Читаем без скачивания Безбашенный десант - Сергей Зверев

– Алло, милая, ты слышишь меня? – настойчиво спрашивал Виктор, не понимая повисшего молчания со стороны жены.

Справившись с оцепенением, Алина подала голос.

– Да, Витя, я слышу тебя хорошо, – сказала она и начала сыпать вопросами: – Где ты сейчас? Что с тобой? Ты смог спастись от рук бандитов? Ты ранен? Они тебя пытали? Когда…

– Погоди расспрашивать, – муж едва вклинился между ее слов. – У меня нет возможности долго говорить. Просто знай, что я сейчас нахожусь в Колумбии. От бандитов меня спасли добрые люди. Я на свободе. Со мной все хорошо. Скажи лучше, как ты и Анечка? Что с операцией?

Несмотря на то, что Виктор был предельно краток и подробностей никаких не сообщил, жена была очень рада всему услышанному от него. Вместе с тем она не знала, как ответить мужу на его вопросы и не вызвать у него лишнего беспокойства. Однако решила сказать все, как есть:

– Я стараюсь держаться. Аня по-прежнему под капельницей. Операция через месяц. Если будет собрана вся сумма, необходимая для операции.

– Вот, черт… Ну, я надеюсь, что… Ай! – начал было мужчина, но не сумел договорить и громко вскрикнул. Его вскрик прозвучал синхронно с выстрелом. Следом прозвучало еще несколько выстрелов. Алина, сдерживая крик отчаяния, повторяла в трубку:

– Алло! Алло! Витя, что там происходит? Что с тобой?

В ответ слышались лишь новые выстрелы и крики. Спустя несколько секунд прекратились и они. Связь была прервана. Женщина пыталась перезвонить на тот странный номер, но положительного результата это не давало. Сервисный робот то и дело повторял фразы о том, что данный номер неправильно набран либо не существует. Повторив свои попытки раз десять, Слепцова отложила телефон. Слезы снова брызнули из ее глаз. Она сидела и рыдала, сдерживая, как прежде, свой голос. Голова раскалывалась от карусели мыслей. «Ну, почему? Почему нам так хронически не везет?! – в мыслях сетовала она. – Почему даже сейчас, когда Витя оказался на свободе, что-то взяло вдруг и случилось?! Что там произошло? Неужели бандиты настигли его? И если это так, то что они с ним сделают? Боже… Они ведь наверняка не станут его жалеть. Они… Они его… Даже не хочу об этом думать. Что будет с Анечкой? Что? Витя смог бы за месяц найти способ получить оставшуюся часть суммы. А как быть теперь?» Алина сильно паниковала. Вот только что Виктор для нее воскрес и сразу же пропал в неизвестность. Она боялась, что на этот раз муж мог исчезнуть безвозвратно. Эта паника забирала последние остатки сил. Эти мысли подливали масла в огонь депрессивного настроения. Женщина продолжала плакать. И лишь зашедшая в палату медсестра, застав ее плачущей, попыталась Алину успокоить не только словом, но и валерьянкой. И то, и другое подействовало. Женщина немного успокоилась. Однако острота проблемы от этого ничуть не притупилась. Слепцова подошла к кроватке, где лежала Анечка. Мама долго смотрела на свою дочку. На капельницу. На салатовую стену палаты. Ощущение безысходности не покидало ее. «Прости меня, милая, – шептала она. – Что не уберегла тебя от беды. Прости и папу, который не смог помочь тебе, оказавшись в плену у плохих дядь. Конечно, я постараюсь найти денежки для того, чтобы тебя вылечили. Но без папы мне будет трудно это сделать. Он что-нибудь придумал бы. Он ведь у нас с тобой такой выдумщик…»

36

Батяне и его спутникам удалось найти тропинку, которая вывела их к обратной стороне пещеры. Они не поленились заглянуть в ход, через который бандиты вывели русских врачей. Ничего особенного выявить не удалось. Все лишь подтверждало тот факт, что врачей выгнали оттуда в спешке и заставили бежать на северо-восток. Об этом говорили и следы обуви и опять-таки куски ткани, встречавшиеся на кустах через определенное расстояние.

