Читаем без скачивания Конан Великий - Леонард Карпентер

Королева помолчала, провожая глазами удаляющихся по садовой тропинке молодого офицера и льнущую к нему девушку из приглашенных на бал дочерей тарантийских аристократов. Затем, вздохнув, она добавила:

— В конце концов, именно безудержным варваром и бесстрашным воином-дикарем, а вовсе не повелителем Аквилонии был Конан, когда я полюбила его с первой встречи, с первого взгляда.

Решив переменить тему, канцлер обратился к последним политическим и военным событиям:

— Какой приятный поворот судьбы, госпожа: покорение нашим королем Немедии дает вам возможность править Бельверусом, вашим родным городом…

— Да, и какая в этом ирония! Я, некогда проданная в рабство на рынке Бельверуса… А теперь вся Немедия присягает на верность моему супругу… Иногда я спрашиваю себя: не захочет ли Конан когда-нибудь покорить и его родную Киммерию? Сомнительно, чтобы даже он сумел подчинить такой гордый и свободолюбивый народ. — Покачав головой, королева словно невзначай поинтересовалась: — Как вы думаете, Публио, Конан действительно твердо решил покорить весь мир? Канцлер пожал плечами:

— Кто знает… Во время наших последних встреч я предупреждал его, что не следует, по крайней мере, провозглашать эту цель открыто. Может статься так, что короли Хайбории объединятся против него. Но, к моему удивлению, видя военные успехи Конана, некоторые из них уже устремились к нему, желая стать вассалами повелителя Аквилонии.

Зенобия наклонилась к канцлеру и спросила:

— А разубедить его вы не можете?

— Наш король, — вздохнул Публио, — не из тех, кто отказывается от своих планов, о чем вы и сами прекрасно знаете, Ваше Величество. А эта идея, похоже, крепко засела у него в голове. Трудно предположить, что могло бы заставить его отказаться от нее, кроме… — Помолчав, Публио заставил себя произнести вертящиеся у него на языке слова: —…Кроме поражения. Впрочем, надеюсь, что если королю удастся победить Амиро, то это на некоторое время насытит его жаждy захватчика. А там, глядишь, нам удастся надолго занять его делами обустройства новой, изрядно расширившейся империи.

Тут канцлер осекся, опасаясь, не наговорил ли он лишнего. К его удивлению, королева поддержала разговор на эту тему:

— Я понимаю: Конан будет очень доволен победой над Кофом. Ведь до сих пор он присоединил к своим владениям территории лишь двух королевств, напавших на нашу страну первыми. А Амиро перешел ему дорогу… — Так что теперь, если Конан и захватит королевство своего новоявленного врага-соперника, то никто не сможет поставить ему это в вину. — Публио оживился, чувствуя себя в разговоре о политике и дипломатии как рыба в воде. — Что касается резни, учиненной нашими ставленниками в Немедии — это, можно сказать, их внутреннее дело. Мы лишь помогли одной из сторон морально, будем так считать. Куда важнее присутствие там аквилонских легионов, угрожающих Северному Офиру и самому Кофу. С сегодняшним курьером я получил указание короля начать переговоры с коринфийским посланником на предмет пропуска нашей армии на юг через территорию Коринфии, с целью удара по кофийским землям. Такое соглашение было бы весьма выгодно для Конана, независимо от того, собирается он учитывать нейтралитет Коринфии или нет.

— Все ясно. — При известии о скором продолжении и даже расширении войны королева снова погрустнела. — Видимо, настало время Конану сойтись с Амиро в смертельной схватке. Я вообще удивляюсь, как они смогли так долго просуществовать рядом без войны. — Королева вздохнула.

— Оба правителя известны как выдающиеся военачальники, — заметил канцлер. — Во всей Хайбории, пожалуй, лишь армия Кофа может противостоять аквилонским войскам. Но если два могучих противника сойдутся в изматывающих сражениях, то, ослабевшие, они оба могут стать жертвой других соседей, как это и произошло с Офиром. Вот почему и Конан, н Амиро сейчас затаились, выжидая момент для одного решающего удара, который не потребует много крови своих войск.

— Я понимаю, — кивнула Зенобия. — Они ходят друг за другом кругами, словно два соперничающих льва в окружении стаи гиен. Война — грязное дело, да и политика — не лучше. Что же касается нас, то здесь, в Тарантии, мы видим только выгоды войны. Для нашей молодежи это возможность отличиться, получить звание, титул, захватить большую добычу. Война превращает их в героев. На полудюжину погибших в бою деревенских парней один становится хозяином большого земельного надела, порой — с уже построенным домом и налаженным хозяйством. При таких шансах выиграть их родители не ропщут против войны. Мой муж стал главным героем Аквилонии всех времен. Вопрос — надолго ли? И как тяжело заплатит сам аквилонский народ за свое величие?

— В других странах, — сказал Публио, — Конана вовсе не причисляют к сонму героев. Наоборот, судя по донесениям наших шпионов, власти Бритунии и Коринфии серьезно настраивают население против Конана-грабите-ля и Конана-завое-вателя. Эти королевства не удастся застать врасплох, как Немедию, и вряд ли они с распростертыми объятиями примут такого освободителя… Но — тсс! — вот идет еще один великий вождь!

Публио обернулся, чтобы поприветствовать ворвавшегося на веранду принца Конна. Тот, в глиняном горшке вместо шлема, с деревянным мечом в руке, вел в бой свою армию, состоящую из одной-единственной придворной няньки.

— Ваше Величество, — обратилась женщина к Зенобии, — я пыталась уложить юного Конна в постель, чтобы он отправился на завоевание царства сновидений, но перед столь дальней дорогой ему потребовалось ваше благословение.

— Ну, сынок, — королева ласково обняла принца, — вот тебе мое благословение, а также пожелание доброй дороги и удачи. Укладывайся спать и завоюй для меня великие сны.

— Достойное будущего короля напутствие! — раздался низкий голос. — Я теперь понимаю, почему его отец с такой легкостью покоряет целые королевства.

— Троцеро, это вы?! — удивленный, воскликнул канцлер.

— Граф, добрый вечер, — поздоровалась Зенобия, глядя, как Троцеро наскоро обменивается воинскими приветствиями и прощаниями с уводимым нянькой принцем. — Мы вас даже не ждали так быстро. Как добрались? Рассказывайте же скорее, нам не терпится узнать новости из Офира из первых рук.

— Положение там я бы назвал стабильным, — по-военному ответил граф, поцеловав руку королеве и поздоровавшись с канцлером. Сев на принесенный ему слугой стул, Троцеро продолжил: — По нашему берегу Красной реки теперь расставлена цепочка фортов, что делает прорыв кофийцев маловероятным. По согласованию с королем я позволил себе покинуть Ианту, чтобы разобраться с положением дел на юге.