Читаем без скачивания Три года без Сталина. Оккупация: советские граждане между нацистами и большевиками. 1941-1944 - Игорь Ермолов

В то же время не всегда правильная политика партизанского командования по отношению к местному населению порождала ответные меры, выражавшиеся в уклонении от мобилизации в партизанские отряды, укрывательстве продуктов питания, противодействии в проведении военных операций. Следствием являлся приток населения в антипартизанские формирования. Что касается ЛАО, в нашем распоряжении имеются многочисленные свидетельства местных жителей, указывающие на регулярно проводившиеся партизанами расправы не только над коллаборационистами, но и членами их семей, причем применение подобных мер не было оправдано военной обстановкой. Подобные перегибы со стороны партизан нашли отражение как в коллаборационистской печати[790], так и в исторических исследованиях[791]. Так, в официозе самоуправления «Голос народа» говорилось о многочисленных случаях террора партизан по отношению к мирному населению в основном Дмитровского и Локотского уездов, массовых убийствах партизанами семей бойцов бригады Каминского, включая стариков, женщин и детей[792]. По мнению Б. В. Соколова, целью террора могло быть стремление запугать население, побудив его отказаться от сотрудничества с самоуправлением[793]. В некоторых случаях цель достигалась, но в основном зверства партизан приводили к обратному результату, побуждая каминцев ожесточенно сражаться с врагом, помня, что иначе и их семьи ждет расправа[794].

После того как Красная армия летом 1943 г. достигла границ округа, Каминский 5 августа 1943 г. отдал приказ № 233 о переселении всего населения Брасовского и Навлинского районов на территорию Витебской области[795]. В действительности удалось эвакуировать от 30 до 50 тысяч человек, в основном личный состав РОНА, сотрудников самоуправления с семьями и часть гражданского населения.

В течение пяти месяцев, которые провели здесь локотяне, Каминский пытался наладить самоуправление и жизнь населения по образцу Локотского округа. В организованное им в городе Лепель самоуправление вошли сотрудники как локотской администрации, так и местных органов самоуправления. Возобновил свою работу Лепельский банк, Лепельский театр им. Воскобойника, учреждения здравоохранения. Возобновился выпуск газеты «Голос народа», редактором которой стал бывший заведующий юридическим отделом Павлюченко. Поредевшая к тому времени бригада Каминского была пополнена за счет белорусских полицейских.

Однако, несмотря на самостоятельность, подобную той, которой локотяне пользовались у себя на родине, достичь таких же результатов подъема промышленности и сельского хозяйства, благосостояния населения на территории Лепельского округа не удалось. Причина заключается в трениях самоуправления с местным населением, которое оказалось неспособно принять такое количество переселенцев, наделить их жильем, землей, к тому же было вынуждено испытывать двойной гнет – со стороны немцев и каминцев[796]. Не приняв во внимание этих объективных причин, администрация Каминского обвинила лепельцев в пособничестве партизанам, развязав на территории всех четырех районов террор, арестовывая и даже расстреливая всех подозрительных. В свою очередь, работники лепельских органов самоуправления, ранее работавшие под контролем немецких оккупационных властей, обратились к командованию 3-й танковой армии с просьбой оградить их от произвола людей Каминского. Попытка немцев урегулировать конфликт, выступив в качестве посредника, ни к чему не привела, так как Каминский стоял на своем, указывая на гарантии немцев предоставить ему в Лепельском округе такие же неограниченные права, которыми он пользовался в Локотском. Апогеем конфликта каминцев с местным населением стало намерение Каминского изъять у белорусских крестьян часть земли, наделив ею локотян. Недовольство белорусов грозило перерасти в бунт, ввиду чего Каминский, чтобы исключить переход недовольных к партизанам, отдал приказ о передислокации РОНА и гражданских беженцев в Западную Белоруссию в район Дятлова. В его приказе от 15 февраля 1944 г. говорилось: «Многие бойцы и командиры бригады РОНА… не могут получить необходимый фураж для скота и продовольствие, а также сам Лепельский округ… не может стать базой формирования новых подразделений РОНА»[797].