Лавров прикидывал, насколько далеко бандиты могли увести участников российской миссии Красного Креста. По всем расчетам расстояние получалось довольно внушительное. Сам характер оставленных отпечатков обуви говорил о том, что врачей именно гнали бегом, а не просто вели пешим строем. Это давало возможность предположить, где они могли оказаться к рассвету. Майор брал в расчет то предположение, что с наступлением светлого времени суток бандитам придется притаиться. А значит – и спрятать куда-то пленников. С учетом этого предположения, а также приблизительной скорости передвижения врачей, комбат изучал карту. Судя по ней, наиболее вероятных вариантов остановки преступников было только два. Это были две деревни, отстоящие друг от друга на пять километров. Следовало выйти на точку, от которой до каждой из этих деревень расстояние было приблизительно одинаковое. Андрей предполагал, что там можно будет найти некий знак или даже знаки, указывающие на выбранное бандитами направление. Раз пленники находили возможность оставить пометки в виде кусков ткани, то резонно было предположить, что в ключевой точке расхождения путей таких пометок будет предостаточно. Но даже если бы таковых там и не нашлось, то наверняка остались бы естественные следы. Батяня был уверен, что даже по ним сумел бы выбрать правильное направление.

Как оказалось, Амаранта знала эти места гораздо лучше, чем те, что остались за спиной. Где-то здесь прошло ее раннее детство перед окончательным переездом ее отца в город. Поэтому она могла указать десантникам, как можно было срезать тот или иной участок пути. Иногда ее слова были более информативными и соответствующими действительности, чем та самая карта. И Лавров, и Середа были очень признательны своей спутнице за это. Ну, а Виктор Слепцов просто не осознавал до конца, как повезло в том числе и ему. Впрочем, он сильно не задумывался о трудностях дороги. Он готов был идти со своими освободителями куда угодно и через что угодно. Да и заботили его мысли не столько о том, как попасть из точки А в точку Б, а кое-что другое. Идя по этим лесистым горам, переходя вброд речки, перепрыгивая через овраги, недавний пленник думал о своей семье. Думал о том, как там в Москве его жена и дочка. Новости о них ему хотелось узнать в первую очередь. Он полагал, что сможет им позвонить в первом же населенном пункте, через который доведется идти. Надеялся, что Батяня разрешит ему это сделать. Хотя понимал, что такой звонок мог быть очень и очень рискованным.

Десантники и девушка всю дорогу переговаривались между собой. Для них путь проходил в постоянном общении. Слепцов в их разговоры почти не вмешивался. Сначала это воспринималось как должное – мол, шок и опустошенность после выхода из плена. Однако Лаврову молчаливость освобожденного не нравилась.

– Может, ты хочешь нам что-то сказать, но по какой-то причине стесняешься? – майор наконец обратился к молчуну.

– Да вроде нет, – несколько стушевавшись, промолвил тот. – Все самое главное я рассказал вам еще в пещере.

– Да? Что-то мне не особо в это верится, – усомнился Батяня. – Твоя молчаливость, как и постоянная задумчивость, намекают на обратное.

– Я просто очень хочу связаться со своей женой, – признался Виктор. – Но не знаю, получится ли это сделать в ближайшее время. Если мы придем в какую-нибудь деревню, вы мне разрешите сделать один короткий звонок? Я просто сообщу, что жив, справлюсь о здоровье дочки и узнаю, как там они.

Лавров на какое-то время замялся, словно не знал, как реагировать на услышанное. Он переглянулся с Середой, вопросительно кивнув ему. Тот в ответ пожал плечами. Тогда командир принял решение самостоятельно. И речь шла отнюдь не о разрешении позвонить с телефона в какой-то там местной деревушке. Речь шла о другом телефоне. О спутниковом телефоне спецсвязи, который находился в распоряжении десантников. Батяня сам старался пользоваться им лишь по мере необходимости. Да и то только для того, чтобы сообщать в центр самую важную информацию. Пользоваться этим каналом связи в личных целях не позволялось. Исключение могло делаться только в крайних случаях. Впрочем, понятие «крайний случай» в инструкции отдельно не растолковывалось. Это означало, что командир мог и сам решить, какой случай считать крайним. По крайней мере, формально это выглядело именно так. Да, конечно, если бы Лавров вдруг решил позвонить в Россию, чтобы поболтать за жизнь с каким-нибудь своим старым приятелем-сослуживцем, командование вряд ли признало бы это крайним случаем. А вот ситуация со Слепцовым могла бы на это понятие и потянуть. Хотя Батяня все равно рисковал остаться непонятым в центре.

– Ты знаешь, – обратился он к недавнему пленнику, доставая спутниковый телефон, – у нас есть возможность связаться с любой точкой планеты. Ты только номер мне надиктуй. Я наберу и передам трубку тебе. Хорошо?

У Виктора от этой новости «в зобу дыханье сперло», и он лишь прохрипел:

– Да, спасибо.

– Ты только в обморок от радости не падай, – заметил Середа и передал своему гражданскому коллеге флягу с водой: – На-ка хлебни. А то я вижу, горло у тебя совсем пересохло. Еще не дай бог не сумеешь из-за этого говорить. Только сам расстроишься потом и жену расстроишь.