Читаем без скачивания Босиком за ветром (СИ) - Грачева Татьяна Александровна

После осмотра площадки решили вешать линию покороче и пониже. Сверлили долго, порода оказалась твёрдой. Забили по четыре анкера с каждой стороны, левую станцию пристраховали дополнительно к дереву. В навешивании стропы Крис тоже участвовал, крепил шакл и лайнлок17, едва не забыли надеть кольцо для страховки. Как он позже узнал, этот момент амнезии был довольно распространённым у хайлайнеров.

На стропу удалось встать только после обеда. Первым пошёл проверяющий – самый опытный в группе. Тимофей – бородатый болтун. Несмотря на довольно прохладную погоду, он сразу же разделся до пояса и подмигнул фотографу.

– Снимай!

Его оклики и не всегда приличные комментарии перемежались советами других спортсменов, наблюдавших за распечатыванием линии. Стропа звенела и вибрировала, как верхняя гитарная струна, ветер играл на ней и толкал Тимофея то в бок, то в спину.

Крис наблюдал со стороны, с опаской смотрел на бездонное чёрное жерло воронки, внизу, над одним из тёмных отверстий, висела огромная сосулька. Лина всё порывалась спуститься ниже, чтобы снять Тима на фоне живописного ледяного конуса, но её уговаривали подождать до завтра, а ещё лучше вообще туда не лезть.

Когда Тим упал в первый раз, Крис вскочил и на легкомысленный смех не обратил внимания. Момент падения выглядел настолько жутко, что он вообще забыл про страховку. Проглотил грохочущее сердце, подскочившее к горлу, и снова сел. Кроме него, никто так не отреагировал. Привыкли.

В первый день по стропе прошёл только Тим. Навеску на ночь не снимали и на следующее утро вернулись к воронке. Осмотрели станции, Крис с привычной дотошностью сам перепроверил все крепления и снова на какое-то время превратился в зрителя. Когда же наступила его очередь лезть на слэк, испытал странную смесь нервического возбуждения и страха.

Он сделал первый шаг и приостановился. Стропа раскачивалась и норовила ускользнуть из-под ног. Крис глядел вперёд, на противоположный край воронки, нарочно не опускал взгляда в бездну, но, дойдя до середины, замер и всё-таки посмотрел. Прямо под ним раскрыла пасть преисподняя, и котлов с чертями там не было, только студёное дыхание вечности. Он потерял равновесие и упал. Повиснув на страховке, несколько секунд приходил в себя, пытаясь осознать, что он не разбился об острые камни и вполне себе живой. И тут в объятиях самого ледяного ужаса его накрыло странным спокойствием и безмятежностью. Страх сжался в крохотную точку, осталось только щекочущее острое ощущение свободы и полёта. Крис схватился за стропу, поднялся сначала на колено, потом во весь рост. Страх больше не мешал ему ощущать солнце и ветер. Он снова пошёл, уже легче и без скованности.

До вечера Крис ещё трижды пересекал «бездонку», и каждый раз ощущение полёта и свободы возвращалось. Оно не было таким болезненно острым, как в первый раз, но всё равно опьяняло и разгоняло адреналин по крови. Позже он узнал, что распечатывание стропы – это особый вид удовольствия.

К сожалению, Вадим не разделял его страсти к хайлайну и злился, что Крис тратит время на длительные поездки неизвестно куда, вместо того чтобы оттачивать трюки и готовиться к чемпионату. В институте они учились на одном факультете, но при этом обросли персональными увлечениями и даже отдельными непересекающимися друзьями.

Крис участвовал в ежегодных туристических слётах, хотя от настоящего туризма там осталась разве что турполоса и еда, приготовленная на костре. Вот и в этот год, едва на горизонте забрезжили соревнования, с ним связался руководитель туристического кружка Олег Степанович Дядько. Среди студентов просто Дядька. Кружок существовал стихийно, собирался три-четыре раза в год за пару недель до соревнований. Остальное время числился на бумаге.

