Читаем без скачивания Вампокалипсис: Третья кровь - Борис Левандовский

Мать потянулась к ее плечу, но Вера отстранилась:

– Что они тебе сказали?

– Ты должна вернуть какие-то важные документы. Твои работодатели считают, что ты собиралась передать их конкурентам. Я ответила, что не верю в это, что они ошибаются и все не так поняли, что произошло недоразумение. Но они никак не могли связаться с тобой, сказали, что ты не отвечаешь на звонки…

– Но на самом деле ты смогла допустить, что они говорят правду, так ведь? – потрясенно произнесла Вера, все еще не в силах до конца принять реальность происходящего. – Ты была готова им поверить…

– Девочка… – осторожно обнял ее за плечи появившийся сзади отец. – Ты должна была сразу нам обо всем рассказать. В жизни случается всякое, никто не застрахован от ошибок…

Вера резко высвободилась из объятий и лишь в последний момент удержалась, чтобы не врезать ему локтем под дых.

– Значит, весь этот спектакль только ради того, чтобы вытянуть меня сюда, – она переводила взгляд то на мать, то на отца, не пытаясь даже отыскать подтверждения своему риторическому утверждению. Скорее заново его переосмысливая. – И вы оба – заодно?

– Просто поговори с ними. Они обещали, что…

– Они обещали?! Обещали?! – Вере с трудом удавалось не сорваться на истерический хохот. – Они вам обещали!

– Вера…

– Вы даже представить не можете, кто они такие и на что способны… что творится вокруг.

– Дочка…

– Ведь вам оказалось куда легче поверить тем, кого вы ни разу даже не видели в жизни, что ваша дочь глупая воровка, чем спросить, например, что мне помешало сделать копии неких дурацких бумаг и передать на сторону без лишнего шума…

Отец что-то собирался сказать, но осекся. Вместо него ответил ветер, скорбно завывая в оконных щелях, словно голоса духов, возвещающих гадкие пророчества.

– О господи, – наконец произнес отец после длинной тягостной паузы и с ужасом посмотрел на жену. – Неужели мы предали собственную дочь?

Мать, утратив большую часть недавней уверенности в своей правоте, тяжело опустилась на табурет:

– Тогда что происходит на самом деле? Что нужно от тебя этим людям?

– Не думаю, что у меня есть время на объяснения.

– Она права, – поддержал Веру отец, в его голосе вдруг проявилась решимость. – Когда они приедут?

– Через… несколько минут, – тихо ответила мать, все еще продолжая сжимать в руке телефонную трубку. – Или меньше…

– Тогда вот что, – отец сделал шаг в сторону коридора и обернулся. – Думаю, тебе не стоит здесь больше оставаться. Мы скажем, что не смогли тебя задержать на необходимое время. Теперь уходи, – он снял с вешалки куртку дочери и протянул ей. – Обо всем расскажешь после. И… – таким обескураженным и сожалеющим его никогда не видели ни дочь, ни жена. – Прости нас…

Вера быстро собралась и остановилась у двери.

– Вы не виноваты, – первая волна потрясения уже миновала, сменившись опустошающим чувством преследования. – Когда придет время, я обо всем расскажу, обещаю. Но… – она тратила драгоценные мгновения, подчеркивая, насколько важны ее следующие слова. – Вы обязательно должны сделать то, что я скажу, каким бы странным это ни показалось. Не позволяйте им входить в дом. Что бы они ни говорили, ваших слов будет достаточно. И не выходите сами после наступления темноты.

Она открыла дверь и оглянулась, чтобы в последний раз увидеть родителей живыми.

– Я вас очень люблю.

Роберт поднялся по ступеням и остановился у двери. Нет, за ней никого не было, впрочем, он этого и ожидал. Дневное время лишало той особой остроты чувств, которой его одарила новая, дарованная Элеей, жизнь. Но Роберт сразу убедился, что квартира пуста: девка, заподозрившая неладное, сбежала. И, похоже, не так давно. Однако еще могла вернуться – люди так изменчивы, так глупы…

Допустив ошибку с одной из своих подопечных во Львове, Роберт вынужден был вернуться, оставив дела на второго "бриллианта" (какими же дурацкими эти сетевые иерархические титулы представлялись теперь), чтобы исправить дело, после того, как его "риэлтерский" план с треском провалился, наделав бесполезного шума в падких до сенсаций новостях. Вылетев ближайшим авиарейсом в Киев и побывав в квартире неусидчивой Беллы, Роберт выяснил, что ей удалось скрыться и на этот раз, прихватив заодно и своего нового львовского дружка. От Рубинштейна он узнал, что в офисе компании тоже случилось кое-что непредвиденное, из-за чего несколько смертных теперь объединились в одну группу, узнав чересчур многое.

Элея же до личного разговора не снизошла…

Что ж, пока нет возможности исправить собственный промах, он постарается быть полезным кое в чем другом – прикроет тылы в местных вопросах. Он многое утратил из того, что обременяло его прошлую жизнь, но презрение Элеи ощутимо ранило сохранившуюся часть самолюбия.

Роберт нажал кнопку звонка соседней квартиры.

Звонок входной двери заставил невольно подскочить дремлющего в кресле старика. Он приподнял голову, слегка склонив набок, прислушался. Сегодня был не один из тех дней, в которые его посещала сотрудница социальной службы, убирая в квартире, принося покупки из магазина и выполняя разные мелкие поручения. И не один из тех, когда доставляли пенсию. Хотя, возможно, в службе снова изменили график или кто-то просто ошибся дверью.

Однако память сразу же вытеснила из дремотных тенет, что буквально перед этим его слуха достиг сигнал дверного звонка в соседней квартире, где жила приятная девушка по имени Вера, которую он знал с самого раннего детства, помнил до сих пор ее младенческий плач, и которая всегда охотно откликалась на просьбы помочь в делах по дому после смерти его жены три года назад. Как раз сегодня у молодой соседки гостило непривычно много народу, и велись странные разговоры, впрочем, мало его интересовавшие: не привык он совать нос в чужие дела, пусть у него и своих не слишком много. Старику в прошлый вторник исполнилось восемьдесят девять, но слух – единственная прочная связь с миром, которого он не мог коснуться, – оставался все таким же чувствительным и осязающим, как в юности. Он был слеп от рождения.

С недовольным кряхтением старик выбрался из кресла и зашаркал в коридор, сетуя на очередные политические выборы, проповедников или кого там еще принес черт.

– Меня не интересуют ваши листовки! – выкрикнул он, подойдя к двери.

– Прошу извинить за беспокойство, мне нужна ваша соседка, Вера, – последовал ответ. – Я не смог застать ее дома.

– Вот как? С чего же вы решили, что она здесь?

– Видите ли, я ее дальний родственник, троюродный брат по матери. Оказался проездом в Киеве всего на один вечер, хотел повидаться после стольких лет, и вот – такая незадача. А номер ее мобильного, к сожалению, мне не известен.