Читаем без скачивания Теория описавшегося мальчика - Дмитрий Липскеров

Иван разозлился на Жагина, но виду не показывал. На повестке стояли более серьезные задачи.

— Договаривайтесь с администрацией! — попросил. И Насте: — А ты можешь сходить к дедушке!

— Ой, спасибо!

Настя обрадовалась и скрылась за ширмой менять простыню на одежду. Через минуту она уже выходила из купе Ивана.

— Час у тебя, — напутствовал человек-ксилофон. — Нам еще репетировать!

После того как она исчезла, Иван еще раз попросил импресарио сделать все возможное, чтобы концерт состоялся.

— Сделаю все, что смогу!

Глядя в могучую спину этого большого человека, Иван пытался понять, что происходит с ним самим. Он не знал… Душа продолжала мучиться, но ответов не давала. Но Иван подумал, что смысл дороги заключается в том, чтобы привести человека из пункта А в пункт Б. А что там в пункте Б, знать дороге не дано!.. А в том, что он дорога, то есть Вера, Иван Диогенович не сомневался.

Жагин соединился с полковником Крутоверховым и объяснил ему, что хочет провести в городе еще один концерт.

— Не разрешаю, — коротко ответил полковник.

— На каких основаниях?

— Дестабилизация в городе.

— Я ничего в газетах не читал.

— Сначала человеческие трупы, потом птицы, — пояснил полковник. — Слухи нехорошие… Опять-таки имущество испорчено.

— За имущество мы заплатим, зал восстановим, — пообещал импресарио. — А слухи… Он же артист! Иллюзия!

— Вот и Гаврила говорил — иллюзия! Прозектором служил Гаврила…

— Простите, не понял?..

— Нет, ничего… Возьмите разрешение в администрации. Тогда я не буду против.

— Спасибо, — поблагодарил Жагин, разъединился и провел отросшим ногтем указательного пальца по списку приглашенных, дойдя до строчки «Шмакова Валентина Карловна, жена губернатора».

Он соединился с ней и поведал о проблемах артиста.

— Я бы хотела бы повидаться со святым Ивааном! — почти расплакалась женщина. — Мой муж не ночевал дома!

— Государственные дела, — попробовал успокоить Карловну Жагин.

— Встреча с Ивааном! — настаивала женщина. — После нее будет и разрешение, и целевое вливание денег.

Она приехала на служебной машине. Опять в черном, толстенькая, забралась, хватаясь за поручни, в вагон, глотнула наспех коньяка и прошла к Ивану Диогеновичу.

Увидев его, тотчас бросилась на колени и поцеловала руку.

— Как вы, наверное, страдаете, — предположила женщина, глядя Ивану в раскосые глаза.

— Мои страдания не напрасны, надеюсь.

— Я уговорю мужа, чтобы он разрешил выступление, — затараторила Карловна. — Хотя было множество звонков сверху, чтобы администрация края прекратила вашу деятельность немедленно!

— Что вы хотите?

— Святой Иваан, — взмолилась женщина. — Расскажите мне все о смерти! Только правду! Одну правду…

— Все еще боитесь умереть?

— Боюсь, — призналась Карловна честно.

— Вы знаете, что такое апноэ?

— Это когда ночью останавливается дыхание на несколько минут?

— Абсолютно точно.

— У меня папа от этого умер, — призналась Карловна. — И со мной такое случается. Муж говорит, что не дышу по ночам, тогда он меня тычет в бок локтем.

— Вы помните, я говорил о бесчисленном количестве Вселенных?

— Конечно! Я каждое слово помню.

— При каком-то случае апноэ ваше дыхание уже не возобновится, муж проспит или еще что… Он обнаружит вас утром мертвой и холодной…

Валентина Карловна вскрикнула от ужаса.

— А в другой Вселенной вы проснетесь рядом с ним как ни в чем не бывало.

— А в этой он меня похоронит и уйдет спать с этой потаскухой Весниной?

— Вам-то что! Вас там уже не будет. Как вам нет никакого дела до остальных Вселенных. А в этой Вселенной ваш муж на самом деле умрет на этой самой Весниной!

Карловна случайно радостно улыбнулась.

— А совсем в другой — проснется рядом с вами.

— Было бы здорово! — согласилась Карловна. — Я столько слышала и читала про эти параллельные Вселенные. Столько фильмов о них, фантастических.

— Никаких параллельных Вселенных не существует! — жестко осадил женщину Иван. — Нет в мире геометрии! Только человеку кажется, что все по законам математики и геометрии!

— А как же?

— Все создано по закону Импровизации! Представьте, что вы несете в каждой руке по авоське с бананами. Гроздья бананов. Вот так и Вселенные — гроздьями!

— Но а смерть в этих гроздьях?

— Нет ее.

