Читаем без скачивания Вариант дракона - Ю Скуратов

- Паколли утверждает, что пошил для вас костюмы.

Не верить ей у меня не было никаких оснований.

Хоть и был я готов ко всяким неожиданностям, но чтобы к такой... Нет, к этому я все-таки готов не был.

Неужели не только Пал Палыч, но и наш президент связан с "Мабетексом"? Во все этом надо было разбираться. По нашим понятиям, взятка - это преступление, по швейцарским же - человек, давший взятку, просто заносит ее в налоговую декларацию, "озвучивает", - и преступлением это совсем не считается - проходит под графой "комиссионные". Наверное, в условиях Швейцарии это такая же необходимость, как в наших - потребность каждый день есть хлеб: фирмы конкурируют друг с другом, стремятся перехватить заказчика, подманивают его и так и этак, потому взятка и считается там обычным "капиталистическим" явлением. Может, Ельцин вообще ничего не знает об этих кредитных карточках, а? Но то, что знали Татьяна и Елена, - это совершенно однозначно. И суммы, что были сняты с двух карточек, приличные. Очень приличные...

В общем, теперь, спустя время, я могу сказать, что самые чувствительные удары мне были нанесены из-за "Мабетекса". Один олигарх сказал мне совершенно откровенно:

- Главная причина атаки против вас, Юрий Ильич, - то, что вы начали работать против "семьи".

Не против "семьи" я начал работать, и уж тем более не против семьи президента - я начал работать против преступников, против "большого кармана".

В документах, изъятых из штаб-квартиры "Мабетекса", надо было разобраться. До конца разобраться. Перед законом, полагал я, все должны быть одинаковы... Наивный я был человек.

- Что значит, я работаю против "семьи"? - сказал я тому олигарху. - Я расследую уголовное дело, и если в нем оказалась замешана семья президента, то значит, это она, а не я работает против "семьи".

Закон, повторяю, один для всех, нас этому учили еще в школе, и оттого, что изменилось время, вряд ли изменилась эта истина. Пока мы не научимся соблюдать законы, нас просто не будут уважать нигде, ни в одной цивилизованной стране. И пока мы не научимся это делать, порядка в России не будет, и государства крепкого не будет, и веры правителям нашим не будет. Не может так быть, чтобы для них существовали одни стандарты, а для народа другие... Человека, укравшего в деревне курицу, бросают в каталажку, а тут что происходит? Целые заводы крадут! Прииски, месторождения! То, что обнаружилось, было крайне неприятно для меня, и я, невзирая на лица, был готов расследовать это дело до конца.

Произошла некая концентрация грешных сил, я нарушил принцип критической массы, врагов набралось столько, что я уже не мог с ними бороться. Против меня выступили не только те, кто был замаран "Мабетексом", замаран преступными деньгами, против меня начали выступать те, кто в силу своих служебных обязанностей вынужден был брать под козырек. Тот же Бордюжа, например. К его рукам ничего не прилипло, я в этом уверен стопроцентно, но он пошел против меня.

Очень активную роль в моем освобождении от должности сыграл Березовский. Это безусловно. Без его участия не решался не один важный вопрос в стране. Велика в этом деле и роль Дубинина, бывшего председателя Центробанка, который был очень обеспокоен тем, что прокуратура заинтересовалась деятельностью этого главного денежного ведомства страны. Суть их "взаимодействия" в деле моего освобождения от занимаемой должности очень наглядно отражает расшифровка телефонного разговора Березовского с Дубининым. Материал этот, который был опубликован в "МК", я привожу полностью.

"17:54. Входящий звонок: номер не определился.

Березовский Борис Абрамович (Б) разговаривал с Дубининым (Ъ):

Б. Приветствую тебя.

Ъ. Привет. Я хотел бы быстро по теме наших боданий с прокуратурой. Сейчас на телевидении все благополучно проходит, я думаю, что... в этом плане спасибо...

Б. За спасибо ничего (...).

Ъ. На самом деле меня что тревожит: он явно не случайно предложил перенести всю эту дискуссию на Совет безопасности. Я думаю, что там у силовиков некая согласованная позиция и они хотят из этого сделать (...) политические выводы, потому что на уголовное у них не тянет, а политические там как раз раздуть да еще от имени президента. Это же Совет безопасности, понимаешь? Такая идет подтасовка - и самого президента, и вас всех под монастырь.

Б. Я не знал развития событий, так как я не в Москве, я еще в Швейцарии.

Ъ. А, понятно.

Б. Я думаю, что вообще есть возможность (...) на этот процесс.

