Читаем без скачивания Чудовище - Джудит Айвори

– Я терпеть не могу, когда ты так себя ведешь.

Шарль вздохнул и напрягся.

– А как я себя веду?

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком.

– Но ведь для многих женщин внешность мужчины имеет решающее значение. И их первое впечатление…

– Замолчи! Я не такая. – Луиза высвободилась из его объятий. – Не считай меня наивной дурочкой, – продолжала она. – Те, кто распространяет такие слухи, попросту ненавидят князя д'Аркура. Я уверена, он не такой, каким его пытаются представить.

Как приятно это слышать!

– Дело в том…

– В чем же?

– Что он не ты.

Шарль закашлялся, чтобы не расхохотаться. Как нелепо он попался в собственную ловушку! Как все глупо и страшно.

– Что с тобой? – Луиза похлопала его по спине.

– Да-да, – прохрипел он. – Ничего, все прошло. – Когда же к нему вернулся дар речи, Шарль сказал ей: – Ты должна забыть все, что было между нами, и начать новую жизнь…

– Ну вот, ты опять за свое! Повторяю, я не ребенок, Шарль. Я знаю, как себя вести и что мне делать.

И вот он загнан в угол. Он молчит, завороженный ее властными интонациями и тем, как она произносит его имя – на французский манер, а теперь еще и чуть презрительно. Луиза не по летам рассудительна и самонадеянна. Спустя некоторое время Шарль пробормотал:

– Просто я беспокоюсь за тебя. И за того, кто будет твоим мужем. Мне кажется, я причинил ему непоправимое зло, сам того не желая.

– Я знаю. – Луиза помолчала и добавила: – Я дам ему шанс, не волнуйся. У нас все будет хорошо.

– Я очень рад, что сегодня ты рассуждаешь, как взрослый, разумный человек. Надеюсь, так будет всегда.

Луиза не ответила. Тишина. Ни слова. Но минуту спустя, несмотря на всю ее высокомерную браваду, ему показалось, что она беззвучно плачет.

– Луиза, – спросил он, – неужели ты плачешь?

– Нет, – быстро возразила девушка. – Я никогда не плачу. Из-за чего мне плакать?

Это верно. Она молодая жизнерадостная женщина и вполне способна оправиться после мимолетного романа.

«Вот так пошутил», – думал Шарль, собирая чемоданы на следующее утро.

Это приключение должно было его позабавить, а он места себе не находил от беспокойства и тревоги, кидая по очереди рубашки и брюки в чемодан. (Он уже связал в тугой узел и выбросил за борт чалму и цветастый халат.) И кто бы мог подумать, что за пять дней он воспылает такой страстью к собственной неверной будущей супруге?

Ну и положение. Ему следовало ее пристрелить. Он должен быть в ярости, но она его очаровала. Он обожает эту девочку, свою Луизу. При одной мысли о ней у него кружится от счастья голова. И, безобразное чудовище, он надеялся, что когда-нибудь она полюбит его с такой же страстью.

Да, хороша шутка. Он сейчас отказался бы даже от драгоценной амбры, чтобы забыть эту рискованную игру. Если бы знать, что это пылкое прелестное создание когда-нибудь простит его! Нет, единственный выход – начать все сначала. Если она сейчас его любит – а это вполне возможно, – она снова сможет влюбиться в него во Франции. Он начнет с чистого листа. Он сделает все от него зависящее и будет добиваться ее так, как не добивался еще ни одной женщины. Они с ней вновь обретут счастье, Шарль был в этом уверен. Счастье – не миф, не чудо. Оно существует.

Глава 15

Всего один кашалот из тысячи содержит в желудке амбру.

На следующее утро Луиза раньше всех остальных оделась, уложила свои вещи и выскользнула из каюты, чтобы заглянуть в апартаменты Шарля. Но она не обнаружила никого, кроме горничных, которые там прибирали. В прихожей рядом с дверью стояли ведра и корзины. Потянуло сквозняком, из чего Луиза заключила, что все иллюминаторы в каюте открыты. Когда она прошла дальше, то увидела, что портьеры на окнах отдернуты. Гостиная была залита солнцем. Луиза шагнула в комнату, в которой провела столько счастливых минут и которую впервые видела при дневном свете.

Внутри было чисто прибрано. На стенах висели ничем не примечательные живописные полотна. Мебель выдержана в строгом стиле – ничего лишнего и в то же время респектабельно. В целом каюта выглядела по-западному, без каких-либо восточных излишеств – кальяна, к примеру, шелковых подушек или пышных драпировок на стенах. Более того, ни в гостиной, ни в столовой, ни в кабинете не осталось никаких следов пребывания Шарля. Луиза прошла в спальню, и горничная, убиравшая комнату, с удивлением воззрилась на нее. С кровати уже сняли покрывало и простыни – остался только обитый шелком матрас.

Луиза вышла в коридор и увидела у соседней двери группу арабов – вероятно, прислужников ее паши. Они как раз собирались уходить. Она заговорила с ними. Сначала они сделали вид, что не замечают ее, но она была настойчива, и наконец один из арабов – по-видимому, главный среди них, – снизошел до того, чтобы ответить на ее вопросы. Он говорил по-английски с певучим акцентом, которого не было у ее пылкого возлюбленного. Нет, сказал он, в соседней каюте не останавливался ни его знакомый, ни (тут он высокомерно усмехнулся) их правитель или господин.

– Если бы это было так, я бы об этом знал, – утверждал он. И самодовольно добавил, что знает всех арабов на судне – их четверо.

Он даже соизволил подойти и заглянуть в каюту Шарля.

– Нет, – решительно заявил он, – здесь никого не было. Одна из кают класса люкс пустовала. Вот эта самая каюта. – Он ткнул пальцем в дверь и, повернувшись к Луизе спиной, обронил через плечо: – Клянусь Аллахом, женщина, известно ли тебе, сколько стоят такие каюты? Огромные деньги. И за такое ужасное плавание корабельная компания должна уплатить нам неустойку. Как можно спать на верхней палубе корабля?

Одно из преимуществ каюты Розмона заключалось в том, что по желанию пассажира он мог высадиться на берег, как только спустят сходни, что Шарль и сделал. Он телеграфировал дяде, сестре и кузенам, когда прибывает в порт и какие надо сделать приготовления.

Конечно, дяде Тино все было уже заранее известно, поскольку именно он целый месяц пересылал телеграммы окольными путями в Ниццу. И как только забрезжил рассвет над Средиземным морем, Шарль д'Аркур сошел вниз по трапу, опираясь на трость. Дядя помог ему забраться в экипаж. Шарль не мог припомнить, когда в последний раз его колено так болело.

Экипаж довез будущего жениха до ближайшего отеля, фасад которого выходил на порт Марселя. Шарль не очень любил Марсель. Хотя это был второй по величине город Франции и главный торговый порт страны, в нем не было очарования старых городов. В Марселе всегда было многолюдно и шумно. Никаких достопримечательностей, архитектурных памятников. Разношерстная толпа – здесь можно было встретить представителей любых национальностей – могла сравниться, по мнению Шарля, лишь с турецким базаром. Этот город – окно на Восток и в Северную Африку – вряд ли можно было назвать истинно французским. Пребывание в Марселе всегда портило Шарлю настроение.