Читаем без скачивания Покаянные сны Михаила Афанасьевича - Владимир Колганов

— Вот и прекрасно.

Далее Джон попросил меня пересказать сюжет. Судя по всему, лирическая линия его интересовала мало, а вот мой взгляд на политические события, которые происходили много лет назад, его особенно занимал. Время от времени Джон прерывал меня и как бы вставлял в сценарий собственные комментарии. Я даже уверен был, что по окончании встречи мне передадут подписанную им стенограмму встречи. То ли на память, то ли как непременное руководство к действию.

— В том, что произошло в России в этом веке, есть немалая доля нашего труда, — говорил Джон, попыхивая сигарой. — Мы как тот катализатор, который ускоряет естественный процесс. Во всяком случае, всегда готовы поделиться нашим опытом. Еще в семнадцатом году мы к вам направили миссию Элио Рута по согласованию с премьером Керенским. Жаль, что тогда не удалось. — В его глазах мелькнула грусть, но тут же словно бы о чем-то вспомнил: — Кстати, не мешало бы в ваш сценарий ввести американца. Важно показать преимущество нашего образа жизни, дать зрителям ориентир, чтоб не блуждали в потемках, а видели впереди свет демократии.

— Да я не против. Только откуда его взять?

— Не понял… То есть как откуда?

Джон смотрел на меня примерно так же, как таможенник, который обыскивал мой багаж в аэропорту. Похоже, и Полю вопрос этот не понравился.

— Ах, извините, — чувствую, что не то сказал. — Я это к тому, что среди знакомых княжеской семьи не было ни одного жителя Америки.

Вижу, Поль с облегчением вздохнул, да и на лице Джона вроде бы разгладились морщины.

— Ну, это не проблема. Нужно только поискать. — Джон задумался. — Вот ведь наверняка Рут имел широкий круг общения. Думаю, что разобраться в этом деле для вас не составит особого труда.

— Что ж, я попытаюсь, — говорю без энтузиазма.

— И не откладывайте на потом. Надеюсь, недели для этого вам хватит?

Неделя в Нью-Йорке — это уже было кое-что! Что же касается сделанного мне Джоном предложения, то числился у меня в романе один невзрачный тип, знакомый князя, англичанин. Пусть станет теперь американцем. В конце концов, оба англосаксы. Надеюсь, британская королева не обидится.

Деловая часть встречи была завершена, однако беседа продолжалась уже в более приятной обстановке, за бокалом виски. Однако и тут никуда не деться от политики. Финансы финансами, но, судя по всему, Джон был в курсе важнейших мировых проблем. Вот и события в России его весьма интересовали.

— Думаю, что все у вас будет хорошо. Пришли новые люди к власти, образованные и умные. Мы же, как я уже сказал, готовы поделиться своим опытом. А опыт построения демократии у нас богатый. Вот скоро выборы, снова народ будет выбирать, и, несомненно, выберет достойного президента, а не какого-то там саксофониста типа Клинтона.

— Вы простите меня, Джон. В политике я не силен, однако вот что немножечко смущает. — Чувствую, что виски развязывает мне язык, но ничего не могу с собой поделать. — Конечно, Америка богатая страна и может многое себе позволить. Но зачем сотни миллионов долларов тратить на избирательную кампанию, если можно найти им более достойное применение в общих интересах?

— Поясняю. Цель этих финансовых затрат — доказать преимущества нашего кандидата, его интеллектуальное превосходство над соперником. Дело это непростое, требуется вовлечь в процесс как можно более широкие слои народонаселения.

— А почему не сделать проще? Ну, скажем, разослать всем гражданам программу кандидата, биографию.

— Вы не понимаете специфики процесса, Майкл. — Джон отхлебнул виски и продолжал: — Народ, он тоже разный. Кому-то ничего не надо разъяснять, он сам все понимает. А есть и такие, которым нужно вдалбливать, причем помногу раз. К тому же американцы очень ценят общительность кандидата, им надо посмотреть на него вживую, а если повезет, похлопать по плечу и даже руку своему избраннику пожать. Поэтому приходится колесить по всей Америке. Главное, никого при этом не обидеть, иначе назло нам пойдет и проголосует за другого кандидата.

— Выходит так, что нужно всем понравиться. Наобещать как можно больше. А в тонкостях политики народ все равно не разбирается… — Я чувствовал, что снова говорю что-то не то, однако не мог остановиться.

Впрочем, на Джона тоже подействовало выпитое виски. Будь мы оба помоложе, наверное, не дошло бы до такого предела откровенности, когда все мысли, как на аукционе, выставляют напоказ. Естественно, в расчете на то, что заплатят подороже. Но тут, конечно, дело было не в деньгах. Я-то ожидал — чем больше говорю, тем больше услышу возражений, а там, глядишь, и разберусь, что тут к чему. Однако, как ни странно, Джон и не думал меня опровергать.

