Читаем без скачивания Пламя в джунглях - Николай Сучков

Тим Бичер дернулся. Что это? Не ослышался ли он? На всякий случай отозвался:

— Трубач протрубил.

— Остановитесь у крайней хижины справа!

Тим Бичер воспрянул духом. Наконец-то! Это свои. Как во-время подоспели! Шеф точен и как всегда приходит на выручку в критическую минуту. Вот и место свидания. Остановился. Шаги впереди идущих заглохли. Из темноты невидимый голос зашептал:

— Подойдите ближе к хижине! Слышите меня?

— Слышу.

— Запоминайте! Займитесь свидетелем! Поможет «Б-2». Он сам найдет вас, сломает стрелу и скажет: «Фина». Главный — моя забота. Смелее! Вы под моей защитой.

— Кто вы?

— А-2. Ваш ангел-хранитель. Удачи вам. Прощайте!

К Бичеру вернулась уверенность. Он распрямил плечи. Ну, теперь посмотрим, кто кого!

МАЭЛИТЕ

У ярко горящего костра сидят воины. Смотрят, не мигая на пляшущее пламя. Игривые языки пламени ласкаются к людям, будто стремятся отвлечь их от грустных дум. Но люди молчат. Не слышно обычных шуток. О чем-то задумался Нгамба, повесил голову Рики Рам. Джонни перебирает черные бусинки део-мони. Тим Бичер чертит прутиком между ногами.

Маэлите сгорбилась, кутаясь в темное шерстяное одеяло. Она сильно осунулась, пожелтела. Ничего не ела последние дни. Только сегодня ее силой заставили поужинать.

— Он не хотел идти, — медленно, словно ворочая тяжелые камни, заговорила она. — Бледнолицые дьяволы уговорили его. Сказали, что если он не пойдет на собрание горных племен, то сорвется восстание, и кадонги не простит этого. Гаро был уверен, он даже не выслал разведку. У ласи нас встретили пули и штыки. Я хотела остаться, а он накричал на меня. Приказал спешить за помощью. Женщине, говорил, легче пройти. Я хотела умереть вместе с ним. Он прогнал меня, обманул. Ведь знал же, что помощь не успеет, — она судорожно глотнула воздух, закачалась из стороны в сторону. И вдруг горестно, по-бабьи запричитала. — А-а, ушел один! Не дождался! О-о, горе мне, горе!

Маэлите вскочила на ноги, закричала, грозя кулаками джунглям:

— Ну подождите, предатели, чья душа поросла шерстью! Я еще доберусь до вас, не будь я «Черная смерть».

Она замолкла. И снова наступила тягостная тишина. Алекс с болью смотрел на молодую женщину. Но чем он мог помочь ей?

Маэлите не было и двадцати, она уже испила полную чашу горя. Она была из племени ао. Как и все девочки племени, Маэлите день проводила дома, помогая матери по хозяйству, а к вечеру уходила в девичий дом, женский морунг, где все они — молоденькие девушки ао, плели маты и корзины, развлекались музыкой и танцами. По ночам она слышала, как юноши украдкой приходили в морунг, как крались вдоль нар, ощупью ища свою возлюбленную. Из них девушки и выбирали себе мужей.

Маэлите нравилась многим. Веселая певунья и лучшая танцовщица деревни, она разбила не мало сердец. Ребята часто ссорились из-за красавицы Маэлы. А ей приглянулся один статный парень. Он всегда выходил победителем из стычек с соперниками и поэтому чаще других добивался чести провожать ее, бывать с ней наедине. Потом он исчез, а через несколько дней вернулся из джунглей, приволок на себе крупного вепря. Деревня торжественно встретила юношу. Староста одел ему на шею медное ожерелье — знак мужества и зрелости, воины и охотники приняли его в свои ряды. Он получил право называться мужчиной и жениться на своей избраннице.

Так соединились их судьбы. Маэлите иногда ходила с ним на охоту: муж не мог отказать ей в этом желании, хотя мужчины и смеялись над ним. В сезон дождей к ним забрела группа японцев. Муж ее, соблазнившись обещанием получить винтовку, согласился быть проводником.

Она долго ждала его. Потом до нее дошла ужасная весть: супруг лежит в госпитале безглазый. У него вырвали глаза для какого-то полковника, ослепшего в бою. Маэлите ушла в город. Там она упросила японских докторов вырезать у нее глаз и вставить мужу. Ее обманули: глаз у нее удалили, но не для мужа, а для другого японского офицера.

Едва оправившись, привела она слепого мужа домой. Ей было стыдно быть с ним обузой для деревни, и она сама ходила на охоту. Она не уступала любому мужчине в метании копья, стрельбе из лука. Но охотники не принимали ее в свою компанию и даже не брали своей доли из приносимой ею добычи. У нага считается зазорным мужчине пользоваться дичью, убитой женщиной. Он скорее умрет с голоду, чем пойдет на это унижение.

