Читаем без скачивания Владелец заводов, газет и пароходов... - Алексей Кулаков

Григорий совершенно некультурным образом присвистнул, являя тем самым свои оренбургские казачьи корни.

- Ничего себе! Дожить бы до этого светлого мига, а, командир?

- Мы не доживем, так дети наши воспользуются трудами своих отцов. Ведь женишься же ты когда-нибудь?

Перехватив ехидную усмешку друга, Александр ответил точно такой же:

- Да, и меня не минует чаша сия. Гм, когда-нибудь.

Вощеная упаковка жалобно затрещала под напором сильных пальцев, раскрываясь. Некоторое время мужчины молчали: один перебирал самые невероятные и фантастические идеи на тему того, куда же все-таки мог запропаститься курьер, а второй методично знакомился с отчетами по сестрорецкому производству. Перед тем как взять в руки третий, самый тонкий пакет, князь мимоходом заметил, продолжая прервавшийся разговор:

- Вдобавок, перехвати Глеба наши возможные конкуренты, то рано или поздно он бы "пошел на сотрудничество", и привел их в условленное место. За, хм, "остальными ценными бумагами". Разве не ты сам вдалбливал в головы ребят порядок действий при разных происшествиях?

Повертел в руках пакет и заинтересованно примерился к его уголку лопаточкой-пером - что-то там ему написал профессор Пильчиков?

Хрртресь!

На стол выскользнули три больших листа из непонятного матового-черного материала, вроде фотопластинок. Помяв плотную бумагу пакета, Александр еще немного потряс упаковкой, и подхватил вылетевший из глубин конверт. Незапечатанный, что весьма положительно сказалось на его целостности и сохранности.

- Хм!

Таким удивленным своего друга Григорий не видел уже давно. Было даже забавно наблюдать, как он, быстро прочитав послание, подхватил три вроде как засвеченных фотопластинки, недоверчиво поглядел на них (вернее, сквозь них), слегка встряхнул и что-то буркнул себе под нос. А затем крутнулся на своем кресле и рванул тяжелую бархатную шторку, разделявшую прохладу кабинета и уличную августовскую жару. Подставил фотопластинки под слепяще-белые лучи солнца...

- М-да, похоже, что господин Рентген пролетает. И как теперь это будут называть?

- В смысле, командир? Кто летает?

- Иди сюда. Смотри.

- Ох, м-мать твою!!!

Первый же лист, поставленный на пути перед окном, оказал на отставного унтера пограничной стражи просто таки незабываемое впечатление - такое, что слегка вздрогнув, Григорий одним махом наложил на себя крестное знамение. Для пущей надежности, сразу три раза подряд. Да и то сказать, мало бы кто остался равнодушным, увидев так близко к себе фотографию почти прозрачного черепа на угольно-черном фоне. Вдобавок, у него была приоткрыта челюсть - так, будто черепок примерялся, как бы ему сподручней вырваться с тонкой пластинки и жадно цапнуть живое лицо своими крупными зубами. А вот князь этой страховидиной явно любовался - поворачивал так и этак, подносил поближе к глазам, выискивая какие-то мелкие детали. И вторым листом любовался, и третьим - будто бы рука и нога скелета были чем-то вроде картины известного мастера. Затем довольно хмыкнул и опять что-то пробормотал себе под нос. Впрочем, хотя и тихо, но все же вполне различимо:

- Замечательно, просто замечательно. И ведь это просто побочный результат!..

- И чего замечательного в том, чтобы скелеты фотографировать, да еще так странно?

- С чего ты взял, что это скелет? Николай Дмитриевич жив, и, слава богу, помирать пока не собирается. М-да. Если не будет увлекаться таким вот фотоделом.

Хозяин кабинета быстро подошел к столу и набросал несколько строк в своем ежедневнике.

- Так это ЕГО кости, что ли?

- Его, Гриша, его. Пильчиков, как он пишет, проводил серию опытов с катушкой Румкорфа и трубкой Крукса, и подметил один интересный эффект. Материальное выражение которого, ты только что и имел счастье...

Долгина непроизвольно передернуло, и Александр едва удержался от смешка.

- Наблюдать. Как думаешь, Николай Дмитриевич полезную вещь изобрел?

Отставной унтер-офицер задумался так глубоко, что не заметил, как в его руках опять оказалась короткая фотосессия из Кыштыма. Повертел ее, покрутил, примерил свою лапищу к полупрозрачной профессорской кисти...

- Было дело, на заставе один объездчик руку сломал - так пока разобрались что там к чему, он неделю ходил и зубами поскрипывал.

- Как же, помню. Только не перелом у него был, а трещина. Хотя тоже мало приятного.

- Эт точно.

- Ладно уж, скажу. С помощью... Хм, лучей Пильчикова, можно будет находить застрявшие в мякоти осколки и пули, и на чахотку проверять. А на производстве - искать дефекты в металлических отливках или деталях. Так как, насчет полезности?

Господин главный инспектор еще раз глянул на улыбающуюся черепушку и согласился:

- Вещь.

Резкий стук поставил окончательную точку в разговоре - он, а еще появившийся на пороге довольный экспедитор.

- Александр Яковлевич, есть следочек!

***

Несмотря на то, что Хитров рынок пользовался у московских обывателей вполне заслуженной славой места, где обитают исключительно воры и мошенники всех мастей, изредка разбавляемые совсем уж выдающимися душегубами, и общепринятым правилом было держаться от всей этой публики подальше... Были все-таки в первопрестольной отдельные личности, игнорирующие подобные предубеждения, и спокойно ходившие не то что по краешку криминального района, но и бестрепетно забиравшиеся в самые его мрачные глубины. Одни следуя долгу службы, другие по убеждениям - и что самое удивительное, ни первых, ни вторых никто не трогал. Собственно говоря, двое городовых, относительно недавно поставленных блюсти порядок и законность на всей территории Хитровки, сами могли обидеть кого угодно - саженный рост, широкие плечи и пудовые кулаки к этому весьма располагали. А вот господин Кувшинников столь выдающимися статями не обладал - и все равно, безбоязненно навещал городскую клоаку. Потому что являлся одним из немногих медиков, оказывающих лечебную помощь обитателям рыночных трущоб, за что и был ими по-настоящему любим. И случись с ним что, его обидчика искала бы (и непременно нашла!) вся Хитровка, от мала и до велика. Босяцкое уважение, оно тоже кой-чего стоит!

Так что когда к нему на квартиру прибежал мальчишка-посыльный, Дмитрий Павлович с легким сожалением отложил в сторонку "Этюд в багровых тонах" гениального Артура Конан Дойля, перечитываемый уже в четвертый раз, и спокойно подхватил свой "дежурный" саквояж. Спустился с третьего этажа полицейской части (ибо жил двумя этажами выше официального места работы), после чего неспешным шагом и всего за семь минут добрался до одной из достопримечательностей Хитрова рынка - трактира с высоким и поэтическим названием "Сибирь". Сие почтенное (особенно для опытных карманников и крупных скупщиков краденого) заведение издавна служило многим "деловым" людям своеобразной трудовой биржей. Здесь они всегда могли отдохнуть душой и телом, узнать последние новости и слухи, договориться о совместной "работе" с более удачливыми коллегами, взять хорошую наводку на богатый дом или квартирку, попросить небольшое вспомоществование после возвращения из тюрьмы...