После пар Крис попрощался с Вадимом, отправил Аню домой и сразу же направился в спортзал. Прямо на полу лежали развёрнутые палатки и спальные мешки, как обычно, перед походом проверяли, насколько вкусными этой зимой они показались мышам. В кармашках и складках внезапно обнаружилась забытая мелочь, сухие листья, скрепки и даже серьги. На скамейках лежали обвязки и карабины, всё спутанное, без начала и конца, как весенний клубок змей. Олег Степанович ковырялся в подсобке, периодически извлекал из залежей кем-то позабытую приблуду и радостно восклицал:

– Так вот она где!

По залу бродили незнакомые студенты, а у дверей спиной к нему стояла Славка. Кажется, он впервые увидел её не в платье, а в обычных джинсах. Длинные косы вились по её спине и оканчивались вплетёнными в них перьями серебристых цесарок. Когда-то их держала баба Люба, а теперь они обитали в птичнике. Лицом к Крису стоял рыжий парень, ниже Славки почти на голову, щуплый и веснушчатый.

Славка громко возмущалась:

– Я тут вообще никого не знаю!

– Я буду участвовать от своего университета, а ты от своего. Там и встретимся, – миролюбиво напомнил Лука.

– Будем с тобой соперниками, между прочим.

– Сомневаюсь. Скорее всего, меня в самодеятельность запрягут. Я же не умею всего этого, – он обвёл рукой разбросанное туристическое оборудование.

– Так и я не умею, – поддержала Славка логичную мысль.

– Слав, там лес. Настоящий лес.

Она печально вздохнула.

– И всё равно я ничего в этом не понимаю.

– Тебя научат. Время ещё есть.

Лука увидел Криса и обратился уже к нему:

– Научишь?

Славка обернулась и качнулась назад, явно стараясь быть ближе к Луке.

Крис сдержанно улыбнулся.

– Научу, – и протянул руку для приветствия: – Крис.

– Лука, – он пожал в ответ, – ты же не впервые?

– Нет. Уже третий год от биофака участвую.

– Ну вот, опытный.

Крис хмыкнул, перевёл взгляд на Славку, не мог не заметить, как она жмётся к Луке, касается его, словно не может насытиться. Как это было похоже на ту босоногую Маугли, которую он помнил. Из всех языков любви она всегда предпочитала прикосновения. На этом языке говорила, шептала и кричала. Проклинала тоже на нём.

Лука ушёл, предварительно получив от Славки жгучий поцелуй. Крис нарочно отошёл раньше, чтобы не видеть их прощанья, знал, что Славка не отпустит своего рыжего просто так.

Он обогнул палатки, разложенные прямо на полу спортзала. От некоторых шёл ощутимый кислый душок залежавшихся влажных вещей. Не лучше пахли и спальные мешки. В битве за них и самые новые рюкзаки он не участвовал. Давно купил себе почти всё, что нужно для похода. От институтских команд требовалась единая форма, а значит, штормовку всё равно придётся взять казённую. Крис терпеть не мог надевать чужую одежду и пользоваться чужими вещами. «Беседка»18 у него тоже была своя, но на турслёте использовалась другая, попроще, к тому же в паре с верхней обвязкой.

В прошлом году Крис брал свою собственную палатку, но в неё набилось столько людей, что в этот раз он решил ограничиться институтской. Пусть чужую затаптывают ботинками и пачкают разводами дешёвого вина. Благо палатки закупили всего пару лет назад, его собственная и то была старше.

Олег Степанович периодически выглядывал из каморки и по списку подзывал к себе студентов. Выдавал каски, куртки и брюки цвета хаки, стараясь хоть немного попасть в размер участников команды. Распотрошив туристический склад и раздав вещи, он определил задание на сегодняшнее занятие. За пару часов следовало научиться надевать страховочную систему с усами и заодно вызубрить два узла: беседочный и восьмёрку. Основной вид соревнований – прохождение туристической полосы – начинался как раз с надевания обвязки, причём делалось это на время.

Параллельные перила натянули прямо во дворе университета между деревьями. Часть студентов тренировалась вязать узлы, часть уже в обвязках пристроилась у первой станции и училась пристёгиваться карабинами. Олег Степанович периодически убегал в каморку, исчезал с документами в неведомом направлении и возвращался ещё более взмыленный. То и дело подзывал к себе кого-то из новичков.

– Валера, ксерокопию паспорта принёс?