Читаем без скачивания Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

Когда Сетау вышел, Париамак уже спешил к нему, совершенно испуганный.

— Нужно торопиться, ребенок умирает!

Глядя на заходящее солнце, Рамзес держал в руках девочку. Несмотря на его силу, дыхание ребенка становилось прерывистым. Ребенок Нефертари, единственный плод их любви, который мог жить… Если Меритамон умрет, Нефертари не выдержит. Гнев наполнял сердце Фараона, гнев, который победит злые силы и спасет девочку от их козней.

В комнату вошел Сетау. В руках он держал заточенную кость — клык гиппопотама.

— Это должно разрушить заклятье, — объяснил он. — Но этого недостаточно, если мы хотим, чтобы она начала есть, нужно, чтобы она выпила это лекарство.

Услышав о составе лекарства, Париамак вздрогнул.

— Я возражаю, Ваше Величество!

— Ты уверен в результате, Сетау?

— Опасность существует. Тебе решать, Рамзес.

— Я согласен.

Глава 43

Сетау положил кость на грудку младенцу. Девочка неподвижно лежала в колыбели и удивленно смотрела на людей вокруг нее.

Рамзес, Сетау и лекарь молча стояли вокруг кроватки. Талисман, казалось, уже оказывал свое действие, но будет ли достаточно его защиты?

Через десять минут девочка зашевелилась и заплакала.

— Пусть принесут статую богини Опет, — приказал Сетау, — я возвращаюсь в лабораторию. Лекарь должен смочить губы девочки, ничего другого не делать!

Опет, самка гиппопотама, была покровительницей повитух и кормилиц. В небе она принимала форму созвездия, которое напоминало Большую Медведицу. Эта богиня обладала невероятной силой. Наполненную материнским молоком и положительной энергией, статую принесли из Храма Жизни и поставили у изголовья кроватки Меритамон.

Ее присутствие успокоило ребенка. Меритамон снова заснула.

В комнату вошел Сетау, в каждой руке он держал по осколку, выточенных из слоновой кости.

— Этого должно быть достаточно, — сказал Сетау.

Он положил один осколок на живот девочки, а второй — на ножки. Меритамон по-прежнему лежала неподвижно.

— Теперь она под защитой. Колдовство разрушено и заклятья сняты.

— Она спасена? — спросил Рамзес.

— Только молоко спасет ее от смерти. Если желудок по-прежнему не будет принимать пищу, она умрет.

— Дай ей твое лекарство.

— Дай ей его сам.

Очень осторожно Рамзес открыл рот девочки, которая по-прежнему тихо спала, и влил лекарство в маленький ротик Меритамон. Париамак отвернулся.

Через несколько секунд Меритамон открыла глаза и закричала.

— Быстрее, — сказал Сетау, — молока!

Рамзес взял дочь на руки и поднес ее к богине Опет, из груди которой струилось молоко.

Меритамон жадно сосала живительную жидкость, едва успевая переводить дух.

— Что ты хочешь, Сетау?

— Ничего, Рамзес.

— Я назначаю тебя главным дворцовым магом.

— Пусть они обойдутся без меня! Как чувствует себя Нефертари?

— Просто удивительно. Завтра она уже пойдет на прогулку в сад.

— А малышка?

— Ее жажда жизни просто неугасима.

— Что предсказали ей семь провидиц?

— Черная вуаль, которая скрывала судьбу Меритамон разорвана, они видят платье жрицы, благородную женщину и камни храма.

— Суровую жизнь, скажем так.

— Ты не признаешь богатство?

— Мне достаточно моих змей, скорпионов и моей Лотос.

— Твои знания безграничны. Что касается приготовления ядов, они будут приобретаться моими лекарями для больниц по самой подходящей цене.

— Я отказываюсь от этих привилегий.

— Это не привилегии. Просто твои снадобья превосходного качества, это вознаграждение за твою работу.

— Если я осмелюсь…

— Осмелишься.

— У тебя есть еще красное вино из Файюма.

— Завтра тебе доставят несколько амфор.

— Это будет стоить сотни пузырьков с ядом.

— Позволь мне подарить тебе это вино.

— Я не люблю подарков, особенно от Фараона.

— Это подарок от друга. Как тебе удалось спасти Меритамон?

— Мои змеи меня многому научили, остальное я узнал у Лотос. Мастерство нубийских чародеев несравненно. Амулет, который твоя дочь носит на шее, избавит ее от многих бед, при условии, что он будет каждый год обновляться.

— Дом, выстроенный специально для твоих исследований, ждет тебя, тебя и Лотос.

