Читаем без скачивания Турнир четырех - Оливер Ло

Глава 42. Узел пустоты

После четырех часов прогрева, питья отваров и нанесения мазей рука наконец перестала болеть и начала приобретать здоровый оттенок кожи. Пальцы слушались и сгибались. Ивор, предполагая, что элемент может его ранить, а также вспоминая буйство сферы заготовил множество мазей и трав, заживляющих раны и останавливающих обморожение.

Сейчас он сидел в своей комнате гостевой резиденции, закрыв глаза, и вытягивал энергию из окружения, при этом занимался чем–то определенно важным.

Легкое жжение в груди медленно переросло в обжигающий пожар, заставивший Ивора скривиться и коснуться руками пола. Юноша открыл глаза. Откашлявшись, он выплюнул сгусток крови и улыбнулся.

— Зараза.

Он стукнул себя в грудь, успокаивая дыхание и сердцебиение. Вдохнул поглубже и снова пустил энергию по жилам.

Медленно коснувшись сердца, он ощупал восприятием огненный узел. Тот пульсировал так, будто вот–вот хочет взорваться.

«Не нравится, да? А кто ж тебя просил вспыхивать огнем? Ты мне здесь не нужен!»

Волнами он посылал ледяную энергию в огненный узел сердца. Если бы у более–менее опытного практика спросили, чем занимается Ивор, то тот бы прямо сказал — Самоубийством.

В действительности, попытка изменить уже зажженный узел вредит практику и практически всегда приводит к смерти.

Лишь практики на поздней ступени этапа Выращивания Духовного Древа могут рассчитывать на небольшой шанс успешно закончить такое действие, но зачем? Прецеденты подобного случались раз в тысячелетие.

Ивор собрал всю свою энергию, какая только у него была и устремил ее в сердце. Очередной удар жжением разлился по его телу, заставляя жадно вдыхать воздух.

Юноша задыхался, одновременно отхаркивая кровь. Но, спустя пару минут успокоился и снова уселся на пол.

«Что такое боль, когда на кону твоя судьба? Макошь решила вести меня путем огня? Ну уж нет, лучше сдохнуть, чем стать еще одним огненным выродком. Я изрядно натерпелся, ненавидя то, что меня вечно тыкают лицом в родство с ним. Как можно наречь человека сыном божьим, если его просто нашли в лесном пожарище?»

Он снова сделал воронку, втягивая больше энергии. Использовал перчатки, чтобы создать еще и лучше контролировать ее, когда наконец она собралась в огромный мощный сгусток, он вытянул ее, создавая стрелу.

В его голове проносились воспоминания.

Вот он, пятилетний мальчишка. Ему дали имя, родители ни разу не давали усомниться в своей любви и заботе. Соседи уже наплели мальчику, что он ненастоящий сын, но ему плевать, он всю жизнь рос с Волимиром и Беляной, разве есть смысл не считать их настоящими?

Воспоминания уносили все дальше в детство, где он еще был слабым и боязливым, где каждый ждал, что он выкинет какое–то чудо и, совершенно каждый желал его проверить.

…

— Эй, это же сын Сварожий. А ты уже умеешь пользоваться огнем?

Ивор потупил взгляд.

— Нет, пока не могу.

— Ха–ха, да никакой ты не сын бога, обычный земляной червь!

Зверобой стоял позади своих дружков, которые обзывали Ивора. Уже в пять лет он выглядел так, будто с самого рождения тягал полные ведра коромыслом.

Отодвинув своих дружков, здоровяк разбежался и протаранил Ивора головой в грудь. Мальчик упал. Весь воздух из легких куда–то подевался, и он открывал рот, в попытках вдохнуть, но выходило плохо.

Зверобой схватил Ивора за шиворот и притянул к себе.

— Никакой ты не сын бога. Твой отец всем наврал. И тебе тоже.

Он бросил его со всей силы на землю, отчего Ивор снова закашлялся. Его глаза увлажнились, но он не заплакал. Стиснув зубы, мальчик встал и медленно, под смех других мальчишек пошел домой.

…

— Ивор, дружок, подойди к старику.

Дедушка совсем преклонного возраста жил в четырех домах от жилища Волхва и очень часто дергал Ивора, когда видел, что тот проходит мимо.

Мальчик вздохнул и подошел к калитке.

— Растопи мне печь, будь добр, а то руки мои уже не те.

Зайдя внутрь, он наклонился к печи, в поиске соломы или щепок для растопки, а также кресала, но ничего из этого не увидел.

— Дедушка, а где инструменты для растопки?

— А зачем тебе они, разве ты не можешь поджечь дровишки божественным пламенем оно и гореть будет всяко лучше?

— Нет, я еще не обрел элемент, мне ведь всего шесть. Отец говорит, в Полаве самый ранний случай овладения элементом был в тринадцать лет.

— Ну так–то обычные люди, а ты у нас сын Сварога! Не срами отца!

Ивор ушел под гневные ругательства старика.

…

В один из дней лил проливной дождь. Капли били о крыши домов и землю с такой силой, что казалось, будто это топот копыт огромной армии кочевников. Молния сверкала в небе, громыхал гром, многие селяне воспевали Перуну, в надежде, что тот не уничтожит урожай в этом году.

Где–то на окраине деревни, перебиваемые шумом дождя, кричали дети.

— Бей сильнее!

— Он же полубог! Точно не сдохнет!

Толпа парней пинали лежащего в грязи Ивора. А одним из тех, кто делал это наиболее яростно был Зверобой. Кто бы мог подумать, что в семь лет дети могут быть настолько жестокими. Зависть подъедала их изнутри. Ивор не такой как все, а значит его нужно поставить на место, но как? Конечно же хорошей трепкой.

Они били снова и снова, заставляя мальчика отхаркивать кровью. Его тело становилось мягким и вязким, словно грязь, в которой он лежал. Все мысли были только о том, что он не заслужил подобного отношения.

— Эй! А ну отошли от него!

Девичий голос раздался столь же громко, сколь гром, ревущий раскатами по небу.

От испуга мальчики замерли, оборачиваясь на звук. Зверобой твердо наступил Ивору на голову. Когда он увидел, что голос принадлежал шестилетней Кейре, то лишь рассмеялся, смех подхватили и остальные четверо хулиганов.

— А то что, побьешь нас? Вали отсюда, девчонкам не место в мужских разборках.

— В каком месте они мужские? Один на один — это по–мужски, а вы как стая собак, грызущие волка.

Переступив свернувшегося в калач Ивора, который уже даже боли не чувствовал, Зверобой пошел в сторону Кейры.

— Может ты хочешь присоединиться к нему? За такие слова, я не посмотрю, что ты девчонка, и тоже побью тебя.

— А кроме побью, ты что–то умеешь? Дурья башка!?

Кейра закричала и вскинула резной амулет. Такие делал ее отец, он был одним из лучших артефакторов в округе, его амулеты покупали даже городские практики.

Узоры