Читаем без скачивания Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

В обрушившейся тьме раздался звенящий, как мне показалось, голос королевы:

— Заклятие тьмы?

— Да, — ответил я зло. — Но не прямое, что хуже всего…

— А какое?

— Где–нить далеко, — прошипел я сквозь зубы, — дерево упало на провода и порвало… И никто не догадается, что не само упало, и не поднимет тревогу. Потому все наши системы обесточены. На время, конечно…

Она произнесла в темноте:

— На… какое?

— Им хватит, — сказал я. — Теперь счет на минуты!

— Враг… скоро ворвется?

— Думаю, — ответил я горько, — уже бегут через двор.

Она не ответила, а я ощупью пробрался к столу, где в

нижнем ящике фонарик и даже огрызок свечи для сентиментальных и романтически настроенных дур. Каким бы ни был мир постиндустриальным, но того и гляди пригодятся даже кремень и огниво…

— Держитесь тихо, — велел я. — Присядьте вот здесь за этим белым шкафом…

— Зачем? — шепнула она напряженно. — Темно же…

— Для них не темно, — заверил я. — Но через стены не увидят.

Она пригнулась за холодильником. Все еще королева, как это у нее получается, а я, как ни крути, простолюдин из простолюдинов, нет во мне этой величавой гордости и достоинства в каждом движении…

Вот так офицеры красиво и гордо в Первую мировую во весь рост шли впереди атакующих, из–за чего их выбивали нещадно, но лучше погибнуть, чем пригнуться, это же какой стыд, это трусость, а где же презрение к смерти…

Глаза торопливо приспосабливаются к темноте, в окно падает луч лунного света, и в комнате проступили спинки стульев, очертания стола…

Я вздрогнул, приложил палец к губам, и она мгновенно умолкла, осторожно повела глазами из стороны в сторону. Холодок на этот раз коснулся моего лба, понять бы, что это значит, почему когда спина, когда грудь, а сейчас лоб…

— Снова? — прошептала она.

— Уже ближе, — ответил я тоже шепотом.

— А что твои охранные демоны?

— Если враг не приведет более сильных…

Она прошептала:

— Защищаться легче, потому на штурм идут тогда, когда сил в пять раз больше.

— Знаю, — буркнул я. Она бросила на меня понимающий взгляд, конечно же, знаю, наверняка сам и нападал на замки и защищал, недаром такой таинственный, я уточнил: — Нам важно продержаться пару часов.

Она прошептала:

— Только бы получилось… А как же ты?

— Вывернусь, — пообещал я. — Тихо… Что–то затихли…

— Может, — предположила она с надеждой в голосе, — отступили?

Я пробормотал:

— Вряд ли.

Она бросила на меня взгляд, лишенный сочувствия, но полный понимания.

— У тебя могучие враги. Значит, ты великий воин.

Я буркнул:

— Еще бы. Восьмидесятый лэвл. С легендарным оружием, доспехи вообще полный эпик… Но они, думаю, подготовились не хуже.

Сердце мое болезненно ныло, через несколько долгих минут все люстры вспыхнули прежним светом, а приборы мигнули огоньками, сообщая, что у них все в порядке.

Я прикрыл ладонью глаза, им снова привыкать, а сейчас диафрагма сужена до предела.

Королева стоит у стены бледная, в руке зажата рукоять большого столового ножа.

— У них, — спросила она, — ничего не получилось?.. Им нужна была темнота?

— Уже не нужна, — ответил я зажато. — За это время всобачили свои чипы. Охрана получает те картинки, которые записали они…

В окно я видел, как через двор к крыльцу идет рослый и массивный мужчина, одет под строителя, обычный спецкостюм из легкой ткани, к которой не липнет не только грязь, но даже мазут и краска. Такая же обувь, вроде бы легкая, но можно уронить хоть кувалду, не только кости останутся целы, даже кровоподтека не будет.

— Хорошо приготовились, — шепнул я. — Конечно, эти костюмы не только можно купить с доставкой, но и самому распечатать…

— Что сделать? — спросила она шепотом.

Я отмахнулся.

— Говорю, это могут быть и простые мелкие уголовники.

Холод по всей коже подсказал, что мелкие воришки не планируют свои ограбления так тщательно и технически оснащенно. Свет отключить на моем участке было бы проще, но отключили по всему поселку, чтобы не было подозрений, а включили раньше, чем управление выслало бригаду ремонтников на поиски неисправностей.

Мной занялись такие люди, для которых я простая инфузория–туфелька. Пока не было электричества, они что–то успели сделать на моем участке. Думаю, вряд ли, как тимуровцы, полили деревья и вскопали огород…

Королева не сводит с меня взгляда, мне показалось, что следит с потрясающей бесстрастностью, но, с другой стороны, для нее не только грабеж, но и убийства — норма, сама отправляет на казнь десятки, а то и сотни преступивших закон, это у меня все холодеет внутри…

Там, в ее королевстве, не в счет, там все убивают друг друга, а я конформист, быстро вживаюсь, я же толеран- тен и политкорректен, не могу же навязывать или даже высказывать свою мораль, это некрасиво и неинтеллигентно, и если там принято убивать, то и я убиваю, хотя умеренно–умеренно, крайности всегда чреваты.

«Проживи незаметно», — призывал великий мудрец, один из строителей будущего толерантного и политкорректного общества.

Страшное чувство беспомощности охватило с такой силой, что заныли внутренности. Сколько я, находясь в бараньем стаде так называемой интеллигенции, обличал, как в их обществе и принято, проклятое правительство, что жаждет, истекая слюнями, подсматривать за каждым моим шагом!

Но вот бандиты сделали то, о чем эти бараны мечтают: отключили все видеонаблюдение. Я свободен, президент страны и службы безопасности уже не толпятся у экранов, отпихивая друг друга локтями, стараясь не пропустить ни одно мое фрикционное движение в ванной…

…это же счастье, а бандиты — это свобода и воля! Но почему мне так страшно и почему так хочется, чтобы полиция, службы охраны и весь мир увидели, что ко мне ломятся преступники?

Наверное, у меня все–таки выразительное лицо, королева поинтересовалась с оттенком сочувствия:

— Что–то болит?

— У мужчин ничего не болит, — ответил я, как и положено по ее мнению отвечать мужчине. — По крайней мере, не должно. Мы ведь должны и обязаны?

Она кивнула.

— Только теперь понял?

— Даже теперь не понимаю, — ответил я сердито. — Это так, атавизм. Инстинкт. Вбитая в ДНК прога. Я хоть и демократ, но все еще самец.

Она снова отступила вдоль камина к холодильнику.

— Что–то еще видишь?

Я присмотрелся, человек в форме рабочего исчез со двора, но на крыльце так и не появился.

Королева произнесла тихо:

— А через заднюю дверь?

— Я там подпер палкой под ручку, — сообщил я. — И вообще прижал мебелью.

— Хорошо, — шепнула она. — Аты… ты побелел весь. Это по тебе так сильно бьют магией?

— Да, — ответил я затравленно. — Именно.

— Держись, — посоветовала она.

— Нет уж, — огрызнулся я. — Щас упаду на спину и сдамся!

Холод волнами ходит по всему телу, опасность где–то рядом, направления нет, похоже, этот якобы рабочий не один, тогда бы дуло холодом только с его стороны.

За спиной раздался спокойный, даже ленивый голос:

— Стоять!.. А теперь повернись, парень. Только медленно. Руки держи так, чтобы я видел.

Чувствуя себя совершенно беспомощным, словно оказался голым посреди людной улицы, я повернулся.

Высокий и массивный мужчина, типичный телохранитель воровских авторитетов, крупный, как бык на задних копытах, уверенный в своей непробиваемости и молниеносной реакции.

Ствол его пистолета смотрит мне в живот, это еще хуже, чем в сердце, сразу в воображении картина, как раскаленный кусок металла пронизывает брюшину, разрывает кишки и вылетает из спины, зацепив и позвоночник с его спинным мозгом.

Мужчина смотрел в мое лицо с интересом.

— Ты что так побледнел, парень?.. Не боись, у меня к тебе только вопросы.

А это вряд ли, мелькнуло у меня. Вопросы были раньше. Теперь будет допрос третьей степени, это не жалкое тыканье раскаленным прутом в сало на боках.

— Спрашивай, — пролепетал я. — Скажу все, что захочешь… Только учти, свет уже дали!.. Здесь везде камеры, все снимают…

— Харды мы заберем, — пообещал он.

Я покачал головой.

— Теперь запись идет сразу в облако, я даже не знаю, куда. В полиции уже садятся на машины, ваши портреты распространяются по всем каналам…

Он перебил с довольной усмешкой:

— Свет дали поселку, но в твоем доме электрику мы отрубили. Твои видеокамеры не работают. Так что ты в наших руках, а мы как пришли, так и уйдем. Это наша установка дает свет, понял? А харды все–таки заберем, заберем… Вдруг там есть нужные для нас люди? Вообще получим какие–то нити.