Читаем без скачивания Тайна Розенкрейцеров - Виталий Гладкий

– Попробуй…

Парацельс посмотрел на спящего Гунда.

– Прикажи своим людям отнести его в хорошо проветриваемую келью, – сказал он заботливо. –

Только положите парня не на голые доски, а на мягкий сенник. И пусть его преподобие приставит к нему сиделок. Целебные отвары ему будет готовить мой помощник. Лично я не смогу уделить раненному много времени. Думаю, он уже и без меня выкарабкается.

– Это мы сделаем…

Рыцарь поднялся.

– Пойду заодно проверю посты и узнаю результат поисков, – бросил он, затягивая пояс потуже.

Ротгер вышел, многозначительно переглянувшись с помощником Теофраста – так, чтобы алхимик не видел. Но Парацельсу было не до тайных отношений рыцаря и подмастерья. Сдвинув брови к переносице, он сосредоточенно глядел на чашу, которая все еще покоилась на груди спящего Гунда. На нее падал луч света, испускаемый бриллиантом, и она словно сплела вокруг себя плотный воздушный кокон, смазывающий ее строгие, удивительно пропорциональные очертания.

Глава 11. БОЙ НА ХОЛМЕ

Стах едва в штаны не напустил, когда увидел, куда целится со своей двустволки Тихомиров-младший. Кусты терновника находились совсем рядом от того места, где лежал, сраженный пулей, отец Глеба. Поэтому даже не прицельный выстрел из такой «пушки», да еще двенадцатого калибра, мог побрить Коповского и парней под «ноль».

Он мигом упал в ложбинку рядом с шалашом и закрыл голову руками. Его примеру последовал и Збышек. Лишь Анджей, глупо хлопая ресницами, продолжал наблюдать за действиями Тихомирова-младшего.

Выстрелы не заставили себя долго ждать. К удивлению Стаха, заряды дроби прошли стороной. Интересно, куда он целился? – машинально подумал Коповский, продолжая рыть носом землю.

Ответ пришел спустя минуту или две, и был он нежданный, негаданный. Его спровоцировал все тот же Збых.

Когда отгремели выстрелы из двустволки, он немного полежал, скукожившись на дне ложбинки, а затем ни с того ни с сего взъярился, встал на одно колено, чтобы удобней было стрелять, и прицелился в Глеба, который в это время возился с отцом. Стах не успел даже слова ему сказать, а не то чтобы удержать своего приятеля. Но выстрелить Збых все равно не успел. Откуда-то со стороны по терновнику резанула короткая автоматная очередь, и он как-то неловко завалился на бок, зевая широко разинутым ртом. Пули прошили Збышеку правую сторону груди и размозжили кисть руки. Стаху оказалось достаточно одного взгляда, чтобы определить, что Збых уже не жилец на этом свете. Даже если бы случилось чудо, и они смогли быстро – моментально! – добраться до районной больницы, где было хирургическое отделение, то и в таком случае Збышеку можно было рассчитывать лишь на большое везение и ангела-хранителя.

Первым пришел в себя Анджей.

Он молча взял карабин Збышека, лег и начал палить, не целясь, в сторону, откуда стрелял автомат. В ответ тут же последовал залп из винтовок, пистолетов и автоматов. Стах и Анджей, целые и невредимые, быстро сменили дислокацию – забились в заросли терновника еще глубже, туда, где лежали валуны. Теперь им пули не были страшны, потому как такую каменную баррикаду не в состоянии разрушить даже гранатомет. Пока они меняли позицию, вокруг трех курганов начало твориться что-то вообще невообразимое. Если до этого стреляли с правой стороны от терновника, то теперь ожили и кустарники слева. Но оттуда огонь велся не по Стаху и Анджею, а по тем, кто смертельно ранил Збыха.

Похоже, во второй компании народ собрался еще круче, нежели в первой, потому что справа раздались и взрывы гранат – наверное, стреляли из подствольного гранатомета.

– Слушай, куда мы попали!? – задал Анджей совершенно идиотский вопрос.

До него только сейчас дошло, что он был на волосок от смерти. Похоже, все это время – от момента, когда Збых начал маленькую войнуху до стремительного броска в укрытие – Ендрусь пребывал в состоянии деятельного ступора, когда мозги в отключке, а руки-ноги действуют самостоятельно.

– В дерьмо, – коротко ответил Стах, судорожно сжимая рукоятку пистолета и пытаясь на слух определить, сколько стволов задействовано в перестрелке.

