Читаем без скачивания Ручей каннибалов - Джон Этан

- Ной, подлый ублюдок! Она была моей! Я позволил тебе...

Грохот распахивающейся двери, выбитой группой захвата, прервал его на полуслове. В дом влетела граната М84. Она пролетела через гостиную и откатилась на кухню. Все оцепенело в ужасе проследили за ней, застыв, как олени в свете фар, а затем она взорвалась.

Жасмин, как и остальные, была ослеплена электрошоковой гранатой. Перед глазами все побелело, и она на мгновение ослепла. Мгновение, показавшееся годами. Зрение медленно возвращалось, размытое и нечеткое. Однако, по крайней мере, она стала различать предметы в комнате.

Джед пытался тащить труп матери по полу, пошатываясь, как пьяный. Калеб сидя на коленях, удерживал мать за лодыжки и не давая брату забрать ее. Братья кричали друг на друга, играя в перетягивание каната с трупом матери, но Жасмин не слышала ни слова из-за звона в ушах. Оглушительный гул был болезненным, словно лопались барабанные перепонки.

Жасмин крепко зажмурилась и потрясла головой, пытаясь прийти в себя. Открыв глаза, она увидела обнаженного каннибала, бегущего по комнате. Он с рычанием проскочил через арку на кухне и набросился на спецназовца. Грохот выстрелов, показавшийся ей отдаленным и гулким, эхом разнесся по хижине.

Девушка с ошеломлением смотрела, как двое детей пробежали мимо арки. Их подбородки и шеи были в крови, как будто они только что кого-то загрызли.

Откуда, черт возьми, здесь дети? - подумала она.

Джед показал на детей, потом на окно. Его требования не были слышны среди хаоса, но жесты было легко прочитать – идите и сражайтесь. Выстрелы продолжали разноситься по дому. Стрельба велась и внутри дома, и снаружи. К симфонии хаоса присоединился звук детонации электрошоковых гранат в других комнатах.

Жасмин повернулась к Тони. Она быстро моргала, пытаясь осмыслить ситуацию. Для нее все это было сюрреалистично.

Тони наклонился ближе к девушке. Он уже полностью освободился от пут с помощью тесака. Тем же лезвием он разрезал веревки, опутывающие тело Жасмин. Мужчина перерезал их на руках и ногах. Ему оставалось только перерезать перевязь на животе и груди, чтобы освободить девушку.

Жасмин видела, как шевелятся губы Тони, но не слышала его. Его голос заглушал болезненный звон в ушах.

- Я... я не слышу тебя. Что ты... Проклятье, что ты говоришь, Тони? – спросила девушка, но и своих слов тоже не услышала.

Веревки затрещали и упали на пол. Тони вскочил на свою здоровую ногу, поднявшись со стула. Он покачнулся и упал на столешницу, когда пытался поднять Жасмин. Девушка едва могла стоять из-за воздействия оглушающей гранаты. Ноги дрожали, ее тошнило, как будто она была в стельку пьяна. Зато она наконец-то смогла услышать Тони.

Опираясь на столешницу, Тони кричал:

- Уходи отсюда! Беги! - Жасмин растерянно покачивалась. Тони подтолкнул ее к двери кухни и крикнул: - Беги! Выбегай с поднятыми руками! Пусть они знают, что ты жертва! Беги! Спасайся!

Жасмин была дезориентирована. Оглушающая граната вызвала у нее физическое недомогание. Однако мысль о том, что ей придется бежать из хижины без Тони, заставила ее почувствовать себя еще хуже. Ей представилась возможность спастись, покинуть эту хижину, полную людоедов, но она не могла бросить Тони.

Вздрагивая от каждого выстрела, Жасмин прижималась ближе к другу отца и кричала:

- Я не могу! Это... Это все моя вина! Эмили, Мэтью, Диего, моя мама... все. Они все мертвы из-за меня. Я не могу уйти без тебя. Я не хочу потерять и тебя.

- Прекрати, - прикрикнул на нее Тони. - Это не твоя вина. Я прощаю тебя. Оставь меня... Это то, о чем я тебя прошу сейчас. Беги, Жасмин. Беги и спасайся.

- Поднимите руки! - крикнул спецназовец из проема кухонной двери, его голос заглушала лыжная маска. Офицер нацелил дробовик на пленников. - Поднимите руки и ложитесь на пол!

Мальчик в оборванной одежде с испачканным грязью лицом пробежал через гостиную и запрыгнул на спину спецназовца. Обхватив полицейского ногами за талию и руками за грудь, он впился зубами ему в шею. Кровь хлынула из горла офицера, и он зашатался, завертелся на месте и нажал на курок своего дробовика. Пуля прошила потолок.

Ребенок мертвой хваткой вцепился в полицейского, все глубже вонзая зубы в его шею. Мальчик затряс головой, пытаясь вырвать из нее кусок плоти. Офицер пытался сбросить мальчугана со своей спины, налетая на стены и издавая пронзительный крик. Ребенок рычал и хрипел, упиваясь кровью, льющейся ему в рот.

Жасмин и Тони вздрогнули, когда из коридора донесся грохот выстрелов - в кого-то стреляли. Тони подтолкнул Жасмин ближе к двери кухни, прыгая на одной ноге. Девушка была слишком растеряна, чтобы сопротивляться. Она не хотела уходить без Тони, но, все еще оглушенная гранатой, была слишком дезориентирована и слаба. Жасмин прислонилась к двери в изнеможении. Она услышала крики полицейских в доме.

- Перекрестный огонь, перекрестный огонь! – разносились крики по дому.

Жасмин покачала головой, оглядываясь на обеденный стол. Тони скакал по кухне, натыкаясь на стулья. Он упал на пол, не добежав до арки, но падение не остановило его. Он пополз в гостиную, сжимая в правой руке тесак.

Джед и Калеб все еще боролись за труп матери, споря возле коридора, ведущего в спальни, не замечая ползущего в их сторону пленника.

Тони схватил Калеба за правую ногу, задирая штанину, а затем вонзил лезвие в пятку каннибала. Тот застонал, бросил труп своей матери и пополз вперед, оглядываясь через плечо. Из его травмированной ступни текла кровь, пропитывая штаны и носки.

Тони забрался на Калеба и принялся махать тесаком, нанося рубящие удары по его рукам и груди. Обезумев от жажды мести, он вкладывал все свои силы в каждый взмах тесаком, в каждый удар, вспарывающий плоть людоеда.

- Слезь с него! Отпусти моего брата... – закричал Джед.

Замерев на полуслове, он уставился на стоявших на крыльце полицейских. Он видел их через щели в заколоченных окнах. И видел их винтовки, просунутые в пространство между досками. Тут же последовал град пуль.

Джед закричал, когда одна из пуль попала ему в живот. Зашатавшись, он ударился спиной о стену позади себя. Мужчина вздрогнул, когда пуля попала в картинную раму над его головой. У него не было времени спасать брата или мать, и он вынужден