Читаем без скачивания Чёрная пехота. Штрафник из будущего - Александр Конторович

— Так… Отпустить, — повернулся в мою сторону капитан. Державшие меня солдаты убрали руки. — Что скажете, Леонов?

— Товарищ военврач все уже объяснил. По прибытии сюда я доложился ему, что вы послали нас на помощь медсанбату. Он определил нам фронт работ. Все.

— И кто же передал вам мое приказание?

— А вот товарищ старший лейтенант и сказал. Так ведь? — повернулся я к старлею. — Я вас правильно понял?

Тот только зубами скрипнул. Положение у него было патовое. Отказаться, сказать, что не посылал? Будет выглядеть, мягко говоря, не очень. Подтвердить мои слова?

— Интересно. Вы действительно направили их сюда, товарищ Городня?

— Да… направил…

— А почему без охраны?

— В расположении еще осталось много бойцов, я не мог снять охрану с постов, а дежурная смена спряталась…

— Да? Ну, что ж, вы поступили правильно. Стройте солдат и возвращайтесь в расположение. С вашего позволения, товарищ подполковник, мы вернемся к себе. Если вам еще нужна помощь…

— Спасибо, товарищ капитан, я уже вызвал по телефону подмогу и автотранспорт. Они уже скоро прибудут.

— В таком случае, разрешите идти?

— Да-да, конечно, товарищ капитан. До свидания!

Показалось, или военврач подмигнул мне?

— Свободны, — повернулся капитан к автоматчикам, до сих пор молча стоявшим у меня по бокам. — Следуйте в расположение. Леонов — со мной.

Прежде чем возвратиться назад, капитан обошел медсанбат. Внимательно все осмотрел. Но ничего не говорил и ни во что не вмешивался. Остановился около догоравших палаток, задумчиво потыкал ногой тлеющий брезент. Окликнул пробегавшую мимо медсестру.

— Сестричка, а вот отсюда всех вынесли?

— Некого было выносить, товарищ капитан. Первые бомбы аккурат сюда и легли. Все, что осталось — вон там, на краю площади. Уцелели только те раненые, которые в домах были. Да и то не все. Если бы не солдаты, что к нам еще во время бомбежки прибежали, совсем бы плохо было…

— Спасибо, сестра. Видишь, Леонов, — повернулся он ко мне. — А ведь из этой самой палатки тебя вчера и вытаскивали. Вот оно как бывает. Ладно, пойдем назад.

Мы пошли вверх по улице. В моей голове все смешалось. Значит, не попади я в тело Леонова, мои останки лежали бы сейчас вместе с остальными? Сумел бы я тогда возвратиться назад? Или так и остался бы лежать в палате с табличкой? Поди проверь! Как-то вот нету желания проводить такие эксперименты.

— Что молчишь, Леонов?

— Так что говорить-то, товарищ капитан?

— Головастый ты мужик, только вот валенком прикидываешься. Зачем это тебе? Я твое личное дело читал, нету там за тобой подобных хитростей. Воевал ты неплохо, почти пять лет в строю, так что и неудивительно. Полно благодарностей, даже и в приказе отмечен был. Что там у тебя с твоим ротным вышло, это дела прошлые, меня не касаются. Сейчас ты здесь, и я должен знать, чего от тебя ждать. По большому счету за медсанбат тебя к награде представлять нужно. Если бы это была обычная рота и был бы ты обыкновенным старшиной. А в данной обстановке — извини, — он развел руками. — Не могу. Сам должен понимать, чай, не мальчик. Но запомню, вы меня знаете. За мной не заржавеет.

— Я все понимаю, товарищ капитан. Если бы не этот дурацкий «самоход»…

— Что?

— Ну… вылазка эта наша в медсанбат…

А действительно, за каким таким рожном поперся мой персонаж в медсанбат? За спиртом? Сомнительно, не тот он мужик, судя по мнению окружающих. Так тогда зачем? Что он там потерял?

— А-а-а… Да, Леонов, правильно мыслишь. Если бы не эта вылазка, иначе бы все было. А так, одного расстреляли, а другого наградили. Не бывает так. И не поймут меня там, — ткнул он вверх пальцем.

— Понятно.

— Так что будем другого случая ждать. А там я уже и про это вспомню. Понял?

— Так точно, понял, товарищ капитан.

— Ну, так и жди. Скоро уже. И… — он на секунду задумался. — Спасибо тебе за медсанбат. Большое вы дело сделали.

Вернувшись в сарай, я присел в углу. Усталость навалилась на меня, и сейчас хотелось только одного — хоть немного отдохнуть. Да и гимнастерку надо было хоть как-то залатать, не сверкать же дырками на глазах у всех? Поэтому, подремав часок, я поднялся и отыскал во дворе свою кружку с недопитым чаем. Она так и стояла на бревне, никто на нее не позарился. Глотнул чай — получшело! В приподнятом настроении я пошел искать Гогоберидзе. Как я уже понял, он тут исполнял обязанности ротного старшины. Стало быть, все обмундирование — его вотчина.