По его подсчетам получалось, что не менее полутора десятков. Это означало, что им нужно сидеть и не высовываться. А еще лучше рвануть отсюда когти. Только вот куда? Пули жужжали над их головами во всех направлениях, и шанс схлопотать девять граммов свинца во время бегства был очень велик. Но и ждать у моря погоды тоже было не лучшим выходом из сложившейся ситуации.

– Н-нужно св-валивать… – заикаясь, сказал испуганный Анджей.

– Ценный совет… Ты лучше карабин перезаряди. Может, придется отмахиваться. Моя игрушка для дальнего боя не годится.

– Так это… патроны остались в карманах у Збышка.

– Мать твою!.. – выругался Стах. – Придется возвращаться к шалашу.

– Я не пойду! – отрезал Анджей.

– Как хочешь, – с виду спокойно сказал Коповский. – Но тогда тебе придется сделать рогатку. Притом в очень короткие сроки. Я не буду прикрывать твою трусливую задницу. Решай.

– Но ведь стреляют!

– Ну не по нам же. Им пока не до нас. Может, мы даже случайно попали под этот расклад.

Почувствовав, что последняя фраза прозвучала неубедительно, Стах недружелюбно буркнул:

– Двигай…

Несчастный Анджей неуклюже пополз обратно, смешно виляя задом. Что интересно, убегая под прикрытие валунов, они с перепугу буквально просочились между плотно растущими стволами терновника, даже не поняв, как это получилось. А теперь здоровила Ендрусь, разрывая одежду в клочья, тыкался туда-сюда, как слепой щенок, не в состоянии найти ни единого просвета в сплошной колючей стене. Когда он вернулся, на него страшно было смотреть, так сильно он оцарапался.

– Забрал? – спросил Стах, делая вид, что с лицом и руками Анджея все в порядке.

– Ну… – ответил Анджей, тяжело дыша.

– Сколько?

– Все, что нашел.

– А ты посчитай, посчитай…

Стах мудро рассудил, что во время подсчета количества патронов для карабина Ендрусь немного успокоится.

Так оно и получилось. Когда Анджей докладывал Стаху про свои успехи в арифметике, на его лице уже блуждало выражение облегчения, а слова вылетали свободно, не цепляясь ни за что.

– Уходим? – спросил он, снарядив обойму.

Коповский с сомнением кинул взгляд через плечо, где высилась стена старого терновника, один вид которого приводил в трепет, и ответил – самому себе:

– А куда денешься…

– Жаль, что мы не захватили наши электронные штучки, – сказал Ендрусь и сокрушенно вздохнул.

Мысли Анджея опять переключились на его любимую технику.

– Пусть ее… – мужественно ответил Стах, хотя знал наверняка, что их оснащение стоит очень дорого и Черный Человек, конечно же, спросит с него за утерю аппаратуры космической связи, стереотрубы и дальнобойного микрофона. Жизнь дороже железок, даже если они стоят как «мерседес», рассудил он мудро. К тому же они потеряли одного человека, а значит, можно представить дело так, что им пришлось сражаться за оборудование не на жизнь, а насмерть, и отступить лишь перед превосходящими силами противника.

Стрельба не утихала. Однако она как бы начала смещаться за скалы, среди которых Тихомировы разбили свой бивак. Это обстоятельство Коповского радовало – теперь пули несколько поменяли траекторию и уже так часто не зудели над головой, вызывая непреодолимое желание спрятать ее по-страусиному в землю.

Спустя какое-то время им удалось с огромными трудами, наконец, выбраться на более-менее свободное от кустарников место. Здесь находилась небольшая возвышенность – плоский холмик, увенчанный каменной глыбой с прочерченными на ней какими-то рисунками, явно старинными. Но в этот момент история меньше всего интересовала Стаха. Он осмелел и рискнул, со всеми предосторожностями забравшись на камень, откуда была хорошо видна плоская вершина Трех Могил с курганами, скалами, валунами, леском и зарослями терновника, где стоял их шалаш. Ему хватило одного взгляда, чтобы накрепко запечатлеть в памяти весьма впечатляющую картину.

На вершине холма находились две группы людей. Одна из них была одета во все черное – как отряд специального назначение. Во второй преобладал камуфляж, и тоже военный. Все люди были вооружены и передвигались перебежками, как во время настоящей войны.

Насколько эффективными были их действия, Стах определить не мог. Фигурки бегали, прятались за деревьями и валунами, стреляли, падали, вновь поднимались…

С возвышенности вся эта беготня казалась нереальной, как в немом кино. Тем не менее, он не стал искушать судьбу и торчать на камне, как огородное пугало. Вдруг кто обратит внимание на одинокую фигуру, возвышающуюся над кустарниками, и пульнет в ее сторону.