такое?

– Напали какие-то козлы! – докладывал Гнездила, кметь из Судимирова десятка. – Не видно там ничего, не слышно, а вдруг на дозор накинулись!

– Много их?

– А хрен их маму знает, не видно же ничего, говорю!

Кмети уж толпой валили наружу, на ходу затягивая ремешки шлемов, толкались, разбирая в сенях щиты и копья. Во дворе кричали десятники, пытаясь собрать своих, но увидеть их сквозь метель могли только вплотную.

На прикрытие метели и на неожиданность и рассчитывали Оклада «с родом и старейшинами», досоветовавшийся именно до этого. От старой жрицы они узнали, что Окладина дочь в святилище и среди чужаков ее нет. Оклада уже думал об этом, когда выговаривал у смолян время до завтрашнего вечера, и совет его поддержал. Одно дело – заключать союз с каким-то князем, пусть и вятичским, как равный с равным, и совсем другое – силой быть принужденным платить дань. На Жижале сидели многочисленные и сильные роды, и смириться с принуждением просто так они не хотели.

Под пологом летящего снега верхневражская дружина вышла из городских ворот, и смоляне ее не заметили. И как они могли заметить, если густо падавшие хлопья не позволяли видеть дальше, чем за пару шагов, а костры, от ветра загороженные со всех сторон щитами, только эти щиты и освещали?

Когда из метели прямо в паре шагов вдруг стали выскакивать какие-то темные фигуры и набросились на них с топорами и рогатинами, кмети ничего не поняли, но спасла привычка отражать удар не думая. Гнездила кинулся будить остальных, а дозорные десятки обороняли избы, не давая жижальцам напасть на неодетых и не готовых к битве смолян. Плохо, что врагов не было видно. Те, в свою очередь, тоже не видели смолян, но они знали, где избы и прочие постройки, и где обоз. Зимобор понимал, что обоз с собранной данью тоже станет целью нападавших. У обоза была своя охрана, но на помощь ей он послал Красовита с его дружиной.

Сколько бы ни собралось в Верхневражье жижальцев, едва ли их могло быть больше трех сотен. Смоляне были лучше вооружены, все кмети имели шлемы, и даже у воев в обозе у каждого имелся щит. У жижальцев щитов не было, потому что в обыденной жизни он ни к чему, а воевать они ни с кем не собирались. Главная сложность для тех и других была в том, чтобы в метели отличить своих от чужих.

Битва разгорелась бурная, но путаная и бестолковая до крайности. Завидев среди снега темную фигуру, каждый из смолян первым делом кричал: «Рарог!» Иногда после этого фигура кидалась на него с оружием, и приходилось вступать в бой; иногда фигура тоже кричала в ответ «Рарог!», а значит, это был свой. Жижальцы кричали: «Жижала!», но за свистом ветра и грохотом оружия не всегда удавалось расслышать, что же там кричат. Своих смоляне отличали в основном по щитам и шлемам, если успевали их рассмотреть.

Побегав туда-сюда с мечом наготове, Зимобор быстро понял, что этим они ничего не добьются. Все смоляне уже были одеты и вооружены, защищать избы не имело смысла, а обоз обороняли Предвар с посадскими, Любиша с сельским ополчением и Красовит со своими. Вылавливать в метели верхневражцев и опознавать на ощупь можно было до утра. Оставалось одно верное направление удара – на сам город.

Но чтобы это сделать, Зимобору пришлось опять же чуть ли не на ощупь вылавливать в метели своих людей и собирать в кучу. Каждый из кметей так же, как он сам, рыскал в поисках врага и почти с негодованием отталкивал обнаруженных своих. Трубить в рог Зимобор не хотел, чтобы не дать врагу знать о своих намерениях. И при этом все прислушивался: не затрубят ли от обоза, не надо ли бежать помогать туда? Но пока ничего такого не было слышно.