Читаем без скачивания Инферно - Дэн Браун

Лэнгдон сразу узнал мужчину. Игнацио?!

— Это — Игнацио Бузони, — прошептал Лэнгдон на ухо Сиенне. — Директор музея Опера-дель-Дуомо. Я знаком с ним в течение нескольких лет. Только я никогда не слышал, что его называют Дуомино.

— Подходящее прозвище, — тихо ответила Сиенна.

В прошедшие годы Лэнгдон консультировался у Игнацио по находкам, связанным с Домским собором и его историей — он был редким специалистом по базилике — но казалось, посещение Палаццо Веккьо было за пределами полномочий Игнацио. С другой стороны, Игнацио Бузони, будучи влиятельной фигурой в мире флорентийских изящных искусств, вдобавок был энтузиастом и исследователем Данте.

Вполне авторитетный источник информации о посмертной маске Данте.

Снова сосредоточившись на видео, Лэндон увидел, как Марта терпеливо дожидается у задней стены прохода, а они с Игнацио, перегнувшись через ограждение, пытаются как можно ближе разглядеть маску. Пока мужчины занимались её обследованием и обсуждением, время истекало и видно было, как Марта у них за спиной явно посматривает на часы.

Лэнгдон сожалел, что записи наблюдения были без звука. О чём это мы разговариваем с Игнацио? И что ищем?!

Сразу после этого, как видно было на записи, Лэнгдон перешагнул через ограждение и присел перед самым стендом, приблизив лицо к стеклу на расстояние считанных дюймов. Марта тут же вмешалась, явно убеждая его в чём-то, и Лэнгдон с виноватым видом отступил.

— Извините, что я проявила такую строгость, — сказала Марта, снова заглядывая ему через плечо. — Но как я говорила, музейный стенд старинный и очень уязвимый. Владелец маски настаивает на том, чтобы мы не позволяли посетителям заходить за столбики ограждения. Он даже нашему персоналу не позволяет в своё отсутствие отпирать витрину.

Потребовалась пара секунд, чтобы осознать её слова. Владелец маски? Лэнгдон полагал, что маска — собственность музея.

Сиенна тоже выглядела удивленной и немедленно вмешалась.

— Значит, музей не владеет маской?

Марта отрицательно покачала головой и перевела взгляд на экран.

— Один богатый покровитель предложил нам, что он приобретёт посмертную маску Данте из нашей коллекции и при этом оставит её здесь в постоянной экспозиции. Он предложил почти целое состояние, и мы с радостью согласились.

— Погодите, — сказала Сиенна, — Он заплатил за маску… и позволил вам оставить её у себя?

— Это обычная практика, — пояснил Лэнгдон. — Филантропическое приобретение — один из способов для благотворителей оказать музею крупную материальную поддержку, не регистрируя подарок в форме пожертвования.

— Благотворитель был человек необычный, — сказала Марта. — Подлинный исследователь Данте, и всё же, немного… как бы это сказать… фанатик, что ли?

— Так кто же он? — допытывалась Сиенна; в её обычном тоне сквозило нетерпение.

— Кто? — Марта нахмурилась, вглядываясь в экран. — Ну так вы могли недавно прочесть о нём в новостях — это швейцарский миллиардер Бертран Зобрист.

Лэнгдон весьма смутно припоминал это имя, Сиенна же схватила руку Лэнгдона и сильно её сжала — с таким видом, будто увидела привидение.

— Ну, точно… — запинаясь, заговорила Сиенна, мертвенно побледнев. — Бертран Зобрист. Известный биохимик. В молодости он сделал состояние на патентах в области биологии. — Она остановилась, сглотнув комок в горле. Наклонилась к Лэнгдону и прошептала. — По существу, это Зобрист придумал термин «генное манипулирование».

Лэнгдон понятия не имел о том, что такое «генное манипулирование», но в этом был порочный круг, особенно в свете недавно выплеснувшихся образов, среди которых были чума и смерть. Его интересовало, откуда Сиенна знает так много о Зобристе — от своей начитанности в области медицины… или, может, оттого, что оба они в детстве были вундеркиндами. Может, знающие люди следят за трудами друг друга?

— Впервые я услышала о Зобристе несколько лет назад, — объясняла Сиенна, — когда он сделал в прессе несколько весьма провокационных заявлений о росте народонаселения. — Она остановилась, помрачнев лицом. — Зобрист предложил «уравнение Апокалипсиса от перенаселения».

— Что, извини?

