Читаем без скачивания Любовь зла (сборник) - Михаил Веллер

Когда человек решительно не знает, как поступить, когда его желания того и другого равновесны, равнозначны, — можно кинуть жребий. Вот это свобода! — может быть то, а может быть другое, и с равной вероятностью. Предсказать невозможно, ни от чего не зависит.

Но как только начинается хотение — э, человек ему подыгрывает, следует ему. И чем сильнее желание — тем больше сил прикладывается, чтобы его реализовать.

Чем сильнее желание — тем больше определяется им выбор. Тем меньше человек свободен поступить так либо эдак. Это если ему неясно, что именно ему охота, — он колеблется.

Свобода выбора обратно пропорциональна силе желания. Можно так сказать. В ком страсть бушует и безумствует — тот выбирает только между вариантами, как бы эту страсть полнее удовлетворить, реализовать. Здесь выбор — сродни решению задачи: требование ясно, надо лишь определить самый рациональный путь к удовлетворению.

Полная свобода хотения — это только один вариант: вариант Буриданова осла. Чувство голода и равное расстояние до двух равных охапок сена. Выбор случаен и произволен, и от него абсолютно ничего не меняется. Бедолага осел сдох с голоду, не умея этот выбор сделать. Свобода!

«А по-моему, — философски сказал Боб Тидбол, — дело не в дорогах, которые мы выбираем. То, что внутри нас, заставляет нас выбирать наши дороги».

9. Чтобы разобраться в том, волен или нет человек в своих желаниях — невредно же сначала разобраться, чего он желает вообще и в частностях.

Достоевский как-то задумался, что живет вот где-то в глуши человек, и не собирается никогда свою глушь покидать, — а вот запрети ему ее покидать навсегда, и он мучиться начнет из-за этого запрета, несчастным себя начнет чувствовать, хотя ничего в его жизни не изменилось.

В жизни рядового человека ничего, в сущности, не меняется оттого, остается его страна, скажем, дальней колонией Британии или обретает независимость. Тот же труд, те же стихи, те же прогибы перед чиновниками, тот же уклад жизни. Одно название, что свобода и независимость.

Меняется лишь набор теоретических, чисто даже гипотетических возможностей в его сознании. Крестьянину с глухого хутора вовсе не хочется никуда ехать — ему хочется знать, что он может поехать, если захочет. И это знание для него очень ценно.

Свобода — это наличие возможностей. Реализация возможностей отнюдь не обязательна.

Сейчас в России большинство людей не могут ездить по миру. Что значит «не могут»? А денег нет. И некоторые говорят: значит, они не свободны, это только иллюзия свободы, раз все равно не могут ехать по бедности своей. Оу нет!! Деньги можно заработать, одолжить, украсть, выиграть в лотерею, — просто есть ежедневные и более насущные желания, они же потребности: квартира, дети, одежда, лечение; но если заклинило, засвербило — можно поехать. А вот знать, что никогда тебя власти за границу не выпустят — это совсем другое дело: хоть ты в лепешку расшибись, а мир тебе не повидать. Запрет извне или добровольный отказ на неопределенное время — сугубо разные вещи.

Восстания за свободу совершались ведь не ради еды, одежды или крова. Да во многих завоеванных провинциях народ жил куда лучше, чем в самостоятельных государствах. Так ради чего? А чтоб быть самому себе хозяином, чтоб никто мне не указ ни в чем. То есть: не сметь ставить ограничения моему хотению! Чтоб я мог все, чего захочу: ездить, управлять, праздновать — чтоб я мог сам во всем командовать собой. Ради этого я согласен поголодать, повоевать, пострадать и потерпеть.

Свобода как стремление к своей максимальной значительности. Максимальному самоутверждению.

Свобода — это осознание человеком своего положения таким, при котором он имеет максимум возможностей. При котором только от его свободного хотения зависит реализация этих возможностей.

10. А теперь просьба перечитать Ч. 1, гл. 3, п. 5, §§ 4–6.

Свобода — это состояние, при котором человек обладает максимумом свободной энергии и может максимально ее преобразовать.

11. А теперь вернемся к свободе и несвободе всякого конкретного хотения индивида.

В основе Вселенной лежит эволюция энергопреобразования.

В основе истории человечества лежит рост энергопреобразовательной деятельности.

В основе всех действий человека лежит стремление к максимальному энергопреобразованию, к максимальным действиям. Субъективно это проявляется через стремление к «максимальным оптимальным» ощущениям.