Муж таял на глазах, несмотря на все ее заботы. Так и умер, не узнав, что и жена отмечена страшной японской печатью. Маэлите осталась совсем одна. Правда, вдовцы старались добиться ее руки, она всем отказывала. Замкнулась, ушла в себя и все чаще задумывалась: стоит ли дальше жить.

Убрали с полей урожай, настала пора свадеб. В эти-то дни и убила она первого японца. Когда в чьей-то пустой хижине солдат, обдав дурным запахом алкоголя и гниющих зубов, навалился на нее, она яростно отбросила его. В борьбе нечаянно коснулась рукоятки штыка, осторожно вытянула. Потом, сунув в открытый слюнявый рот японца скомканную шаль, всадила тесак в мягкий податливый живот.

Не помня себя, бросилась Маэлите вон. Толкнула дверь, и плотный мрак охватил ее. Лишь звезды кололи глаза, да из морунга доносился приглушенный шум разгулявшейся свадьбы. Нужно было немедленно уходить. Собрала нехитрый скарб: шерстяное одеяло, новую шаль, дах, глиняный горшок и котелок, огниво и некоторые мелочи; обмотала голову куском черной ткани в виде тюрбана. Не было только винтовки. Она спокойно вернулась. Перешагнула через спящего часового в хижину, которую занимали японцы. На ощупь у изголовья топчана нашла оружие, перепоясалась патронташем, вскинула за плечи два карабина и ушла.

Маэлите поселилась в джунглях. Она выходила к окраинам деревень, подстерегала одиночных японцев и безжалостно их уничтожала.

Однажды, попытавшись освободить двух женщин от джапони, Маэлите попалась. Одного японца ей удалось пристрелить, другой, офицер, сумел приемом джиу-джитсу ошеломить ее. Пришла в себя она от дикой боли. Офицер тыкал зажженной сигаретой ей в щеки. Она молчала, только глаз ее пламенел. Это ему и не понравилось. Злорадно усмехаясь, он вынул из кармана авторучку и толстым концом стал давить на глазное яблоко.

Тогда она закричала. Закричала страшно. Из-за кустов выскочили освобожденные ею девушки. Втроем они быстро справились с офицером. На прощанье Маэлите выколола глаза уже мертвому японцу. С тех пор на всех японских офицерах оставляла она эту свою ужасную метку, за что и прозвали ее «Черная смерть». Когда Маэлите со своим маленьким отрядом присоединилась к воинам Алекса, она сразу же обратила внимание на Гаро. А он потянулся к ней. Так Маэлите полюбила во второй раз. Но видно ей не дано было любить. Смерть отмечала того, на кого падала ее любовь. Ей дана была только ненависть. Что ж, пусть будет так.

Маэлите упорно смотрела на огонь, не замечая сочувственных взглядов Алекса. Вдруг тишину всколыхнул сдавленный крик. «Там же пленник!» — встревожился Алекс, бросаясь на стоны. Вождь тилое стоял невредимый, в окружении сбежавшихся воинов, сжимая кисть правой руки. По пальцам сочилась кровь. На земле в луже крови распростерлось неподвижное тело.

— Давно его приметил, — повторял тилое свой рассказ, — на сердце у него зло. Я умею читать сердце. Недаром зовут меня «Змеиный глаз». Он напал на меня, но я оказался быстрее. И часовой помог.

Когда Гонда закончил перевязывать рану, тилое поманил Алекса в сторону.

— Уходи отсюда, парень, пока не поздно. Ты окружен врагами. Мне жаль тебя. Одного предали, очередь за тобой.

— Если ты позвал меня, чтобы болтать пустые угрозы, то напрасно тратишь энергию, — с раздражением ответил Алекс, отворачиваясь.

— Постой, не горячись, — потянул его за полу пледа вождь тилое. — Твой друг, этот белый, сказал, чтобы я держал язык за зубами. Он тайный враг, берегись его! Этот неудачливый убийца из ласи — его человек. Меня ты отпусти, а то тилое начнут мстить за меня. Это плохо.

— Ты нам пока нужен, как единственный свидетель предательства. Потом отпущу тебя. Спокойной ночи!

— Прощай, кадонги! Джапони толкают нас на войну с вами. Я не поддамся чужеземцам. Обещаю тебе.

— Хочу верить, вождь.

Алекс приказал беречь вождя, не подпускать к нему никого.

Невесело встречала их Хванде. Сюда уже дошла весть о гибели Гаро и его группы.

Молча проходили воины по улице сквозь строй хмурых селян. Легкая охотничья поступь, обычно неслышная в джунглях, теперь оглушала. На небе сгущались тучи, горы потемнели.

Алекс шепнул Джонни: «Песню!» И вот над притихшей деревней, над печальной вереницей шагающих устало воинов поплыла песня. Воины вяло подхватили припев:

Ээйо-хо-хо! Герой не подвластен беде!Ээйо-хо-хо! Герой не подвластен беде!

Алекс залихватски присвистнул, и голос Джонни окреп, зазвенел: