Читаем без скачивания Тайна сибирской платформы - Валерий Осипов

Щукин вырвал из земли большую кочку — ее комель был черно-красным от пиропа и ильменита. Достав из ямки кусок голубой породы, мы стали разламывать ее. И вскоре на ладонях искрилось несколько кристалликов алмазов.

— Володя! — послышалось сзади.

Мы обернулись. По берегу Пиропового ручья к нам шел невысокий молодой человек в черном берете, с каким-то странным ящиком за спиной и фотографическим штативом под мышкой.

Щукин познакомил нас. Молодой человек в берете оказался начальником геофизического отряда Анатолием Цветковым, а странный ящик за его спиной — обыкновенным магнитометром, прибором, предназначенным для измерения напряжения магнитного поля земли.

Вечером мы сидели в палатке Цветкова, пили из консервных банок крепкий таежный чай, и Володя Щукин наводил «критику» на свою профессию.

— Все течет, все изменяется. Еще до прошлого года считалось, что лучше «пиропового» способа при поиске кимберлитовых трубок ничего нельзя и придумать. А теперь пришла на помощь геологии наука геофизика. И сразу стал наш «пироповый» способ вчерашним днем. Наш отряд, например, за один сезон только три трубки нашел, а отряд Цветкова — целых восемь.

Услышав эту цифру, я невольно потянулся за блокнотом. Заметив этот жест, Анатолий Цветков посмотрел на свой спальный мешок и предложил:

— Давайте лучше спать ляжем. А утром пойдем в тайгу. Я вам по дороге все объясню и покажу.

Мы так и сделали.

Утром Щукин отправился по своим геологическим делам, а мы по своим — геофизическим. Чтобы я лучше усвоил геофизические методы разведки кимберлитовых трубок, Цветков взвалил на меня магнитометр, а сверху положил еще и штатив. Сам он шел рядом и популярно рассказывал мне о магнитных свойствах Земли.

Геофизика — наука о физических свойствах Земли. Одним из физических свойств Земли является то, что она имеет постоянное магнитное поле. Если напряжение этого поля условно принять за 0, то над кимберлитовой трубкой напряжение резко повысится. Дело здесь в том, что кимберлитовые породы содержат в себе много железистых элементов.

Отсюда и методика работы. На специальном геофизическом самолете устанавливается особо чувствительный магнитометр, который автоматически записывает напряжение магнитного поля Земли. Во время полета геофизик, следящий за работой прибора, отмечает на карте те места, где стрелка магнитометра сильнее всего отклонилась от нуля. Значит, где-то здесь есть трубка.

Получив от аэромагнитчиков их карты, наземные магнитчики (таким как раз был отряд Анатолия Цветкова) выходят в тайгу, в те места, где были отмечены положительные аномалии.

Цветков остановился. Я с нескрываемым удовольствием снял с плеча тяжелый ящик.

— Предположим, что по данным аэромагнитной разведки в том месте, где мы сейчас с вами находимся, наблюдалось наибольшее отклонение стрелки от нуля. Нам нужно проверить эти данные.

Анатолий расставил штатив-треногу и навинтил на него сверху магнитометр. Я заглянул в окуляр прибора. Тонкая, как игла, стрелка плясала возле нуля.

— Значит, кимберлита под нами пока еще нет. Двигаемся дальше. Снова производим замер. Стрелка подскочила. Ага, значит, внизу появшгся кимберлит! Наносим показание прибора на крупномасштабную топографическую карту. Теперь мы начинаем ходить по квадрату. Когда измерения по всем сторонам квадрата закончены, все точки, где прибор показывал наибольшее напряжение, соединяем одной линией. Получается неровный овал или круг. Это и есть кимберлитовая трубка. Работая таким методом, наш отряд за один летний полевой сезон открыл восемь коренных месторождений алмазов: трубки «Ленинградскую», «Молодежную», «Осеннюю» и другие.

Конечно, не сразу пришла геофизика на помощь геологам. Долго совершенствовались методы поисков алмазов — от обыкновенного, старательского, до научного, аэромагнитного. И для того чтобы открывать кимберлитовые трубки с самолета, нужно было пройти через все: долгие месяцы ползать по тайге, штурмовать свирепые речные пороги, мерзнуть в шестидесятиградусные морозы в брезентовых палатках.

…Через неделю я улетал на центральную базу экспедиции. Снова дыбились внизу холмы и террасы, мелькали каньоны и долины безмолвных рек. Далеко все-таки, в самые хитрые свои тайники, запрятала суровая северная природа алмаз, нагромоздив сверху леса и скалы! Но человек научился смотреть сквозь землю, научился с помощью науки находить самые богатые алмазные «закрома».