Выслушав мою просьбу, Гогоберидзе пожал плечами:

— Нету у меня ничего. Сам пойми, тут у нас движение сильное. Одни приходят, других… увозят. Никто еще форму сносить не успел, откуда мне замену брать? На кого выписывать? Все в своей форме приходят и… уходят.

— А каптерка у тебя чем тогда заполнена? Может, там порыть? Глядишь, и найдется что-нибудь? Я ж у тебя не комсоставскую шинель прошу?

— Ты вот что — не лезь в чужие дела! Понял?! А то тут таких резвых уже знаешь сколько было?

— Так какие же это чужие дела? Гимнастерка у меня одна, больше нету. И спина под ней тоже не дядина.

— Тебе каким языком повторять? Или по-другому объяснить?

— А здоровья на объяснялки хватит?

Гогоберидзе посмотрел на меня недобрым взглядом и отвернулся. Говорить со мной он явно не хотел.

Время близилось к ужину, и я вернулся в сарай. Ужин, вечерняя поверка, отбой — стандартная армейская жизнь. Ночью я прижался спиной к соседу, ноги засунул в сено… словом, выспался нормально.

После завтрака нас опять построили напротив сарая. Явилось все наше командование, с капитаном во главе.

Командир роты сегодня был в настроении, и сильного разноса не последовало. Пообещав в самом ближайшем будущем передовую, капитан упомянул о вчерашнем происшествии. Подал он это как грамотное выполнение его приказа. Сообщил, что вышестоящее руководство в курсе всего и выражает удовлетворение нашими действиями. Отметил он нескольких бойцов, в том числе и меня. После чего и приказал мне выйти из строя. Сверкая свежими дырками на обмундировании, я промаршировал на центр площадки. Капитан удивленно на меня посмотрел.

— Рядовой Леонов! Потрудитесь объяснить свой безобразный внешний вид!

— На пожаре, товарищ капитан, гимнастерку прожгло!

— Это я уже видел вчера! Стыдно вам должно быть, Леонов! Старослужащий, а ведете себя как первогодок! Что, вечера и ночи не хватило, чтобы гимнастерку заменить?

— Так точно, товарищ капитан, не хватило! Рядовой Гогоберидзе, когда я к нему обратился, заявил, что у него нет запасного обмундирования. Зашить дыры мне было нечем. Иголки и нитки у меня тоже нет.

— Гогоберидзе! — рявкнул капитан. — Ко мне бегом — марш!

Тот пулей выскочил откуда-то из задних рядов.

— Товарищ капитан, по вашему приказанию…

— Форма на него есть?

— Надо проверить, товарищ капитан…

— А вчера, что — времени не хватило? Егоров!

— Я, товарищ капитан! — ответил стоявший за его плечом лейтенант.

— Возьмите трех бойцов и принесите сюда все гимнастерки из каптерки старшины!

— Есть!

Лейтенант и трое бойцов отправились в каптерку. В ожидании их прибытия капитан прохаживался вдоль строя. Настроение у него стремительно портилось с каждой минутой. Это было видно по лицу. Топот ног — и пред строем появились бойцы, нагруженные связками обмундирования. На первый взгляд в эти гимнастерки можно было бы свободно переодеть значительную часть роты.

— Все?

— Никак нет, товарищ капитан! — ответил Егоров. — Просто все сразу не унести, надо было бы еще несколько человек с собой взять. Да и так мы только гимнастерки брали.

— Достаточно! Гогоберидзе!

— Я, товарищ капитан!

— Откуда у вас столько формы? Месяц назад проверяли — столько не было?

— Ну… вот… сберег понемногу…

— Да? Вам бы в цирке фокусником выступать, отбою от публики не было бы! Старший лейтенант Городня!

— Я, товарищ капитан!

— Назначить нового старшину роты! Принять дела у Гогоберидзе, провести ревизию содержимого каптерки! Доложить мне немедленно по исполнению!

— Слушаюсь!

Старшину аж повело вбок, он даже пошатнулся. Однако это был еще не конец.

— Гогоберидзе!

— Я, товарищ капитан!

— Комплекция у вас с Леоновым одинаковая, так что отдайте ему свою гимнастерку. А его гимнастерку возьмите себе, отремонтируйте и дырки зашейте. Вечером доложите об исполнении старшему лейтенанту Городне. Предъявите ему сделанную работу. Выполнять!

На глазах у всех мы с Гогоберидзе поменялись обмундированием. Его гимнастерка оказалась мне впору. А вот он в моей одежке выглядел, мягко говоря, не очень. Ну что ж, жадность фраера сгубила…

— Разойдись!

И нас погнали на тренировки по штыковому бою. До обеда мы тыкали вязанки соломы винтовками с примкнутым штыком. Командовал этим занятием еще один лейтенант. Фамилии его я не знал, но за глаза его кликали Журавлем. Лейтенант действительно издали на него походил. Длинноногий и поджарый, двигался он как-то рывками. Однако дело свое знал, и инструктор из него был серьезный. Так что новая моя гимнастерка скоро промокла от пота. После обеда все повторилось. В итоге к ужину мы все еле волочили ноги. Судя по недовольному ворчанию бойцов, они относили эти занятия на счет плохого настроения капитана.