Читаем без скачивания Плохой парень - Питер Робинсон

— Может, он уже там, — пожал плечами Даррен.

Фанторп прищелкнул пальцами:

— Ну, тогда нам тем более имеет смысл поторопиться. Будете уходить, скажите Гелене, чтобы принесла мне еще пива. И профитролей.

Пожалуй, сейчас как раз удобный момент, чтобы спросить Гелену, не желает ли она прокатиться с ним куда-нибудь денька на два, подумал Фанторп.

Глава десятая

После вертолета Бэнкса подташнивало, и он еле поспевал вслед за Уинсом по длинным больничным коридорам. Они шли к отделению интенсивной терапии и вскоре оказались в обширном светлом холле. Во время полета Уинсом попыталась ввести Бэнкса в курс дела, но вокруг все так грохотало, что пришлось надеть наушники и прекратить разговоры.

Бэнкс чувствовал себя совершенно пришибленным — и от недосыпа, и от разницы во времени, и особенно, конечно, из-за Энни. Надо было как можно скорее собраться и привести себя в рабочее состояние, но мозг и все тело никак не хотели войти в нормальный режим. Реакции сдвинулись, Бэнкс ощущал себя как бы не в фазе с окружающим миром, звуки казались болезненно громкими, перед глазами слегка плыло, и в довершение всего страшно разболелась голова. Если мне предстоит хлопнуться в обморок, подумал Бэнкс, то лучшего места просто не найти.

Перед дверью в палату Энни их поджидала коренастая, очень коротко стриженная, мускулистая девушка.

— Простите. Старший инспектор Бэнкс? Детектив Джекмен?

Бэнкс остановился и попытался сообразить, где он ее видел. Непонятно. Кто она? Дурной вестник?

— Вы вряд ли меня помните. Я констебль Нерис Пауэлл, из отдела спецназначения. Наша группа участвовала в операции в доме Дойлов.

Бэнкс не мог взять в толк, о чем она говорит, но Уинсом, видимо, все поняла.

— Я вас знаю, — сказала она. — Я видела вас в Центральном управлении и в понедельник, на общем совещании.

— Да, у нас теперь сплошные совещания, — хмуро подтвердила Нерис и обратилась к Бэнксу: — Тут такое дело, сэр. Констебль из охраны не пускает меня в палату к Энни. Но о вас она отзывается с большим почтением. Вы бы не могли ей сказать, что мне можно войти? Или хотя бы дать мне знать, как дела у Энни?

— А вам-то что? — Бэнкс сознавал, что ведет себя грубо, но ему хотелось поскорее от нее отделаться и увидеть Энни.

— Мы вместе работали над этим делом. Она была очень добра ко мне. Вот и все. В этом деле все было… очень непросто. Я вроде как несу ответственность.

— Сейчас у меня все очень непросто. — Бэнкс отодвинул девушку в сторону и шагнул к двери. Затем обернулся и добавил: — Я дам вам знать, как дела, констебль Пауэлл. Обещаю. А сейчас идите домой. Передохните чуток.

Отделение интенсивной терапии было рассчитано на шестнадцать коек, но ширмы и занавески давали возможность общаться с пациентом без посторонних глаз. Бэнкс подошел к постели, где лежала Энни, и коленки у него противно ослабели и задрожали. Какая же она маленькая, хрупкая и беззащитная! Лежит на белоснежных простынях, вся опутанная трубками и проводами. Но мониторы жужжат ровно, и все огоньки индикаторов исправно горят. Вот этот монитор, кажется, показывает давление: сто тридцать девять на восемьдесят один, а этот — пульс: семьдесят два. Сколько он в этом смыслит, не так плохо. Уж точно поменьше, чем у него сейчас. Возле койки стояла медсестра, проверяя одну из капельниц, и Бэнкс робко спросил, можно ли ему подержать Энни за руку.

— Только совсем недолго, — ответила она.

Бэнкс нежно сжал маленькую влажную ладошку Уинсом молча замерла у него за спиной. Другая рука Энни была забинтована, система креплений соединяла бандаж с перевязью на раненом плече. К здоровой руке подсоединены капельницы. Энни делали внутривенные вливания крови и еще какой-то прозрачной жидкости, наверно, физраствора с необходимыми лекарствами. На пальце у нее он заметил небольшой зажим, тоже подсоединенный к монитору, — для измерения уровня кислорода в крови. Во рту трубка. Глаза закрыты. Ее слабая ладошка была теплой, но совершенно безжизненной. Никакого отклика, ни тени ответного пожатия. На мгновение Бэнкс ощутил, что вся огромная Вселенная сжалась до размеров этой маленькой руки, в которой теплилась жизнь, поддерживаемая аппаратом искусственного дыхания. Наклонись он пониже, увидел бы, что грудь ее тихонько вздымается и опадает в такт работе машины.

Бэнкс почувствовал, что кто-то подошел сзади, обернулся и увидел невысокого худощавого мужчину с азиатскими чертами лица. Он выглядел так молодо, будто еще учился в медицинском колледже, но изящный темно-серый костюм, белая рубашка и галстук заставляли в этом усомниться.