— Ну, умерла я здесь от апноэ, проснулась в другом мире…

— Вы можете проснуться девочкой шести лет, Валечкой Шмаковой.

— Я Хенке по отцу. Мы из немцев. Шмакова по мужу.

— Проснетесь девочкой Хенке.

— И опять буду проживать такую же жизнь заново?

— Кем был ваш отец?

— Военным. Мы часто переезжали с места на место.

— Где он познакомился с вашей матерью?

— В Новосибирске.

— А до Новосибирска где он служил?

— Я не уверена… Кажется, в Казахстане…

— А если бы он женился на какой-нибудь Уйгуль, а не на вашей матери? Родилась бы девочка Валя с раскосыми, как у меня, глазами.

— Да, — припомнила губернаторша. — Мама рассказывала, что в Казахстане у отца была женщина.

— Не женившись на Уйгуль, ваш отец сделал выбор, породив другую Вселенную. В этой Вселенной вы Валентина Шмакова и в другой Валентина Шмакова, только с раскосыми глазами. И, умерев от апноэ, вы проснетесь, возможно, девочкой с раскосыми глазами. И так бесчисленное количество вариантов. Собственно говоря, есть Вселенные, где вы родились мальчиком. И это еще не все. Об остальном я попытаюсь рассказать на последнем своем выступлении.

Валентина Шмакова напряженно думала и фантазировала. Ей показалось, что она поняла человека-ксилофона. Лицо ее просветлело.

— Сучка эта Веснина! — проговорила.

— Что, простите? — не расслышал Иван.

— Нет-нет, ничего, — смутилась Карловна. Она потянулась губами к руке Ивана и поцеловала бледную кожу с причмокиванием. — Будет вам разрешение и финансирование полное. Я объясню вашему продюсеру, что нужно делать… — В дверях она спросила: — А почему у него голова такая большая?

— Большой человек! — объяснил Иван.

— Очень большой, — согласилась Карловна. — До свидания, отец Иваан.

После встречи с женой губернатора Жагин начал действовать. Он связался с руководством филармонии и объявил, что завтра состоится последнее выступление человека-ксилофона. В филармонии подтвердили, что у них уже есть на это официальное распоряжение от властей и уже начаты работы по приведению сцены в надлежащее состояние.

Жагин позаботился об усилении охраны мероприятия, договорившись об этом с полковником Крутоверховым. О снайперском выстреле продюсер решил промолчать.

— Помогу, — пообещал полковник.

— Хотите пару билетов? — предложил импресарио. — Для жены, дочерей?

— Нет, спасибо, — отказался главный полицейский города. — Беснуйтесь без моей семьи. — И разъединился.

А потом Жагина стошнило. Он еле успел добраться до раковины. Отдышался и увидел в блевотине какие-то крошечные домики, как из игрушечного набора, светофоры, деревья, автомобильчики…

Каким-то образом я умудрился сожрать детскую игру, решил импресарио. Он даже пальцем потрогал выблеванное. Потом смыл все в канализацию. Посмотрел на себя в зеркало, на свою чудовищно огромную голову, и подумал, что скоро умрет.

В дверь постучали.

Охранник рассказал, что московским поездом в Ковров прибыла его бывшая главная звезда личным вагоном.

— У нее что, концерт здесь? — удивился Жагин.

— Не знаю, — пожал плечами охранник. — Вас к себе просит.

— Агрессивна?

— Нет, наоборот, мила как никогда.

— Со своим протеже?

— В том-то и дело, что совершенно одна. Ну, естественно, с домработницей.

— Естественно… Придется сходить!

У него вновь заболела голова. Он забросил в рот пригоршню таблеток, разгрыз их и проглотил, не запивая.

Андрей Васильевич почувствовал, как голова растет. Ему показалось, что он услышал треск расходящихся костей. Почему-то вспомнил кота Помазка. Потом Образиночку, дочь свою, словно наяву увидал. Опять подумал, что скоро умрет и встретится с дочкой и котом… А пока он привычно взял себя в руки и отправился на встречу со своей бывшей артисткой, Народной СССР. По пути встретил красивую юную девушку. Понял, что это новое увлечение Ивана Диогеновича.

— Здравствуйте!

— Здравствуйте…

Интересно, куда делась старая Анастасия? — подумал импресарио, шагая по шпалам к одиноко стоящему вагону его бывшей артистки.

— И зачем ты полезешь себе в ухо? — поинтересовался Викентий.

— Вы не шутите? — уточнила Настя.

— Какие шутки, — почему-то злился Яков Михайлович, крепко сжимая в руках пластинку. Оглянулся и, увидев, как старуха жадно доедает котлеты, заорал: — Прекратите есть, Загладина! Вы умрете не от Альцгеймера, а от обжорства!