— Все именно так, — усмехнувшись, согласился он. — Народ, он как дитя. Пока не поднесешь ему на блюдечке, да не погладишь по головке, да колыбельную на ночь не споешь… В общем, в этом деле нельзя полагаться лишь на случай, мы просто обязаны держать руку на пульсе времени.

— Но стоит ли тогда тратиться на выборы? А что, если двум партиям между собой договориться, кому в ближайшие четыре года будет принадлежать власть?

— Нет, так нельзя. Народ должен быть уверен, что именно он властвует. Это ради всеобщего спокойствия. К тому же и договориться очень сложно. Хотя у демократов и республиканцев программы, по большому счету, не отличаются ничем, но вот интересы разные.

— Я этого не знал…

Джон, словно бы сочувствуя мне, изобразил скорбную мину на лице.

— В том-то и дело, Майкл. Все ваши заблуждения от недостатка информации. — Но вот уже махнул рукой и улыбнулся. — Закончите ваш фильм, и приезжайте-ка в Нью-Йорк. Поживете здесь, тогда и вопросов станет меньше. А может быть, и насовсем останетесь. Нам талантливые люди ох как нужны, вы здесь не пропадете. Кстати, у меня есть надежные партнеры и в издательствах, и в Голливуде. Так что можете рассчитывать…

— Неужели вам своих талантов не хватает, Джон?

— Хватает, это не вопрос! Но тут ведь вот какая штука. Стоит эмигранту пожить у нас с десяток лет, обзавестись собственностью, заиметь солидный счет в банке, как наблюдается некий нежелательный эффект. Ну словно бы у него мозги жиреют. Увы, это обратная сторона благополучия. Так что время от времени нам просто необходимо влить свежую кровь. Иначе может произойти то же, что некогда случилось с Древним Римом. Ну да вы и сами знаете.

Честно скажу, перспектива ожирения мозгов меня нисколько не прельщала. Даже если случится только через десять лет. А что потом? Вспоминать о славном прошлом и поучать вновь обращенных, как нужно действовать, чтобы добиться быстрого успеха? Нет уж, простите, это совсем не для меня.

И вообще, стоило ли тащиться в такую даль, чтобы получать наставления, что и как писать? Да пусть своими советами подавится! Вот именно это я бы и сказал, если бы речь шла о моем романе. Однако у фильма есть своя специфика. Тут я и в самом деле дилетант. А потому приходится, разинув рот, внимать. Только, что мне ни говори, останусь при своем мнении, даже если придется сделать так, как Джон потребует.

Была еще одна цель у этой неожиданной поездки. Уж если появилась такая редкая возможность, хотелось бы хоть что-то новое узнать о Кире — чем увлекалась, круг знакомых… Да что говорить, я просто обязан разобраться, какой же она стала после того, как перебралась в Нью-Йорк.

Адрес дома, где жила когда-то Кира, Поль мне сообщил и даже предложил подвезти до места. Однако я бы предпочел обойтись при этой встрече с прошлым без свидетелей. Он высадил меня на Второй авеню, где-то у Семьдесят девятой стрит, а дальше я пошел пешком. Иду, поглядывая по сторонам и подмечая интересные подробности. А вдруг пригодится, если захочу написать о своем открытии Америки…

Это случилось на перекрестке. Только я повернул за угол, намереваясь обозреть окрестности Восьмидесятой стрит, как передо мной возникли двое дюжих полицейских. И где они таких берут? Видимо, приходится изрядно посидеть на спецдиете, прежде чем обретешь нужные кондиции. Но вот пока я об этом размышлял, копы достали револьверы и, наставив их на меня, принялись что-то орать. Если бы кричали по-русски или на латыни, знал бы, что ответить, но вот тут… Только догадался поднять руки, однако и этого им показалось мало.

— Да что вам надо-то? — кричу.

И вдруг слышу:

— На колени, мать твою! А не то дырку в голове сделаю!

Эти слова на чистом русском языке произнес белобрысый коп с бульдожьей мордой…

В голове промелькнуло: вот она, хваленая их демократия! Стоит человека в чем-то заподозрить, как все — девять граммов и душа из тела вон. Только и останется, что безымянная могила на пригородном кладбище. А то и вовсе бросят труп на пустыре.

Силу, признаться, я и прежде уважал. Но чтобы встать на колени перед этими… Да пусть хоть все тело продырявят! С какой стати буду признавать, что в чем-то виноват? Пусть для начала представят доказательства, зачитают мне мои права. Да где, в какой их декларации записано, что человек должен стоять перед ними на коленях?