— Ну все, хватит. — Медсестра тронула Бэнкса за плечо. — Это мистер Сандхар, ведущий хирург нашей травматологии, он оперировал пациентку. Вы можете переговорить с ним, если хотите.

Бэнкс поблагодарил ее и встал. Чуть помедлил, наклонился и поцеловал Энни.

Мистер Сандхар провел их с Уинсом сквозь лабиринт коридоров в небольшой смотровой кабинет. Там был всего один стул, так что Бэнкс с Уинсом устроились бок о бок на кушетке. Когда они усаживались, полиэтиленовый чехол на кушетке захрустел. На стене висел медицинский атлас, схематично изображающий циркуляцию крови в организме человека. Рядом со стулом, на который опустился Сандхар, возвышались металлические весы.

— Вы можете объяснить нам все на простом человеческом языке? — хмуро спросил Бэнкс.

Сандхар улыбнулся:

— Конечно. Хотите верьте, хотите нет, но обычно мы умудряемся перевести сложные профессиональные термины так, что любой родственник больного понимает, о чем речь. Мы не ставим себе целью сводить посетителей с ума.

— Приятно слышать.

— Может быть, вам будет проще задавать вопросы? Полагаю, вам более привычна эта роль?

— Ну, я как-то не готовился вас допрашивать, — устало заметил Бэнкс. — Но да, безусловно, мне будет удобнее, если я смогу задавать вопросы. Не могли бы вы для начала объяснить мне, что произошло?

— В мисс Кэббот стреляли. Дважды. Одна пуля проникла в грудь и прошла через верхнюю долю правого легкого, а вторая раздробила левую ключицу и вызвала разрыв мягких тканей. Ей повезло. — Бэнкс недоуменно нахмурился. — Она, можно сказать, счастливица. Обе пули могли пройти навылет. Тогда бы и говорить уже было не о чем. Но не прошли. Правда, теперь этот фактор осложняет общую картину.

— То есть?

Сандхар положил ногу на ногу и поправил блокнот.

— Насколько мне известно, — продолжал он, — «скорая» прибыла на место через десять минут, что воистину рекорд для сельской местности, хоть вызову и была присвоена категория «А». Тот неизвестный, кто позвонил в девять-девять-девять, в общем-то, и спас ей жизнь. Насколько я знаю, его не нашли, но это уж скорее ваша епархия, чем моя. Так вот, к этому моменту пациентка потеряла много крови, однако если бы пистолет был более мощным и пули прошли навылет, потеряла бы куда больше. И летальный исход был бы… н-да… более чем вероятен. А так… Кожа эластична, она сомкнулась на входном отверстии. — Он свел воедино большой и указательный пальцы, демонстрируя, как это произошло. — В итоге не такая большая кровопотеря.

— Значит, Энни повезло, что пули не прошли навылет, — негромко повторил Бэнкс. — Понятно. Это, стало быть, хорошие новости. А плохие?

— У мисс Кэббот были сильные внутренние кровоизлияния, и в легких у нее скапливалась жидкость, что мешало им расширяться. — Доктор снова принялся жестикулировать, поясняя свои слова. — Одно легкое у нее отказало, что, как вы понимаете, вызвало проблемы с дыханием. Если бы отказало и второе, она бы умерла еще до того, как приехала бригада «скорой». По счастью, этого не произошло. Врачи не только быстро оказались на месте, но и моментально поняли, какая ей нужна помощь. Так что уже в дороге начали работать, сумели стабилизировать ее состояние в больнице Иствейла и очень оперативно доставили пациентку на вертолете к нам сюда.

— Она поправится? Все будет в порядке? — спросил Бэнкс. — Вы все сделали? Вы же ее оперировали.

Сандхар помолчал:

— Да, оперировал. Но я обязан вам сказать, что ее жизнь пока на волоске. Неизвестно, как все обернется.

— Что это значит?

— Она борется. И у нее достаточно сил, чтобы победить. Сейчас невозможно угадать, каков будет исход.

— Она сильная, — сказал Бэнкс.

Врач утвердительно кивнул:

— Это хорошо. Понадобятся все ее силы.

— Когда вы сможете сказать что-то более определенное?

— Все решат ближайшие сутки. Мы будем непрерывно снимать показания, фиксировать малейшие изменения — к худшему и к лучшему. Больше мы ничего сделать не в силах. К сожалению.

— А мы можем чем-нибудь помочь?

— Если верите в Бога, молитесь.

— А если нет?

— Тогда надейтесь.

Виктор Мэллори вернулся домой, пропустил стаканчик и собрался было расслабиться и послушать своего любимого Тору Такемицу. Но не успел завалиться на диван, как позвонили в дверь. Если бы я уже лег, ни за что не стал бы открывать, подумал он. Да уж ладно, вдруг пропущу что-то важное. Может, Джафф пригнал обратно машину или сексапильная Марианна из гольф-клуба все же решила принять приглашение? Он пошел открывать.