Ъ. Мне кажется, что никому сейчас это судилище над рыночной экономикой на Совете безопасности не нужно (видимо, речь идет о делах Центробанка, кредитах МВФ и обвале пирамиды ГКО. - Ю. С.)

Б. Это нужно. Это нужно Примакову, это все прекрасно понимают. Примаков же играет совсем другую игру, это всем ясно. ...Здесь как бы позиция Примакова, моя и других членов (коллегии?) расходится кардинально. Поэтому я бы (...) на все рычаги, чтобы это останавливать.

Ъ. Лучше это, грубо говоря, не принимать на Совет безопасности, сказать, что это не то место, куда надо тащить.

Б. А откуда у тебя информация, что это на Совет безопасности?

Ъ. Он заявил в печати. Он заявил, что предлагает, что обращается к президенту с этим. Видимо, туда отправил какой-то документ.

Б. Дело в том, что его дни тоже сочтены, Скуратова.

Ъ. Ну он, насколько я знаю, собирается по-другому себя повести. Не подавать заявления.

Б. Не будет подавать заявления, создаст для себя колоссальную проблему.

Ъ. Тем не менее.

Б. А у тебя (...) информация есть? Если президент ему предложит - он не подаст?

Ъ. Да. Он уходит в такую четкую оппозицию.

Б. Очень хорошо, это как раз нас устраивает.

Ъ. Черт его знает. По-моему, лучше, чтобы там был бы нормальный, вменяемый, грамотный, честный человек.

Б. Последнее особенно важно, потому что эта скотина полностью коммунистическая. Спасибо, что сказал. Я тоже там передам по цепочке. И я думаю туда (...), чтобы не рассматривали.

Ъ. Да, надо отбиваться".

Редакция сопроводила этот разговор следующим комментарием, с которым трудно не согласиться:

"Мы сознательно не хотим комментировать разговор двух потенциальных клиентов Генеральной прокуратуры. А всего лишь привели его в том виде, в каком он фигурирует в материалах уголовного дела. Разговор очень коротенький, но весьма показательный. Из него можно сделать как минимум пять выводов.

1. Дубинин с Березовским находятся в особо доверительных отношениях.

2. Истинной причиной отставки Скуратова стали общие дела Березовского и Дубинина. При этом непонятно: то ли общие дела Дубинина с Березовским по "Андаве" (напомним, именно Сергей Дубинин по личной просьбе БАБа выдал валютную лицензию "Андаве". - Ред.), то ли общие дела Березовского с Дубининым по "перевариванию" российской рыночной экономикой кредитов МВФ.

3. Отставка Бордюжи была предрешена в тот момент, когда Скуратов предложил рассмотреть материалы доследственной проверки по Центробанку, "Мабетексу" и Аэрофлоту на Совете безопасности.

4. Березовский знал о существовании скандальной видеокассеты еще до ее демонстрации по РТР и сознательно вел дело к ее обнародованию.

5. Евгений Примаков теперь знает, кого ему благодарить за свою отставку..."

К той поре Евгений Максимович еще не был снят со своей должности.

Но вернемся к памятному визиту генерального прокурора Швейцарии в Россию.

Из Шереметьева мы поехали в наше загородное хозяйство, на реку Истру. Одни называют это хозяйство медицинским центром, другие пансионатом, третьи зоной отдыха, четвертые еще как-то, но суть нашей "Истры" от названия не меняется: это прекрасное место. И корпуса здесь прекрасные, и природа дивный хвойный лес, и знаменитая река под боком.

Прежде всего, как и положено по российским обычаям, пообедали. Лишних вопросов госпожа дель Понте не задавала. Она имела хорошую, хотя и не полную информацию о том, что происходит у нас, и, честно говоря, сочувствовала мне - прекрасно понимала, что означает оказаться в моей шкуре.

Первый день мы провели в переговорах - продолжительных, они шли пять часов без перерыва. И хотя госпоже дель Понте были приготовлены апартаменты на Истре, она решила все-таки уехать в Москву, в резиденцию посла.

Слово гостьи - закон для хозяев. Я сам повез госпожу дель Понте в Москву.

Второй день переговоров был также плотным и трудным. В основном шел разговор о возврате незаконно перекачанных за кордон денег в Россию. Этих денег было много, очень много, они перекрывают все кредиты, которые мы, как жалкие нищие, выклянчиваем у Запада, стоя с протянутой рукой.

Унижаемся, просим, преданно заглядываем в глаза... Противно.

А ведь деньги эти можно вернуть, и унижаться ни перед кем не надо, и долги можно отдать, и кредиты вернуть, и проценты выплатить. Механизм возврата денег хотя и не прост, но реален: необходимо решение российского суда.