Читаем без скачивания Встретиться вновь - Марк Леви

И Артур разъединился, оставив Пола одного посреди Грин-стрит.

— Вот чёрт! — буркнул Пол, пешком спускаясь вниз по Грин-стрит с засунутыми в карманы руками.

Фильм-лауреат десяти «Оскаров» только что кончился. Мисс Моррисон снова посадила Пабло в сумку и пообещала Артуру, что скоро навестит его вновь.

— Не беспокойтесь, через несколько дней я выпишусь.

Выходя, Роза столкнулась в коридоре с женщиной-врачом, торопившейся в противоположном направлении. Где-то она её уже видела, но где?

17

— У вас всё хорошо? — спросила Лорен, стоя у кровати. — Не возражаете, если я присяду на этот стул? — В её тоне слышалась нотка высокомерия.

— Ничуть, — ответил Артур, садясь.

— Если я задержусь здесь на две недели, это вас тоже не побеспокоит?

Во взгляде Артура появилось недоумение.

— Я везла вашего друга Пола в такси, и у нас завязался разговор…

— Вот как? Что он вам рассказал?

— Почти все! Артур опустил глаза.

— Мне очень жаль…

— О чём вы жалеете? Что спасли мне жизнь или что делали вид, что вы ни при чём? Когда я осматривала вас в первый раз, вы меня узнали. Ведь так? Скажите, ведь вы не каждую неделю похищаете женщин? Вы не могли меня забыть.

— Я вас никогда не забывал.

Лорен сложила руки на груди.

— Настало время объяснить, зачем вы это сделали.

— Чтобы вас не отключили!

— Это я уже знаю. Рассказать мне всё остальное ваш товарищ отказался.

— Какое «остальное»?

— Почему я? Почему вы пошли на такой риск ради незнакомки?

— Вы ведь сделали то же самое ради меня?

— Вы были моим пациентом, чёрт возьми! А кем была для вас я?

Артур не ответил. Лорен подошла к окну. В парке дворник подметал дорожку. Она резко обернулась, её лицо было искажено яростью.

— Доверие — вот самая ценная и самая хрупкая вещь на свете. Без него ничего не получается. В моём окружении никто мне не доверяет, если и вы уподобитесь остальным, то нам не о чём разговаpивать. Выстроенное на лжи недолговечно.

— Знаю, согласен, но у меня есть свои причины.

— Хотелось бы мне уважать ваши причины, но они и меня касаются, не правда ли? Это уже чересчур, я ведь вас тоже похитила!

— Я похитил вас, вы похитили меня, теперь мы квиты!

Лорен пригвоздила его взглядом к койке и шагнула к двери. Прежде чем выйти, она оглянулась и решительно сказала Артуру:

— Вы мне нравитесь, болван!

Она хлопнула дверью, в коридоре прозвучали её шаги. Зазвонил телефон.

— Я опять не вовремя? — спросил Пол.

— Ты хотел что-то мне сказать?

— Ты будешь смеяться, но, кажется, я допустил оплошность.

— Смех отложим. Она только что ушла.

Артур слышал дыхание Пола, подыскивавшего слова.

— Ты меня ненавидишь?

— Онега тебе позвонила? — ответил Артур вопросом на вопрос.

— Сегодня мы с ней ужинаем, — скромно ответствовал Пол.

— Тогда я позволю тебе подготовиться, а ты мне позволь подумать.

— Давай так и сделаем.

И друзья разом разъединились.

— Всё прошло хорошо? — спросил у Лорен водитель такси.

— Пока не знаю.

— В ваше отсутствие я позвонил жене и предупредил её, что вернусь поздно. Я полностью в вашем распоряжении. Куда ехать теперь?

Лорен попросила у водителя его телефон и набрала номер квартиры недалеко от прогулочного порта. Миссис Клайн сняла трубку после первого же звонка.

— Ты играешь сегодня вечером в бридж? — спросила её Лорен.

— Играю, — ответила миссис Клайн.

— Отмени партию и оденься покрасивее, я приглашаю тебя поужинать в ресторане, заеду за тобой через час.

Таксист высадил Лорен у её дома и стал ждать, пока она переоденется.

Лорен миновала гостиную и сбросила на пол одежду. Сосед успел устранить течь. Принимая душ, она должна была следить, чтобы вода не попала на правую ногу. Скоро она вышла из душевой кабинки с полотенцем на бёдрах и с замотанными другим полотенцем волосами, открыла шкаф в ванной и стал напевать свою любимую песенку — «Fever» Пегги Ли. Выбирая между джинсами и лёгким платьем, она, желая доставить удовольствие своей гостье, наконец предпочла платье.

Одевшись и слегка подкрасившись, она выглянула из окна. Такси по-прежнему стояло на улице. Она в задумчивости устроилась на диване и впервые насладилась восхитительным зрелищем заката в угловом окошке.

В семь часов вечера под окном у миссис Клайн раздался гудок такси. Мать Лорен села в машину и посмотрела на дочь. Она уже много лет не видела её такой нарядной.

— Можно задать тебе вопрос? — зашептала она ей на ухо. — Почему на счётчике восемьдесят долларов?

— Объясню за столом. Заплати за такси, у меня нет наличных. Ресторанный счёт оплачу я.

— Надеюсь, мы едем не в дешёвую закусочную! — В «Клифф-Хауз»! — сказала Лорен водителю.

Пол взбежал, перепрыгивая через ступеньки, по лестнице, ведущей к его квартире. Онега лежала на ковре, горько плача.

— Что случилось? — испуганно спросил он, падая рядом с ней на колени,

— Толстой! — сказала она, захлопывая книгу. — Я никогда не дочитаю «Анну Каренину»!

Пол обнял её, а книгу швырнул в угол комнаты.

— Вставай, нам надо кое-что отметить.

— Что? — спросила она, вытирая глаза.

Пол отлучился в кухню и вернулся с двумя рюмками и бутылкой водки.

— За «Анну Каренину»! — провозгласил он, чокаясь.

Онега залпом осушила свою рюмку и сделала вид, что бросает её через плечо.

— Испугался за свой ковёр?

— Он персидский, тысяча девятьсот десятого года! Едем ужинать?

— Если хочешь. Куда я хочу, я знаю.

И Онега увлекла Пола вместе с бутылкой водки в спальню. Пяткой она закрыла за собой дверь.

Профессор Фернстайн внёс чемодан Нормы в шикарный номер отеля «Вайн Кантри Инн». Уже много месяцев назад они договорились, что побалуют себя поездкой в долину Напа. Пообедав в Сономе, они продолжили путь, миновали Кали-стогу и остановились на ночь в Сент-Элен. Принятое решение следовало отметить. Накануне Фернстайн написал заявление председателю совета Мемориального госпиталя, в котором сообщал о своём намерении выйти в отставку на несколько месяцев раньше. В другом письме, в дирекцию службы «неотложной помощи», он рекомендовал как можно быстрее принять доктора Лорен Клайн в штат, ибо будет достойно сожаления, если талантами его лучшей ученицы воспользуется какая-нибудь другая клиника.

В следующий понедельник они с Нормой вылетали в Нью-Йорк. Но, прежде чем вернуться в город, где он родился, профессор решил насладиться последними деньками в Калифорнии.

Ровно в девять вечера Джордж Пильгез подвёз Наталию к дверям 7-го полицейского участка.

— Я собрал тебе поесть, найдёшь в сумке.

Она поцеловала его в губы и вылезла из машины. Пильгез опустил стекло и, когда она была уже на ступеньках участка, выкрикнул ей вслед:

— Если кто-нибудь из моих бывших сослуживцев станет допытываться, кто испёк эти вкуснейшие печеньица, ты не выдавай секрет. Двое суток можно продержаться…

Наталия помахала ему рукой и скрылась в здании. Пильгез посидел немного неподвижно, размышляя, что же делает одиночество таким невыносимым — праздность или возраст. «Скорее всего сочетание того и другого», — решил он, трогаясь с места.

Ночь выдалась звёздная. Лорен и миссис Клайн прогуливались с Кали вдоль пристани с яхтами.

— Какой роскошный ужин! Давно я так не пировала. Спасибо.

— Я хотела тебя пригласить, почему ты не позволила мне расплатиться?

— Потому что на это ушла бы вся твоя зарплата, а ещё потому, что я твоя мать.

В маленьком прогулочном порту скрипели на лёгком ветру ванты парусников. Было тепло. Миссис Клайн бросила подальше палку, которую несла, и Кали побежала за ней.

— Ты хотела отпраздновать хорошую новость?

— В общем-то нет, — ответила Лорен.

— Чем тогда вызван этот ужин?

Лорен остановилась и, глядя матери в лицо, взяла её за руки.

— Ты не замёрзла?

— Не то чтобы очень, — ответила миссис Клайн.

— Окажись я на твоём месте, я приняла бы такое же решение. Если бы смогла, то сама бы тебя об этом попросила.

— О чём бы попросила?

— Отключить приборы!

Глаза Эмили Клайн наполнились слезами.

— Ты давно знаешь?

— Мама, я больше не хочу, чтобы ты за меня боялась, у каждой из нас свой характер, мы разные, и наши жизни не будут одинаковыми. Я иногда срываюсь, зато никогда тебя не осуждала и не буду осуждать. Ты моя мать, такой ты живёшь в моём сердце, и что бы с нами ни случилось, ты сохранишь это место в нём до конца моих дней.

Миссис Клайн обняла дочь, Кали вернулась большими прыжками, чтобы ревниво втиснуться между двумя женщинами: ей тоже полагалось собственное место.