— По сути, это математическое обоснование тому, что население Земли растёт, люди стали жить дольше, а наши природные ресурсы на исходе. Уравнение предсказывает, что при нынешней тенденции развития нет иного исхода, как апокалиптический коллапс человеческого сообщества. Зобрист открыто предсказал, что род человеческий не продержится и одного столетия… если только не произойдет чего-либо вроде массового вымирания. — Сиенна тяжело вздохнула и встретилась взглядом с Лэнгдоном. — Вообще-то, Зобриста уже цитировали, приводя его фразу, что «лучшее, что когда-либо случалось с Европой — это Чёрная смерть».

Лэнгдон глядел на неё в ужасе. Волосы у него на шее встали дыбом, в сознании вновь вспышкой промелькнул образ маски чумы. Он уже всё утро пытался преодолеть ощущение, что его нынешняя проблема связана с маской чумы… но это ощущение становилось всё более и более навязчивым.

Мнение Бертрана Зобриста о Черной смерти как лучшем, что когда-нибудь произойдет с Европой было, конечно, ужасно, и все же Лэнгдон знал, что многие историки вели хронику долгосрочной социально-экономической выгоды массового вымирания, которое произошло в Европе в 1300-ых. До чумы перенаселенность, голод и экономические трудности определили Средневековье. Внезапное наступление Черной смерти, в то время ужасающей, эффективно «сократило человеческое стадо», создавая изобилие еды и возможность, которая, согласно многим историкам, была основным катализатором наступления Ренессанса.

Когда Лэнгдон представил себе знак бактериологической опасности на капсуле, в которой была модифицированная карта дантовского ада, его поразила леденящая душу мысль: зловещий минипроектор кто-то ведь соорудил… и Бертран Зобрист — биохимик и фанатичный поклонник Данте — логично теперь предположить, что это мог сделал он.

Основоположник генного манипулирования. Лэнгдон почувствовал, что фрагменты разрезной головоломки теперь укладывались на свои места. К сожалению, общая картина вырисовывалась всё более страшной.

— Промотайте вперёд отсюда, — велела Марта охраннику; похоже, ей хотелось пропустить просмотр на нормальной скорости промежутка времени, когда Лэнгдон с Игнацио Бузони изучали маску — чтобы выяснить, кто же потом проник в музей и похитил её.

Охранник нажал кнопку ускоренного просмотра, и метка времени на экране стала быстро меняться.

Три минуты… шесть минут… восемь минут.

На экране было видно, как Марта стоит позади мужчин, всё чаще меняя положение и пытаясь переместить свой вес, и периодически поглядывает на часы.

— Извините, что мы так долго разговаривали, — сказал Лэнгдон. — Это явно доставило вам неудобства.

— Я сама виновата, — ответила Марта. — Вы оба настаивали, чтобы я пошла домой и вас потом выпустили охранники, но мне это показалось невежливым.

Неожиданно Марта исчезла с экрана. Охранник замедлил видео до нормальной скорости.

— Все правильно, — сказала Марта. — Я помню, как ходила в туалетную комнату.

Охранник кивнул и снова потянулся к кнопке ускоренной перемотки вперед, но прежде чем он нажал ее, Марта схватила его за руку.

— Aspetti![60]

Она подняла голову и в замешательстве уставилась на монитор.

Лэнгдон тоже увидел это. Что за ерунда?!

На экране Лэнгдон только что залез в карман своего твидового пиджака и вытащил пару хирургических перчаток, которые он теперь надевал на руки.

Одновременно, Дуомино встал позади Лэнгдона, всматриваясь в коридор, по которому несколькими мгновениями раньшее с трудом прошла в туалетную комнату Марта. Через минуту тучный человек кивнул Лэнгдону, как будто давая понять, что путь свободен.

Что, черт побери, мы делаем?!

Лэнгдон наблюдал за собой на видео. Его рука в перчатке потянулась, коснулась края дверцы шкафа… и затем, очень осторожно, потянула назад, пока старинный стержень не переместился, и дверь, покачиваясь, медленно не открылась… демонстрируя посмертную маску Данте.

Марта Альварес с испугом вздохнула и поднесла руки к своему лицу.

Разделяя ужас Марты, Лэнгдон наблюдал, абсолютно не веря своим глазам, как он забрался в витрину, аккуратно взял посмертную маску Данте обеими руками и вытащил ее.

— Dio mi salvi! — вскрикнула Марта, с трудом вставая на ноги и обернувшись лицом к Лэнгдону. — Cos’ha fatto? Perché?[61]

Прежде, чем Лэнгдон смог ответить, один из охранников неожиданно выхватил черную беретту и нацелил пистолет непосредственно в грудь Лэнгдона.

Боже!