Добрые крылья

Самолет возвращался с севера.

— Полярный круг прошли! — крикнул мне на ухо первый пилот Виктор Новиков и показал на карте жирный пунктир.

Пассажирская кабина была завалена рюкзаками, палатками, меховыми унтами. Экипаж Новикова вывозил с побережья Ледовитого океана разведочный отряд, который забрался туда в поисках новых алмазных месторождений.

В рубке пилотов пахло резиной и кожей. Стеклянный нос «Антона» плыл в белесой пелене тумана. Внизу тянулась бесконечная якутская тайга, покрытая рыжими пятнами прошлогодних пожаров.

Через час под крылом показалась река Вилюй. Неожиданно Виктор Новиков подал штурвал от себя — самолет стал снижаться. Когда стрелка альтиметра задрожала на цифре «100», Новиков выровнял машину. На лице первого пилота появилось какое-то печальное и в то же время торжественное выражение. Тяжело вздохнув, он повернул штурвал вправо, потом влево, снова вправо и снова влево. Самолет несколько раз плавно качнул крыльями.

От качки геологи проснулись.

— Что случилось? — крикнул кто-то из них.

— Вилючаны прошли, — бросил через плечо Новиков.

— Понятно… — ответили геологи и прильнули к окнам.

Я тоже посмотрел вниз, но ничего интересного там не увидел. На берегу реки тесно лепились друг к другу кубики-домишки какого-то селения.

В ответ на мой недоуменный взгляд первый пилот крикнул:

— Смотри прямо по курсу!

Метрах в двухстах слева навстречу нам снижался самолет. Очутившись над поселком, он проделал то же самое, что и мы, несколько раз покачал крыльями и, набрав высоту, скрылся за облаками.

Когда стрелка альтиметра вернулась на свое прежнее место, к цифре «900», Новиков передал штурвал второму пилоту и повернулся ко мне.

— Так у нас в авиации отдают почести над могилой погибшего товарища. В Вилючанах похоронен летчик Иннокентий Куницын. Поинтересуйтесь его судьбой. Человек этот заслуживает, чтобы о нем написали.

…Весной 1947 года в Иркутском областном геологическом управлении была организована первая в Сибири поисковая алмазная экспедиция. Назвали ее Тунгусской, так как район ее будущих работ находился в бассейне, реки Нижней Тунгуски.

В тайге геологам без авиации делать нечего. Самолеты забрасывают разведочные отряды в места поисков, доставляют им продовольствие, снаряжение, поддерживают связь с Большой землей.

В те годы в Иркутске с самолетами было туговато. С большим трудом удалось выхлопотать руководству экспедиции для своих нужд старенький, латаный-перелатанный ПО-2. Но когда нашлась машина, оказалось, что ни один уважающий себя авиатор летать на «драндулете» не согласен.

— На такой «птице» взлететь не успеешь — уже «гробанешься», — говорили летчики.

Однажды в коридорах геологического управления появился невысокий, плотно сбитый человек в кожаной куртке с многочисленными застежками-«молниями».

— Слыхал я, что вам пилот требуется? — спросил он у начальника Тунгусской экспедиции Сафьянникова.

— Предположим, — ответил Сафьянников, критически оглядывая посетителя.

Тот молча раздвинул одну из своих «молний» и положил на стол пачку документов. Начальник экспедиции прочитал их и, вздохнув, сказал:

— Ну что ж, товарищ Куницын, Иннокентий Трофимович, поехали смотреть материальную часть.

Иннокентий Куницын сразу же обнаружил в своем характере много положительных качеств. Придя на аэродром, где, неуклюже наклонившись набок, стоял ПО-2, он не возмущался, не трогал носком ботинка шины на колесах самолета, как это делали его предшественники. Обойдя вокруг машины, он влез в кабину, попробовал управление и, спрыгнув на землю, сказал вполне серьезно:

— Однако, добрые крылья. Летать можно.

Так началась работа летчика Иннокентия Куницына в Тунгусской алмазной разведочной экспедиции.

…Как только вскрылись реки, эскадрилья «летающих лодок» начала забрасывать экспедицию в далекое северное эвенкийское стойбище Ербогачен. Вместе с эскадрильей поднялся в воздух и Куницын. В пути он, конечно, безнадежно отстал, и на первой же промежуточной посадке пришлось его поджидать. Пилоты с «летающих лодок» тревожно качали головами:

— Не долетит, развалится по дороге.

Но когда над тайгой показался тарахтящий ПО-2, обрадовались: