Читаем без скачивания Лабиринт фараона - Серж Брюссоло

— Спустив вниз все драгоценные предметы, принадлежащие фараону, — продолжил Нетуб, — жрецы удалятся, забрав с собой ленту, которая указывала им путь. Ну а потом рабочие запечатают гробницу. Они собьют подпорки, и гранитные камни перегородят подходы к ней. Пирамида станет неприступной.

— Как я пойму, что они ушли? — спросила Ануна. — Думаешь, я буду знать, что творится вокруг меня?

— Да, ты услышишь глухое содрогание упавших в коридор каменных блоков. Они очень тяжелые, и звук их падения будет слышен во всех уголках пирамиды.

— Допустим, — согласилась девушка, — а что потом?

— А потом ты воткнешь нож в стык формы и перережешь обматывающую ее ленту. Как только это будет сделано, твоя темница откроется, как простая коробка.

Ануна усмехнулась. На словах все казалось очень просто. Но она подумала о том, что будет, если лезвие ножа сломается.

— В любом случае одна ты не останешься, — успокоил ее Нетуб. — Во всей группе найдется хоть один человек, который сможет освободиться из своего кокона и прийти на помощь остальным.

— А потом?

— Потом за дело возьмешься ты. Тебе придется провести за собой своих товарищей, минуя все ловушки.

— Но если нас донесут до погребальной камеры, — возразила девушка, — саркофаги окажутся среди сокровищ Анахотепа…

— Верно, — подтвердил Нетуб. — Задача в том, чтобы донести все это золото до выхода.

Ануна нахмурила брови.

— Ты имеешь в виду настоящий выход? — изумилась она. — Но он будет завален тоннами гранита.

— Нет, я говорю о проходе, через который вы выйдете. О проходе, прорубленном по диагонали через толщу пирамиды. Скорее всего он должен вывести вас на южную сторону. Проход этот довольно узок — едва ли в локоть шириной. Такие делают почти во всех пирамидах, чтобы покойный не был полностью отрезан от внешнего мира и чтобы его ка мог беспрепятственно общаться с ним. Как правило, он настолько узок, что в него не сможет пролезть и ребенок. Он чисто символический, в него не пройдет и моя рука. Но мы подкупили строителей, и они расширили отверстие.

— Почему бы тогда не проникнуть в пирамиду через него? — спросила Ануна. — Мне кажется, это было бы проще, чем возиться с саркофагами.

— Потому что мы не знаем, куда выходит отверстие, да к тому же сейчас оно покрыто белым слоем извести, закрывающим его, словно щитом. Ты хочешь, чтобы мы кирками долбили наугад всю поверхность пирамиды? Ну и сколько же времени потребуется охране, чтобы схватить нас? Когда вы подниметесь по этому проходу из погребальной камеры, вы упретесь в перегородку с небольшим просветом; его можно расширить. Думаю, это будет нетрудно. За это мы тоже заплатили.

— На какой высоте оно выходит наружу?

— Не знаю. Это зависит от угла наклона. Но полагаю, что довольно высоко. А так как облицовка пирамиды гладкая, вам придется спускаться по веревке.

Нетуб говорил глухим голосом и водил палочкой по песку.

— Если это так, — пробормотала Ануна, — твой чертов проход может окончиться на самом верху пирамиды. Спуститься оттуда — то же самое, что броситься с вершины высокой горы.

Ее передернуло, когда она вообразила себя спускающейся по девственно чистой стене. От трения вначале порвется в клочья ее одежда, потом наступит черед кожи. Так что на белой поверхности останется красный след от ее крови.

— Все это не так уж страшно, — отрезал Нетуб. — Я только жалею, что не могу спуститься вместе с тобой. Мои широкие плечи не протиснутся в узкий проход. Ты — совсем другое дело, ты стройная, тонкая. Ты словно лиана. Намазав тело жиром, ты пролезаешь в любое отверстие.

— Сколько времени мы там пробудем? — спросила Ануна, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.

— Не знаю. Все зависит от тебя. Постарайся сделать все как можно быстрее, потому что в коридорах мало воздуха… а вам еще нужно зажечь светильник. Огонь заставит вас поторопиться. Думаю, если постараетесь, ночи вам хватит… ведь вам придется поднимать сокровище к самому верху пирамиды.

Потрясенная этими словами, Ануна опустила голову.

— Ты рехнулся, — вздохнула она. — Мы все там умрем.

На следующий день приступили к тренировкам. Ануне предстояло разместиться внутри глиняного футляра с запасом еды, состоявшим из бурдючка с водой и нескольких хлебов. Бутака засунул ей между ног корпию и тряпки на тот случай, если она обмочится. Затем глиняную крышку закрыли, а глиняное изваяние обмотали несколькими десятками локтей льняной ленты.

Из своего убежища Ануна слышала гневные слова Натуба:

— Накручивайте больше! Лишним не будет. Жрецы должны принять ее за настоящую мумию. Не надо халтуры.

— Но девушка не сможет выйти, если ее сильно замотать, — протестовали разбойники. — Если ее сильно сжать, ей ни за что не удастся просунуть лезвие ножа между краями крышки.

Ануна разделяла их страхи, но Натуб ничего не хотел слышать. Дневной свет проникал к Ануне через небольшие вентиляционные отверстия, проделанные горшечником в глине, однако свет этот все слабел, по мере того как обмотка становилась толще.

— Остановитесь! — завопила она. — Я задохнусь.

Казалось, никто не слышал ее жалоб. Она почувствовала, как ее подняли и приставили в тенистом месте к стене. Но внутри все равно было ужасно жарко. Ануна страдала от жары и хотела пить. Тут она сообразила, что слишком громко дышит и шум ее дыхания может услышать жрец, наклонившийся над фальшивой мумией. Размеры футляра позволяли ей поднести руки к груди, так что она могла поднести ко рту бурдючок и отщипывать кусочки хлеба из мешочка, положенного у ее плеча. Она поняла, что пить ей нужно как можно меньше, чтобы не вызвать мочеиспускание, однако это могло привести к обезвоживанию, чего нельзя было исключить, особенно в такую жару.

Самое страшное — лежать дальше всех от входа на самом солнцепеке, пока жрецы поют свои гимны и читают длинные молитвы. Если их положат с краю, среди других мумий слуг фараона, наверняка несколько человек задохнутся, и она в том числе. Подумал ли об этом Нетуб?

Она закрыла глаза и попыталась успокоить дыхание, но ее охватила паника. Она задыхалась. Ей срочно нужно было глотнуть свежего воздуха. Страх придал ей сил, она забилась внутри, глиняная статуя зашаталась и, упав, разбилась вдребезги.

Когда, отдуваясь, она вылезла из-под осколков, Нетуб грубо схватил ее за волосы.

— Ты должна привыкнуть, — крикнул он ей в лицо. — Это в твоих интересах. Если не будешь слушаться, в следующий раз я запихну тебя в живот этого глиняного парня на три дня.

Она знала, что он сдержит свое слово.

Дело усложнялось еще и тем, что статуи были слишком тяжелыми, поэтому толщину их стенок пришлось уменьшить.