И изменить это человек не волен. На то его свободы нет. Это тот самый закон природы, который не обойдешь.

А он и не хочет. Этот закон и проявляется через его субъективные желания. Человек хочет получать удовольствия, быть сильным и красивым, быть здоровым и богатым, жить подольше и поинтереснее. А одновременно и более или менее неосознанно хочет страдать, быть несчастным, влипать в разные беды и выпутываться из них: его психике потребны максимальные ощущения и максимальные действия.

Свобода заключается в следовании своему хотению. Чем незначительнее конкретное хотение — тем больше свободы в выборе вариантов. Так реке все равно, куда прокладывать свое русло на плоской равнине. Но в результате извилистое и произвольное русло все равно сбегает вниз, к морю. Точно так же сумма хотений человека сводится к тому, чтобы наощущать и наделать как можно больше за период жизни.

Но с чего бы свободе означать изменение хотения? Почему, для чего, ради чего? С какой стати? Я хочу того, чего я хочу! И чем сильнее хочу — тем сильнее мне потребна свобода исполнить мое желание.

А свобода изменить мое хотение мне на фиг не нужна. Как изменить, куда изменить?

12. Э, нет… Проблема свободы действия и выбора ясна и естественна, так сказать. Любой зверь свободы жаждет — ему тоже потребен максимум самореализации и энергопреобразования. А вот проблема свободы воли, то есть свободы хотения, возникла по той причине, что обладающий разумом человек давно призадумался: чего ж это он хочет сплошь и рядом того, от чего самому же потом и плохо?

По своему хотению неким образом люди войны затевают, глотки режут, горбы ломают и пупы рвут. По своему хотению страдают и делают гадости. И не хотят, вроде! — а хотят! Как-то в результате хотений выходят гадости против хотений. Тут и зашла речь о том, что, может, неволен человек в своих хотениях, вот такова его натура, а вообще все предопределено.

Какова роль разума в координации хотения? Насколько разум над ним властен?

Если бы он был вовсе властен — мы все были бы счастливы: мы ведь обычно знаем, как надо жить, чтоб все было хорошо, и охотно учим этому других… только вот у самих не очень получается.

Если бы он был вовсе не властен — мы бы тут же разбивали обидчикам головы палками и камнями и тащили к себе все, что хочется, прямо и честно.

Все желания наши идут не от разума. Идут они от ощущений, оформляемых в желания. Вот разум и оформляет наши ощущения в желания все более изощренные и условные — и всячески ищет и строит пути и способы удовлетворения этих желаний. И он способен отказаться от ближнего желания ради дальнего — что означает отказ от меньшего ради большего. Он может давить искушения ради большой цели — подавлять менее сильные ощущения ради более сильных.

Разум определяет «тактическое» хотение, подчиненное генеральному, «стратегическому». А «стратегическое» — это стремление к предельной самореализации и предельному самоутверждению: что в конечном, суммирующем, общечеловеческом плане означает максимальное энергопреобразование мира.

Разум лишь определяет пути к вершине, а вершина — это перечувствовать и переделать в жизни самое большое, на что ты способен. Изменить это положение разум не в силах. Это уже тот самый закон природы, который есть необходимость.

Человеку глубоко наплевать на этот закон природы. Он хочет делать то, что он хочет. У каждого есть свои личные цели и желания. А вот через это свободное хотение, через личные цели и желания этот закон природы и проявляется. Ты можешь его осознавать сколько влезет — и все равно: что бы ты ни делал — мир ты будешь преобразовывать. Это и есть жизнь.

13. Субъективно, психологически, индивидуально — человек свободен. Сам хочет — и сам пусть отвечает.

Объективно, в среднем, в сумме — человек несвободен. Он выполняет свое предназначение во Вселенной, и изменить его не может, как не может изменить свою собственную сущность: все, что он есть, проистекает из этой его сущности.

Вот эта объективная общечеловеческая и среднечеловеческая необходимость в рассуждениях о свободе как бы остается за скобками, не учитывается и никак не может учитываться в каждом конкретном человеческом случае.

Раз человек может покончить с собой, уйти отшельником в лес, противостоять в одиночку тоталитарному режиму — ну так никому не возбраняется делать по своему хотению при участии своего разума любой выбор. И будьте все хорошими, падлы, потому что вы можете.