— В центре города! Это смешно… Как же мы сможем изучать змей? Для этого необходима пустыня, ночь и опасность. Кстати, об опасности… Это колдовство очень необычно.

— Объясни.

— Мне пришлось использовать сильные средства, чтобы снять заклятье. Мы имеем дело с колдовством другого народа: сирийцев, ливийцев или евреев, если бы я не использовал три магических осколка слоновой кости, я бы не смог разрушить заклятье. Я никогда не пользовался заклятьями, способными уморить голодом младенца… По-моему, это просто подло.

— Дворцовый маг?

— Это бы меня удивило. Твой враг хорошо знаком с темными силами.

— Он снова начнет…

— Можешь быть в этом уверен.

— Как его найти и уничтожить?

— Понятия не имею. Чародей такого класса умеет скрыть свои деяния. Может быть, ты его уже встречал, и он показался тебе любезным и доброжелательным. А может быть, он прячется где-нибудь в недоступной пещере.

— Как защитить от него Нефертари и Меритамон?

— Используя те средства, которые уже доказали свою эффективность: ритуальные амулеты, обращение к светлым силам.

— Этого достаточно?

— Нужно использовать энергию, превосходящую энергию черной магии.

— Итак, нужно создать храм, который будет воплощать в себе эту энергию. Храм Миллионов Лет… Лучшего союзника у Рамзеса не будет.

Пи-Рамзес разрастался.

Это еще не был город, однако здания и дома уже обретали реальные черты, улицы заполнялись множеством прекрасных дворцов, фундаменты которых были из камня, и которые ни в чем не уступали дворцам Фив и Мемфиса. Работа по-прежнему велась с большим рвением. Моисей казался неутомимым, его управление было безукоризненным. Глядя на плоды своего труда, строители новой столицы, мастера — все не могли не любоваться городом и после окончания строительства мечтали обязательно поселиться в нем.

Двое еврейских старейшин, завидовавшие успехам Моисея, попытались взять дело в свои руки, даже не объяснившись с молодым евреем. Однако все строители потребовали, чтобы Моисей стоял во главе всех работ. С этого момента Моисей все больше и больше походил на царя без царства. Строительство новой столицы отнимало у него столько сил, что все сомнения рассеивались, он уже не думал о вере в единого Бога, он занимался лишь организацией работ.

Новость о приезде Рамзеса очень обрадовала его. В течение нескольких дней после родов царицы атмосфера на стройке была очень нервозной. Ходили разные слухи. Но Моисей был уверен, что Фараон не отложит свой визит в столицу.

Рамзес оправдал его ожидания.

Серраманна не стал мешать рабочим создать живую цепь вдоль дороги, по которой ехала колесница Фараона. Все они желали прикоснуться к Рамзесу и тем самым причаститься его магии. Серраманна проклинал этого молодого правителя, который не принимал никаких мер предосторожности.

Рамзес направился прямо к временной резиденции Моисея. Когда Фараон сошел со своей колесницы, Моисей поклонился ему; войдя внутрь, друзья обнялись.

— Если мы будем продолжать так работать, твое предположение, казавшееся безрассудным, станет реальностью.

— Отправимся немедленно?

— Конечно!

— Сегодня я хочу осмотреть все.

— Сегодня у тебя будут лишь приятные сюрпризы. Как чувствует себя Нефертари?

— Она быстро поправляется, и наша дочь тоже. Меритамон будет так же красива, как и ее мать.

— Как им удалось избежать смерти?

— Их спас Сетау.

— С помощью своих ядов?

— Он стал прекрасным магом и снял заклятье с моей жены и дочери.

Моисей был поражен.

— Кто же осмелился?

— Я пока не знаю.

— Нужно быть последним мерзавцем, чтобы наслать беду на женщину и ребенка. К тому же глупо нападать на жену и дочь Фараона.

— Я уже спрашивал себя, не связано ли это со строительством Пи-Рамзеса.

— Нет, это невозможно… Между недовольством и преступлением лежит целая пропасть.

— А если виновником окажется один из евреев, как ты к этому отнесешься?

— Преступник есть преступник, и совсем не важно, какой он нации. Но мне кажется, что это ложный след.

— Если ты что-то знаешь, что бы то ни было, не скрывай от меня.

— Ты не доверяешь мне?

— Разве я это говорил?

— Ни один еврей не может быть таким гнусным.

— Моисей, мне нужно отлучиться на несколько недель, я оставляю на тебя мою столицу.

— Когда ты вернешься, ты ее не узнаешь. Не задерживайся надолго, без тебя освящение будет невозможно.