Читаем без скачивания Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова) - Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska

До минимума сведя деловой визит, я села в машину и принялась ждать Касю. Она не заставила себя долго ждать. Девушка вышла из подъезда какая-то тихая, шла, опустив голову, и так напряженно о чем-то думала, что не обращала внимания на окружение. Она вздрогнула от неожиданности, когда я ее окликнула. И охотно воспользовалась моим предложением подвезти ее.

– Знаете, у меня такое чувство, что из всех людей одна вы относитесь ко мне хорошо, – заговорила она совершенно неожиданно. – А мне сейчас, как никогда, так нужны понимание и доверие…

Не договорив, девушка вопросительно взглянула на меня. Я совершенно искренне подтвердила, что и в самом деле отношусь к ней с большой симпатией и во всем ей верю. Приободренная Кася решила продолжать.

– Вот я и не знаю, что мне сейчас делать, проше пани. Возможно, я поступаю нехорошо, возможно, даже нарушаю уголовный кодекс… Ну, может, не совсем так, преступления я не совершаю, но уж проступок – точно. Мне очень, очень надо посоветоваться с кем-то. С человеком, который не станет меня сразу же осуждать, а выслушает терпеливо и доброжелательно, не будет напоминать о гражданской ответственности. И, возможно, что-то умное посоветует. Совсем я запуталась…

– Только не со мной! – перебила я девушку. – Так уж получилось, что мой мужик – полицейский, и у нас каждый вечер в доме только и разговоров, что о вашем деле. За моим столом и при моем непосредственном участии. А если вы в самом деле совершили нечто уголовно наказуемое, мне придется об этом сказать.

– А если не совсем уголовное? – жалобно спросила Катя. – Если такое, от которого никому вреда не будет? Ведь я же знаю…

Не договорив, она отвернулась и опустила голову. Похоже, ее охватило отчаяние. А мне страшно захотелось знать, что же такое она знает. Вот идиотское положение! Меня прямо распирало от любопытства, но я честно предупредила, и теперь ей решать. И тут меня осенило. Недаром Янушу что-то подсказывало, что вторая линия следствия связана с Касей! Ведь наверняка так оно и есть. Девушка именно об этом хочет сказать. Хочет и не решается.

– Ваш парень, да? – вырвалось у меня. – Он как-то связан с этим делом? Или что-то знает?

Кася лишь взглянула на меня, и уже никакого ответа не требовалось. Ясно, связан. Оба они связаны. Интересно, что же они такое отмочили? И в самом ли деле я все обязана рассказывать Янушу?

В общем да, обязана, но можно ведь не сразу рассказать, немного спустя. Ведь от Януша сразу узнает Болек, от него Тиран. А Касе явно нужно время, и очень может быть, она вовсе и не выдумала ту самую срочную работу…

– Насчет работы вы правду сказали? – все-таки пожелала я убедиться.

Кася энергично кивнула головой.

– Чистую правду! Какое у нас сегодня? Двадцать второе? Двадцать пятого все будет закончено, значит, двадцать шестого Бартек может поступить в распоряжение полиции. Сейчас же мы не можем себе позволить, чтобы он бросил работу, а скажи мы о нем полиции, его… ну, не знаю, если и не арестуют, то во всяком случае станут таскать на допросы или еще что. Нет, с меня достаточно, я тоже хочу жить, как все люди, а для этого нам с Бартеком нужно рассчитаться с долгами.

Любопытство просто сжигало меня, и очень скоро я пришла к выводу, что не обязательно тут же сообщать Янушу обо всем, что я узнаю. В конце концов, имею право я кое о чем забыть? Может, у меня склероз? Точно, Кася мне о чем-то говорила, а у меня из головы вылетело… Только потом вспомнила, и как только вспомнила, так ему и сказала.

Решение за меня приняла Кася.

– Нет, – твердо сказала она, хотя я видела, с каким трудом далось ей это решение. – Не буду ставить вас в глупое положение. Обязательно все вам расскажу и посоветуюсь с вами, но потом, когда уже не будет этой веревки на шее. Пусть Бартек закончит работу, а там что Бог даст…

Вот и получается, что я ничего так и не узнала.

С трудом удержавшись от того, чтобы сообщить девушке об организованной за ней слежке, я поинтересовалась, что она делала в доме на Фильтровой.

– В этом доме живет одна старушка, подруга моей бабушки. Я иногда захожу к ней, расспрашиваю о бабушке, о родителях. Она их знала. Благодаря ей и я тоже многое теперь знаю о своих родных. Вы не представляете, как трудно жить, чувствуя себя сиротой без роду-племени. А теперь и у меня есть родные, вернее, были, и мне дорога каждая мелочь. Каждый пустяк, оставшийся от них, каждая подробность из их жизни.

Тут мне припомнилось, что говорила об этой старушке пани Крыся.

– Да, я слышала о ней, и, насколько понимаю, она может быть очень важным свидетелем в ваших имущественных делах. Кристина Пищевская утверждает, что все имущество покойной тетки принадлежит вам. И пани Пищевская вместе с этой самой подругой вашей бабушки могут дать очень важные сведения, которые наверняка понадобятся при оформлении документации и на имущество, и на квартиру.

Кася вроде бы собиралась пренебрежительно махнуть рукой, но раздумала.

– Наверное, вы правы. Теперь я тоже думаю, что все принадлежавшие бабушке ценности и имущество должны принадлежать мне. О господи, если бы я знала об этом раньше!

– Что бы тогда было?

Кася открыла рот, собираясь что-то сказать, но так ничего и не сказала. А потом повторила свою просьбу:

– Я смогу… Когда Бартек наконец закончит свою работу, я смогу поговорить с вами с глазу на глаз?

Разумеется, все эти ее недомолвки и намеки были чрезвычайно подозрительны, но я заверила девушку, что, конечно же, мы с ней обязательно поговорим наедине. Я высадила Касю у дома на улице Вилловой и не поехала домой, а постаралась выдумать себе несколько дел в городе, чтобы вернуться домой как можно позже, чтобы у меня не было необходимости о чем-либо говорить. На сей раз придется Болеку довольствоваться кулинарными деликатесами, ничего, обойдется.

О том, что сегодня я виделась с Касей, я упомянула только за десертом. Просто не могла не упомянуть, отдавала себе отчет, что завтра и так поручику доложат о нашей встрече их наблюдатели.

– Она сказала мне то же самое, что и вам, – сообщила я поручику и Янушу. – У ее Бартека срочная работа, и она полна решимости дать ему возможность эту работу закончить. От нее, сказала, зависит их будущее. Вот почему и прячет парня от вас, ведь вы не дадите ему работать, а то и вовсе посадите. А вообще у меня такое ощущение, что ее больше всего занимает сейчас ее прошлое и прошлое ее родичей, а не какие-то уголовные преступления.

Болек поверил мне, Януш – нет. Правда, не сказал этого коллеге по прежней работе и приступил ко мне с расспросами только после его ухода.

– Она что-то тебе еще сказала или ты сама о чем-то догадалась после разговора с нею, правда? – спросил он. – И у меня такое чувство, что вот-вот приоткроется то самое второе дно…

Я сделала вид, что рассердилась.

– Перестань. Кончай изводить меня своей проклятой телепатией! Ну чего привязался к девушке? Других преступников у тебя нет? Все согласились ждать, даже Тиран, один он, видите ли, не может подождать!

– Могу и я подождать, – согласился. Януш. – А знаешь, мне бы доставило моральное удовлетворение самому раскопать второе дно. Я не намерен совать свой нос в их дело, вмешиваться в ход расследования. Дополнительный допрос Доминика, думаю, ничего не даст, и вообще, я бы по-другому взялся за дело. Возможно, под твоим влиянием. Знаю, какой-то барьер разгораживает оба эти дела. Пожалуй, подговорю Яцуся, надо проверить отпечатки пальцев Каси. И сделать это надо как можно быстрее. Ведь у нее не брали отпечатков пальцев? Уверен, это даст пищу для размышлений…

Я всецело перешла на сторону Каси и позволила себе выразить недобрую надежду на то, что какую бы пищу это ни дало, сделано будет не слишком быстро. Уже после того, как Касин Бартек закончит свою работу и Кася сможет действовать свободно…

Вот интересно, как же я до него доберусь? Что тайник находится за встроенным кухонным шкафчиком, я знала. Кухня бабушкиной квартиры и кухня пани Бернацкой примыкали друг к другу, их разделяла как раз та стена, в которую был вделан тайник. Теперь в бабушкиной квартире жили супруги с двумя детьми и бабушкой.

Естественно, первым делом я подумала о том, чтобы пробиться к тайнику со стороны квартиры пани Бернацкой, но пани Бернацкая была очень разговорчива, а проще говоря, болтлива. Весьма ценимое мною качество, когда речь шла о воспоминаниях старушки о моих родных, и весьма опасное во всех остальных случаях, когда требуется соблюсти тайну. А старушка наверняка бы кому-нибудь проговорилась. Нет, этот номер не пройдет. Пойти к соседям, рассказать им обо всем и… как это называется? Ага, взять в долю. Но где гарантия, что и они не проболтаются?

А у полиции и без того излишне много ко мне претензий. Я изучила уголовный кодекс от корки до корки, но так и не пришла ни к какому определенному выводу. Все зависит от того, что мне вменяется в вину. Хотя вроде бы пожизненное не грозит, и Бартеку тоже. А то, что я им могу не понравиться, как-нибудь переживу.