Читаем без скачивания Пленники Барсова ущелья - Вахтанг Ананян

Вечером ребята сидели вокруг костра и думали. Еще ни разу не охватывала их такая безнадежность.

Гагик должен был сегодня рассказать какую — то историю, но он утратил весь свой юмор, и ему не хотелось говорить. Все мысли были о том, как освободить злополучного товарища.

— Ну, что же ты тянешь, Гагик? — поторапливала его Шушик.

— Ладно, расскажу, — наконец решился он. Рассказывал Гагик без настроения, и все — таки во всех его рассказах ощущалась та жизнерадостность, какой было пропитано все существо мальчика. Происшествия, которые он описывал, были трагичны, но кончались благополучно и забавно.

Первое из них произошло с женщиной из Гарни, решившей расстаться с жизнью.

Семейная трагедия привела женщину к скале над рекой Азад. Здесь она сказала миру последнее прости, закрыла глаза и кинулась в пропасть.

— Ой, бедная! — вскрикнула Шушик.

— Нет, моя дорогая, не бедная. Сейчас она очень хорошо живет в своем селе. Только хромает, и то совсем немного.

— Как! Жива осталась? Каким чудом?

— На свете чудес не бывает. Ты знаешь, что женщины в наших старых селах носят очень широкие юбки. Причем не одну, а сразу несколько. Так вот, если ветер летит низко, то обязательно поднимет и раздует эти юбки. Кажется, вот — вот их хозяйка взлетит на воздух!

— Ну-ну, — наклонившись вперед, с живейшим интересом слушала Шушик. — Скажи, а что же было потом?

— Потом? Потом эта женщина замечательно опустилась на берег реки. Жаль, что ты не так одета, а то пригодилась бы твоя юбка Саркису. Надел бы и… как на парашюте опустился.

Трагическое начало было и у второго рассказа:

— В селе Гармрашен медведь поймал в поле жену председателя колхоза и своими нежными лапами приласкал ее круглые щеки.

— Ой, Гагик, вечно ты придумаешь что-нибудь необыкновенное!

— Нет, правда. Ну так вот. Припустился мишка за женщиной. Она перепугалась до смерти, бежит, а медведь следом. Добежал до обрыва. Внизу — пропасть, сзади — косолапый. Все равно погибать. Вот она и кинулась в пропасть. И что же? Такие же юбки спасли — распустились парашютами… А пропасть глубокая была! Не случись ей упасть на кучку сухих листьев, наверняка бы разбилась… Ну вот, — закончил свой рассказ Гагик, — я и думаю: не может ли нам что-нибудь вроде такой подстилки из сухих листьев помочь? Может, травы нарвать, набить ею наши рубахи и положить, как подушки, одну на другую. Упадет на них Саркис и не разобьется. Хотите? О, погодите, вот так находка!

Рассказывая, Гагик все время вертел в руках обожженный с одного конца длинный дубовый прутик. Он хотел сломать его и бросить в огонь, но прутик не давался.

Странно: в холодном состоянии он легко ломался, а сейчас, разогретый, только гнулся.

— Поняли? — обрадовался Гагик и вскочил с места. — Завтра же мы освободим Саркиса из его тюрьмы! Мы нарежем дубовых веток, разогреем их на огне и наделаем колец. А из колец — длинную цепь. Ясно?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

О том, как ребята изобретали все новые а новые способы спасения товарища

Настал шестнадцатый день.

Солнце, бессильное и бледное, давно уже встало, но ребята еще не выходили из пещеры. В горячей, пышущей жаром золе они разогревали молодые дубовые ветки и делали из них кольца. Кольца вдевали одно в другое, скрепляя их волокнистой корой карагача.

— Ветки кончились, — объявил Асо.

— Нет, там, кажется, еще есть. Поройся в золе. Асо порылся, но вытащил только небольшой прутик.

— Ничего, пусть хоть маленькое кольцо выйдет. Погодите-ка, сосчитаю. Раз, два, три… — Ашот беззвучно шевелил губами. — В нашей цепи двадцать четыре звена. А ну, Гагик, возьми ее за конец и выйди наружу. Ого, да в ней метров десять будет!

— Ну, пойдем посмотрим, — сказал Ашот. А когда они увидели свою лестницу снизу, воскликнул: — Замечательно! Только все — таки она коротка.

— Ничего, прыгнет, — успокоительно сказал Гагик.

После своих вчерашних рассказов он смотрел на такие прыжки весьма оптимистично. Если там, в лесу, не разбилась грузная женщина, то похудевший, ставший легким Саркис и вовсе не пострадает.

— Но мягкая подстилка обязательно нужна, — сказала Шушик.

Обломав ветви едва ли не всех елок вблизи от пещеры, ребята горой набросали их под последним кольцом цепи, потом, сняв свои куртки, застегнули их и превратили таким образом в своеобразные мешки. Мешки набили снегом и положили на холм.

И все же им показалось, что этого мало. Тогда со склонов, нагреваемых солнцем, в ущелье покатились снежные комья. Сначала они были величиной с арбуз, но по пути обрастали и до ущелья доходили уже целыми «бочками». Так в ущелье образовался довольно высокий снежный холм.

Хорошо бы, конечно, прибавить еще несколько колец и удлинить цепь, но времени на это уже не оставалось. День в Барсовом ущелье, окруженном высокими стенами гор, был особенно коротким.

Стемнело. Ребята дрожали от холода.

— Ну, Саркис, спускайся, — распорядился Ашот. Саркис наклонился, посмотрел вниз и в ужасе отпрянул.

— А если оборвется? — спросил он содрогаясь.

— Не оборвется. Ставь ноги в кольца и осторожно спускайся. За последнее ухватишься и соскочишь на приготовленный холм.

Дрожащими пальцами ухватился Саркис за ствол елки, но сейчас же отдернул руки.

— Холодно… Обжигает… Давайте подождем до завтра. Солнце встанет, тогда и сойду… Сейчас темно уже…

Он привел еще несколько причин, мешавших ему спуститься по изготовленной товарищами лестнице, но ясно было, что главная из них — страх Ашот заскрипел зубами.

— Ладно, ничего не поделаешь, пойдем, — сказал ой. Оставив свои рубахи в куче снега, ребята вернулись в пещеру.

— Шушик, раздуй-ка огонь. Впрочем, мы, кажется,

все топливо отнесли ему.

Ашот был так раздражен, что не хотел даже назвать Саркиса по имени. В самом деле, сколько времени и сил отнял у них этот парень!

Продрогшие и голодные ребята провели в пещере еще одну изнурительную, бессонную ночь.

— Эх, Бойнах, были бы у тебя ум и ловкость Чамбара, мы давно бы отсюда вышли, — упрекал собаку Гагик. — Чамбар сумел бы выбраться из ущелья, слетать в село и привести людей.

— Какой еще Чамбар? — обиделся Асо. — Да разве найдется собака умнее моей?

Для Асо конечно, в мире не было пса, равного его Бойнаху.

— Какого Чамбара? А ты об охотнике Бороде Асатуре[22] из Личка слышал?

Асо отрицательно покачал головой.

— А о внуке его Камо? — спросила Шушик.

— А о сыне моего дяди — Грикоре? — спросил Гагик.