Попытка создания Лепельского автономного округа в некоторой степени проясняет причины возникновения коллаборационизма в том плане, что равная политическая база – общность целей в плане борьбы со сталинским режимом, единые цели, провозглашенные программой НСПР, – не смогли стать связующим звеном между беженцами-локотянами и коренным населением Лепельского округа. На этом фоне правомерно утверждать, что для большинства гражданского населения оккупированных территорий СССР в становлении на путь коллаборационизма первостепенную роль играли не столько политические, сколько экономические причины. Ввиду этого придание коллаборационизму массового характера могло произойти лишь при наличии как политического, так и экономического стимулов. Однако последнее было возможно лишь на незначительной части оккупированной территории, которая и дала наибольший процент коллаборационистов {8}. На территории Лепельского округа Каминский и его администрация не смогли создать для локотян необходимых жилищных условий, нужного количества рабочих мест, выделить земельные наделы. Контраст между Локотским и Лепельским автономными округами показывает, что при равенстве политической базы, но разности экономической число желающих бороться против большевизма на стороне Германии резко сократилось именно тогда, когда исчезла возможность подкрепить политические лозунги экономическими стимулами.

Интересно, что после освобождения Красной армией территории Локотского округа советскими властями было сделано все, чтобы максимально искоренить из сознания локотян всякие воспоминания о периоде существования самоуправления. Так, после эвакуации РОНА партизанами и красноармейцами были уничтожены могила К. П. Воскобойника, в том числе воинское кладбище, находившееся в 100 метрах от парадного входа в художественно-драмати че ский театр (слева по диагонали), взорвана часовня Св. Николая Чудотворца, находившаяся справа от театрального входа. Любопытно также, что в 2009 г. в ночь на 30 августа на могиле Воскобойника был восстановлен надгробный крест {9}.

Еще одна интересная «республика» существовала в тылу немецких войск в Идрицком районе Калининской области, в заболоченных и лесистых местах к востоку от Идрицы. Она была образована осенью 1942 г. Эта Республика Россоно уникальна тем, что создали ее дезертиры, бежавшие как из советских партизанских отрядов, так и из антипартизанских коллаборационистских частей, служащие вспомогательной полиции. Здесь же находили приют бродившие по лесам красноармейцы-окруженцы. По данным Д. Карова, окруженцы и дезертиры из партизанских и полицейских формирований составляли 90 % населения, однако в число республиканцев вошло также некоторое количество дезертировавших немецких военнослужащих[798]. По утверждению того же автора, основой существования россоновцев было разграбление местного крестьянского населения.

Площадь республики составляла 10–15 квадратных километров, о количестве ее населения точных данных нет, однако оно постоянно увеличивалось вплоть до окончания существования республики, то есть до лета 1943 г. Можно с большой долей вероятности предположить, что число россоновцев могло составлять несколько десятков тысяч человек.

Бургомистром республики стал некто Либих (Либик), латыш по национальности, начальником полиции – Грязнов. Последний был убит партизанами в марте 1943 г. Общим собранием была объявлена республиканская форма правления, а врагами объявлены как немцы, так и советы – сталинский вариант советской власти. При всем при этом полное название республики звучало: «Свободная советская республика Россоно без Сталина и коммунистов». По утверждению Д. Карова, республика также называлась «Свободная партизанская республика Россоно»[799]. Последнее название не имеет никакого отношения к существовавшему по соседству партизанскому краю.

Определенный интерес представляет донесение шефа айнзатцгруппы «В» полиции безопасности под названием «Положение банд в Россонской зоне» от 20 октября 1943 г.: «Существование россонской бандитской зоны означает возрастающую опасность. Из этой зоны исходит далеко идущая опасность для всех коммуникаций снабжения северной части центрального участка фронта. Кроме того, эта зона создает плацдарм для далеко идущих операций Красной армии в тылу немецкого фронта». Можно с большой долей вероятности предположить, что речь здесь идет не о советских партизанах, а именно о Республике Россоно, так как долговременных партизанских поселений в этом районе не существовало. Вряд ли автор донесения стал бы говорить о территории, где появляются мобильные партизанские отряды, как о «зоне» и «плацдарме». Что же касается слов документа о возможности создания россоновцами плацдарма для операций РККА, немцы, по-видимому, были слабо информированы о действительных настроениях жителей республики, отождествляя антинемецкие настроения с советскими.