Читаем без скачивания Прогулка под луной - Алина Знаменская

— Тетя Маша! — закричала она. — Скажите, чтобы они котенка не мучили.

Две мучительницы, взъерошенные, растрепанные, остановились на пороге, переводя дух.

— Мы не мучаем, — возразила рассудительная Алена, — мы его танцевать учим. Как в детском саду на утреннике.

— Пятка, носок, топ-топ-топ, — закончила за сестру Василина. Маша не могла не улыбнуться.

— Ему еще рано танцевать, девушки, — огорчила она сестер, — он только ходить научился. Так что придется подождать.

Сестры разочарованно вздохнули и подались к выходу. Танюшка опустила котенка и покосилась на блюдо с клубникой. Мужчина подвинул к ребенку блюдо и обратился к Маше:

— Где тут у вас можно поговорить без свидетелей?

— Где угодно. Лес кругом.

— Тогда поехали. Я на машине.

— Да кому нужна здесь ваша машина? — Маша не могла обойтись без колкости. Новоявленный папаша ее чем-то ужасно раздражал. Своей невозмутимостью, что ли? — Тут овраг перейти — и вот вам уединенное место.

Мужчина улыбнулся одним уголком губ. Знакомая привычка…

— А вы не боитесь вот так… с незнакомцем в лес?

— А вы? — вопросом оборвала его Маша и вышла во двор.

При виде хозяйки Шейла поднялась и наклонила голову.

— Пошли, подруга, прогуляемся.

Девушка не оглядываясь направилась через огород вниз, к оврагу.

Собака и мужчина пошли за ней.

Перешли через овраг — кругом благоухание цветущих лип, одуванчики. Собака выбежала на середину поляны и замерла: заметила на кусте боярышника бабочку.

— А псина ваша заметно ожила, — бросил Денис, доставая из кармана темные очки.

Солнце палило нещадно, а здесь, на открытом ярком пространстве, просто рябило в глазах.

— Почему такие выводы? — поинтересовалась Маша. — Где вы раньше видели мою собаку?

Спросила и сама же себе ответила: на поминках! Он следил за ней в Москве.

— В Москве, — невозмутимо ответил Денис и пристроился на небольшом пригорке под липой, в относительной тени. Бросил рядом пиджак. — Садитесь.

Но Маша нашла глазами осиновый пенек и устроилась на нем, собираясь с мыслями.

— Значит, вы следили за мной в Москве?

— А что мне оставалось делать? Вы по какой-то причине своих координат не оставили никому. Когда я увидел передачу и понял, что дочь в Москве, я сразу поехал и стал искать. Оказалось — вы исчезли бесследно. Мне осталось только сидеть в засаде возле вашего дома и ждать. Мне повезло — ждать пришлось недолго.

— Могли бы сразу подойти и прямо все сказать, а не разыгрывать из себя детектива!

— Ой-ой-ой! — передразнил девушку Зверев. — Это большой спорный вопрос, кто разыгрывает детектива. Я не мог позволить вам водить себя за нос. Кто знает, что у вас на уме?

— Что вы имеете в виду? .

— Судя по тем сведениям, что мне удалось собрать о вас, девушка, вы — большая искательница приключений.

Маша едва не подпрыгнула на своем пеньке.

— Что?! Хотела бы я знать источник ваших сведений! Что вы могли такое узнать обо мне?

— Факт первый. Вы как будто бы страстно влюблены. Ваш жених устраивает вас на работу в престижное агентство. Он же организует вам заграничную командировку, о которой вы так долго грезили. Съездив в Лондон, вы резко меняете планы…

Маша не заметила, как глаза ее сами собой сощурились в яростном пронзительном взгляде. Пальцы на коленках собрались в кулаки. Он «собирал сведения» в фирме Бориса!

Нинель… Ну дрянь!

Глядя в эту минуту на Зверева, она находила в нем все больше подтверждений своего первого впечатления. Две глубокие складки по обеим сторонам рта наверняка выдают в нем тип сухого, бессердечного человека. Зануды-буквоеда. Он собирает сплетни, принимая их за чистую монету!

Денис понял ее молчание по-своему: нечем крыть. Все правда. И он продолжил:

— Действительно, зачем вам теперь нужен ваш жених, если водится рыбка покрупнее? Правда?

Маша вскочила с пенька резко распрямившейся пружиной и метнулась к Звереву. Тот секундой раньше разгадал ее порыв и, стремительно выпрямившись, перехватил руку, занесенную для пощечины.

Шейла выросла словно из-под земли. Она пригнула морду к траве и зарычала. Зверев улыбнулся, не ослабляя хватку.

— Рычит как настоящая. Без свидетелей не получается…

Маша, красная и злая, сильно дернула руку на себя. Денис отпустил ее. Она прикусила губу и отвернулась. Еще не хватало заплакать при нем. Дегенерат. Неврастеник. Сплетник!

Запястье горело. Ярким малиновым браслетом выделялся след от пальцев Зверева.

— Думаю, что это не все, что вам удалось собрать обо мне?

— Далеко не все.

— Безусловно интересно. Я вся внимание.

Маша отошла на несколько шагов и стала рвать одуванчики. Спокойно сидеть и глядеть на этого придурка не было сил. Шейла успокоилась и вновь погналась за бабочкой. Она смешно подпрыгивала, тщетно пытаясь поймать добычу.

— Маша… зачем вам понадобилась моя дочь?

Вопрос был послан ей в спину. Она на секунду застыла на месте. Постояла. Вздохнула и продолжила прерванное занятие.

Сказала не оборачиваясь:

— Хотела откормить ее получше и съесть.

Она не видела, как отреагировал на ее черный юмор отец Альки. Это его проблемы. Похоже, у него не все в порядке с головой. Как жаль, что Альку придется отдавать этому ограниченному типу. Ну что за судьба у девчонки!

— У меня несколько другая версия, — отозвался Денис. — Не так примитивно, но не менее жестоко.

— Зачем же вам слушать меня? У вас на все своя версия… Итак?

Маша собрала уже приличный букет с длинными тонкими ножками. Как раз на венок.

— Вы узнаете, что стихи моей дочери успешно использует в своем творчестве некий Игорь.

Маша подняла глаза на Зверева. Вот как… Да он провел целое расследование! Интересно, интересно… Зверев продолжал:

— Девочка пишет быстро, без каких бы то ни было творческих мучений. Во сне. Почему бы не использовать эту странную одаренность в шоу-бизнесе? Это деньги. Только почему-то это не приходит сразу в голову вам, соседке, а приходит какому-то продюсеру с сомнительным прошлым с периферии.

Маша вернулась на пенек и положила на колени одуванчики. Нужно немедленно чем-то занять руки. Например, сплести венок.

— Впрочем, возможно, пришло бы и вам. Но ее мать умирает в то время, когда вы — за границей. И продюсер оказывается проворней.

Маша молчала. В душе она уже ненавидела Алькиного отца. Эта ненависть закипала, копила пар… Руки механически складывали стебелек к стебельку — плели венок. Зверев не унимался:

— Вы возвращаетесь из-за границы, узнаете об успехах ее песен и решаете поправить дело: взять опекунство, а вместе с этим и права на ее творчество. Тем более у вас есть зацепка на радио, на телевидении. Первое, что вы делаете, когда получаете мою дочь, — это передача на телевидении! Уму непостижимо! Не школа, не санаторий с усиленным питанием, а передача на телевидении! Реклама!