Читаем без скачивания Альманах «Истоки». Выпуск 9 - Коллектив авторов

Через несколько лет Виктор снова женился, на этот раз более разумно – на тридцатилетней медсестре. Возможно, у него начались проблемы со здоровьем. Медсестра в доме – это очень удобно.

Может показаться странным, но, живя в одном городе, мы с Виктором никогда не встречались. Однако одна – последняя встреча – нам всё же была суждена.

Прошло более десяти лет после того, как мы с Виктором расстались. В моей жизни произошло столько событий, столько новых встреч, что я практически забыла о своей первой любви. Появилась уже вторая, причём более сильная. И всё же, когда встреча с Виктором состоялась, что-то шевельнулось в душе, как будто донеслось глухое эхо из прошлой жизни.

Был тёплый субботний день в конце мая. Я работала тогда в газете «Крымский комсомолец». И наш дружный коллектив собрался поехать на маёвку. Подготовились заранее: купили молодую баранину и замариновали её, а также овощи и сухое вино.

Со всеми своими припасами мы вышли на улицу, ожидая приезда машин, их должно было приехать две: одна – редакционная, вторая – служебная, мужа нашей сотрудницы Раисы.

В ожидании приезда этих машин мы болтали о своих редакционных делах, шутили, смеялись. Настроение у всех было отличное.

И вдруг я почувствовала на себе какой-то пристальный взгляд. Оглянулась и увидела у кромки тротуара инвалидную коляску, в которой сидел пожилой полный мужчина с грустными глазами. Это был Виктор.

Два чувства боролись во мне: естественная жалость к несчастному человеку и жажда мести за то, что он всё-таки бросил меня, глупую девчонку, которой задурил голову. Второе чувство всё же победило.

Как говорили наши незабвенные классики Ильф и Петров, «Остапа понесло». Я вдруг стала удивительно красноречивой, остроумной, находчивой, вспомнила даже полузабытые, но очень смешные анекдоты. Все слышали меня, раскрыв глаза от удивления: такого со мной ещё никогда не бывало. Мой редакционный поклонник смотрел на меня с восторгом.

Я встала к Виктору боком, чтоб ему хорошо было видно, какая у меня отличная фигура, какой красивый профиль, какие блестящие каштановые вьющиеся волосы. Наконец, я решила взглянуть на Виктора, чтобы увидеть его реакцию.

В его глазах была такая тоска, что хоть в петлю лезть. Я замолкла на полуслове, поняв, что нельзя быть такой жестокой: лежачего не бьют.

Тут как раз подошли наши машины, мы сели в них и уехали – к горам, морю и веселью.

Я была молода: всего-то тридцать лет и главное – здорова. Поэтому мне не хотелось думать о несчастном инвалиде. Я его простила и постаралась вычеркнуть из своей памяти, лучше бы – навсегда.

Море было уже тёплым, горы красивы, а шашлык из молодой баранины удивительно вкусным. Мы ели, пили, загорали и плавали, гуляли по берегу, фотографировались, веселились.

Постепенно образ инвалида в коляске испарился из моей памяти. Вскоре я узнала, что он умер. На похороны я, конечно, не пошла: ведь была жена для оплакивания.

Я не могу сказать, что совсем забыла Виктора, изредка мы с Аллочкой все же говорили о нём, просто так, как о старом знакомом.

А в одном из своих сборников я поместила стихотворение, которое называется «Первая любовь». Мне кажется, там дана исчерпывающая характеристика Виктора. Жаль, что он не смог его прочитать. Думаю, ему бы понравилось.

Первая любовь

(эскиз портрета)

Где-то под сосною есть могила,только где – давно уже забыла.Там лежит под старыми цветамитот, кто был с весёлыми глазами,заражал друзей задорным смехом,добивался быстрого успеха.Рисовал мгновенно шаржи-лица,в скучных книгах пропускал страницы.В письмах никогда не ставил точкии кривил к концу тугие строчки.Был непредсказуем, как комета,и не слушал ничьего совета.Где-то под сосной его могила.Признаюсь, и я его любила.

Рукопись – молодёжный клуб

Максим Елфимов

«В помойку летит слово…»

В помойку летит словоИсписаны всинь тетрадиЗачем святую коровуПустили на фарш, дядя?В туманном пути сизомНе видно, куда ехатьОтклянчили зад карнизыОт смерчей лихих смехаКурили табак трубыПускали овец тучиРассохлись от соли губыПод сводом ивы плакучейИ трудно добавить словоМолчание прочь откинувСкажу лишь зачем-то снова«Не будь, человек, скотиной!»

