Читаем без скачивания Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Александра Маринина

– Все нормально, Анастасия Павловна, – сказал Антон. – Я же сам вас попросил помочь.

– Ну и как? Помогла хоть чуть-чуть? – усмехнулась она. – Впрочем, пока еще трудно судить. Завтра узнаем. Точнее, уже сегодня. Все, по домам.

Антон повез Дзюбу ночевать к себе. Правильнее было бы сказать – не ночевать, а проводить жалкий остаток ночи, потому что до рассвета оставалось всего ничего. Квартира, в которой не слышалось звуков включенного телевизора и детских голосов, казалась огромной и нежилой. Перед тем как увезти детей к себе в загородный дом, Эля приготовила Антону еду на два дня, так что голодными сыщики не остались.

– Тоха, а давай Кузьмича попросим помочь, – предложил Ромка, мгновенно умяв люля-кебаб, лежавший в его тарелке. – У него же хорошие завязки с технарями, они ему все за бутылку без всяких бумажек сделают. Алиби Власова он ведь нам помог проверить, так почему еще разок не попробовать? Телефон Орехова есть?

– Пока нет, но это без проблем, достанем. Правда, в субботу будет напряжно, но, может быть, Ольга эта поможет. Она может знать номер его мобильника. Нам же нужен не тот номер, который он официально купил у оператора, а тот, которым он реально пользуется. А это может быть совсем другой номер, сам понимаешь.

– Да понимаю, конечно, – понурился Дзюба. – А давай мы Кузьмичу еще один номерок подкинем, этого твоего парня, ну, брата сгоревшей девушки.

– Журихина, что ли?

– Ну да! Тебе же все равно его найти нужно, а к тем, кто этим занимается, ты обращаться не хочешь. Может, с Кузьмичем прокатит?

– Рома! – Антон строго посмотрел на него. – Где ты этому научился? Обманывать старших товарищей, особенно своих руководителей, нехорошо.

– Ага, я знаю, мне мама рассказывала, в детстве еще, – засмеялся Ромка. – А потом, уже в Академии, меня научили, что без обмана вообще ни фига никогда не раскроешь. Работа такая. Так я к чему это все говорю-то? Если ты сможешь уломать Кузьмича и втереть ему оба номера, то я помогу тебе с Журихиным. Быстро и чисто, никто и знать не будет. Ты его расколешь и отдашь своей группе, которая по Ефимовой работает, а с признательными показаниями у тебя раскрытие уже никто не отберет. Можно даже будет потянуть до вторника, подождать, когда этот дальнобойщик появится, и свинтить его без шума и пыли, сунуть ему в нос показания Журихина, и куда он денется после этого? И сдать сразу двоих. Тогда уже без вариантов, никто вякнуть не сможет.

– Мечтатель ты, Ромка, – вздохнул Антон. – Пошли спать, потом на свежую голову подумаем.

Он постелил Дзюбе в детской на диване, на котором спала Эля, когда оставалась ночевать. Выдал Ромке чистые полотенца, сидел в гостиной и ждал, пока тот освободит ванную. Добрая душа, Эля часто забирала детей к себе за город не только для того, чтобы они подышали свежим незагазованным воздухом, но и для того, чтобы Антон мог провести ночь с Лизой. Теперь это уже не нужно…

Когда он был у Лизы? Вчера? Позавчера? Или сегодня? Кажется, что это было так давно… Может, не следовало ему вот так резко все обрывать? Получилось, что он ударил в спину без предупреждения. За что? Лиза – хороший человечек, умный, порядочный. Да, она не нравится детям, да, у него нет к ней того чувства, при котором хочется много лет жить вместе, но разве это повод наносить такой удар? Она не заслужила такого. Она не виновата, что влюбленность у Антона прошла, а любовь так и не возникла. С другой стороны, говорят же, что отрубать хвост по частям еще больнее.

Антон принес из кухни стаканы, достал едва начатую бутылку коньяку, налил себе немного и залпом выпил. Из ванной притопал разрумянившийся от горячего душа Дзюба, от талии до ступней завернутый в большое банное полотенце.

– Выпьешь? – предложил Антон.

– Давай, – кивнул Ромка. – Только немного, а то меня потащит с устатку. Ты к экспертам-то ходил с коробкой от ножа?

– Ходил, просил посмотреть по-тихому и быстро. На том ноже, которым убили Ефимову, пригодных для идентификации отпечатков не оказалось, но потожировые кое-какие нашлись. Если на коробке, помимо следов самих Маклыгиных, найдутся следы их зятька Шокина и его дружка Журихина, то это тоже ничего не даст, потому что оба они участвовали в сборе вещей при переезде. А вот если этих следов там не будет, тогда я начну сомневаться в своих выводах по поводу этой парочки. Хотя потожировые следы на ноже хорошие.

– В смысле?

– Третья группа крови, резус отрицательный. Она не на каждом шагу встречается. Так что если у Шокина или Журихина третья отрицательная группа, то можно будет покувыркаться. Но лучше бы, конечно, признательные у них выбить. Так оно надежнее. Еще налить?

– Только чуть-чуть, – снова попросил Дзюба. – Тоха, я вот насчет признательных показаний подумал… Как нам труп Носуленко Баглаеву втереть? По нему человек сидит, дело считается законченным, если мы будет шум поднимать, нас не поймут. Это же скандал. Головы полетят. И промолчать нельзя, человек-то без вины сидит, его выпускать надо.

Антон выпил, зажмурился, потряс головой.

– Во-первых, мы с тобой не знаем точно, без вины он сидит или с виной. Это мы только предполагать можем, каким макаром у него признание получили.

– Но пуля-то из травматика!

– И что? На этой земле есть только один-единственный человек, который убивает людей из переделанных травматиков? Это может оказаться чистым совпадением, как с Ефимовой.

– А не многовато совпадений для одного дела? – сердито огрызнулся Ромка.

– Многовато, – согласился Антон. – Но в жизни и не такое бывает, уж ты мне поверь. Во-вторых, опера, которые работали с этим работягой из Средней Азии, тоже не первый день на свете живут, и совсем уж невинную овцу на заклание они не поведут. Им свои головы дороже, если они, конечно, не полные отморозки и беспредельщики. Ну я бы понимал еще, если б дело было резонансное, все СМИ трубят, руководство каждые два часа отчета требует. Тогда, конечно, им надо любым способом как можно скорее от висяка избавиться и отчитаться. Тут и на совсем невинного могли повесить с дурна ума или с перепугу перед начальством. А здесь-то что? Массажистка из СПА-салона. Для чего ребятам ради такого раскрытия подставляться по полной? Скорее всего, у них был какой-то фигурант, которого взяли с поличным на чем-нибудь тяжком, например на разбое или изнасиловании, начали его крутить – на нем еще пара убийств оказалась, так что пожизненный срок ему в любом случае обеспечен. И с ним просто договорились: он берет на себя труп Носуленко, а за это, к примеру, его семью, которая здесь же, в Подмосковье, не трогают, не депортируют и вообще дают жить. Обычный вариант.

– А если все-таки они полные отморозки и беспредельщики? Тоха, все равно ведь скандал, что так, что эдак. А скандалов никто не хочет. И Баглаев нас с тобой за Носуленко с какашками смешает. И никаких наших доводов слушать не станет.

– Ромыч, Баглаеву хуже всех, и мы должны это понимать. Еще налить?

– Нет, мне хватит уже, – решительно отказался Дзюба.

– А я еще глоток сделаю, – Антон снова плеснул в стакан спиртное. – Ты пойми, мы должны к нему прийти и убедительно показать, что он закрыл невиновного. А ему придется с нами согласиться и при этом как-то так вывернуться, чтобы лица не потерять. И вот тут мы ему подсовываем информацию о том, что есть еще труп Носуленко, и надо поднимать дело из архива, возобновлять его и объединять производство, плюс дело Ганджумяна, плюс запрашивать дело из Перми. С Ганджумяном и пермским полицейским все отлично, без проблем, а насчет Носуленко ему придется докладывать руководству следственного комитета. И представь, сколько врагов он себе наживет, если будет настаивать на фальсификации материалов уголовного дела. Оно ему надо?

– Не надо, – сонно кивнул Роман, у которого от усталости и выпитого начали слипаться глаза. – И чего делать?

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Есть вариант, но он тухлый совсем. Пробить того кренделя, которого посадили за Носуленко, и если окажется, что на нем куча доказанных тяжких, то и хрен с ним, пусть сидит. А мы эпизод с Носуленко из нашей разработки вообще убираем. Оставляем только полицейского, Болтенкова и Ганджумяна. Опять же если сумеем доказать, что все три эпизода – дело рук одного человечка, то сидеть этому человечку – не пересидеть, что за три тяжких, что за четыре – разницы уже нет, все равно пожизненное. Но решить мы с тобой должны это сейчас, чтобы прийти к следователю стройными рядами. А до этого нам еще Ульянцева надо обработать, он же хочет труп Болтенкова на Ламзина повесить, чтобы себе палку в отчетность поиметь, поэтому ему наши с тобой изыскания тоже не сильно понравятся.

– И правда тухло, – согласился Дзюба. – Но зато появляется предмет для торговли. Представь, если мы припрем к стенке Орехова с этими убийствами, а доказуха у нас для следствия будет слабовата, можно будет предложить ему убрать эпизод с Носуленко в обмен на признание по остальным трупам.