«Никто не узнает, что завтрашним днем…»

Никто не узнает, что завтрашним днемВ Китае ракета утонетНе знает никто, что под треснутым пнемБарсук от уныния стонетНе слышит никто, как суровый лицомВ душе громким смехом смеетсяНе помнит никто, как за строгим отцомНашкодивший мальчик плететсяЯ помню те дни, когда солнечный кругБыл шире, чем реки в разливеНа грядках разбух свежевыросший лукИ соком наполнились сливыЯ помню, как в дни без горячей водыМы были прекрасней и чищеНе чаяли извне иллюзий бедыИ ели прохладную пищуЯ знаю, что есть в этом мире доброЗа старым скрипучим комодомЗасунуто комом в гнилое ведроИ сверху присыпано содойЯ слышал, что где-то трамвай за окномГремит, вынув нос из потемокЧто стар и трухляв невысокий тот дом,Страдает от вечных поломокНе знает никто, что за низкой горойВ песке захоронены мышиЧто мыслей внутри головы тучный ройНо их здесь никто не услышит

Рыбы

Рыбы мерзнут, они не одетыЛьдины мнут их худые бокаПерспектива согреть жабры летомОт рыбех еще так далекаНет еды, и воды нет повсюдуВсюду холод и лед, темнотаВ шубах где-то там греются людиСогревают людей городаВот найти бы червя иль личинкуНо вокруг пустота и морозИ не выронит рыба слезинкуВедь у рыб нет печали и слезПодчиняясь пустому желудкуРыба ищет хоть где-то едуЖаль, не может она словно уткаКрошки хлеба ловить налетуЯ бы вышел во вьюгу и холодЧтобы рыбью толпу покормитьУтолить шестимесячный голодИ домой отнести приютитьНо увы, далеко водоемыГде продрогнувших рыб косякиУменьшают желудков объемыИзбегая голодной тоскиИ в бегах за приманкой съедобнойПопадаются рыбы на крюкИ в котле согреваясь бездонномЛечат мерзлый свой рыбий недуг

Медведи полысели

Весною, когда вдруг грачи прилетелиМедведи внезапно вокруг полыселиНет шерсти ни сверху, ни сзади, ни сбокуИ выглядят нынче медведи убогоСмотрели с печалью они друг на другаНад ними смеялись все звери в округеИ нету величия больше и силыУ некогда злого медвежьего рылаА вместо густого блестящего мехаВ пупырышках кожа – умора, потеха!И с грусти, тоски, необъятной печалиМедведи навек травоядными стали.

Елфимов Максим Александрович, родился в Москве 11 июля 1987 года, часть детства провел в Венгрии, окончил РГГУ по специальности «международные отношения». В настоящее время работаю в сфере PR, в свободное от работы время являюсь лидером музыкальной группы «Ледокол «Т.»», увлекаюсь рисованием, путешествиями, зарубежной рок-музыкой 1960-1970-х гг. В прошлом сотрудничал с группой «Ляпис Трубецкой».

Мария Славоросова

Элинор Фарджон

Седьмая принцесса

Слыхали ли вы когда-нибудь историю о шести принцессах, для которых не было ничего важнее собственных волос? Вот она.

Давным-давно жил на свете Король, и женился он не на ком-нибудь – на красивой черноглазой цыганке. Берег он её, будто она была хрустальная, и пуще всего боялся, что сбежит она от него обратно на волю: цыгане-то, известно, народ бродячий. Чтобы этого не допустить, поселил он Королеву во дворце посреди огромного сада, а сад повелел обнести высокой оградой. Королева слишком любила своего Короля и потому не говорила ему, как хочется ей выйти за ограду, на вольный простор. Часами сидела она на дворцовой крыше и глядела на восток, где раскинулись широкие луга, на речку, что текла с юга, на город, шумевший на севере, и на высокие холмы, протянувшиеся долгой грядой на западе.

В свой срок Королева родила Королю двух дочек-двойняшек, светлых, как рассвет. В день их крестин Король на радостях пообещал Королеве любой подарок, какой она только пожелает. Королева взглянула с крыши на восток, на цветущие майские луга, и молвила:

– Подари мне весну!

Тотчас Король кликнул пятьдесят тысяч садовников и велел каждому принести с собой цветок ли дикий, молоденькое ли деревце, чтобы посадить их в королевском саду. Как только работа была закончена, Король вышел с Королевой в цветущий сад и воскликнул:

– Любимая, весна – твоя!

Но Королева только вздохнула.

На следующий год Королева родила ещё двух дочек, нежных, как утро. И снова в день крестин Король спросил у Королевы, что бы она пожелала получить в подарок. На этот раз Королева взглянула на юг, и, завидев, как блеснула на дне долины вода, ответила: