Читаем без скачивания Красная Орхидея - Линда Ла Плант

Бриджит приняла очередной звонок и немедленно подскочила к Анне.

— Что там?

— Звонит женщина, очень нервная. Она звонила дважды и вешала трубку. Я узнала ее голос — звонит в третий раз. Говорит, что у нее есть информация и ей надо поговорить с кем-то, кто ведет расследование.

— Соедини ее со мной.

К тому времени, как Бриджит вернулась к своему столу, звонившая повесила трубку.

Сотни «пустозвонов» просто обрывали телефоны, и Анна терпеливо давала отпор их натиску.

В три пятнадцать Бриджит подала знак Анне:

— Опять она.

Анна кивнула, и Бриджит сообщила звонившей, что передает трубку старшему по званию.

— Добрый день, с вами говорит детектив-инспектор Анна Тревис. Кто вы?

— Вы занимаетесь этим убийством? — Голос женщины был еле слышным. — Расследуете убийство Красной Орхидеи?

— Да, расследую. Кто вы?

Молчание. Анна выждала мгновение:

— Можете назвать мне свое имя? Все звонки строго конфиденциальны.

Снова пауза. Анна слышала, как женщина дышит в трубку.

— Алло? Вы на проводе?

— Да, но я останусь анонимной.

— Вы звоните по поводу Луизы Пеннел?

— Насчет Красной Орхидеи. Она ведь и есть Красная Орхидея?

— Так ее прозвали газетчики.

Анна нетерпеливо вздохнула: сколько таких звонков она уже приняла!

— Будьте любезны, назовите мне свое имя и адрес.

— Нет, я не могу, но думаю, что знаю, кто он. Она была в его доме.

— Извините, не могли бы вы повторить?

Анна сделала знак, чтобы этот звонок засекли. Группа спецов по прослушке и пеленгации в полной готовности сидела в комнате следственной бригады в ожидании, когда убийца выйдет на связь.

— О боже, это ужасно!

— Разумеется, но, если вы знаете что-то связанное с этим убийством, мы были бы вам крайне признательны. Не могли бы вы назвать мне свое имя?

— Нет-нет, я не могу.

— Хорошо, теперь скажите, какой вы располагаете информацией. Алло?

Анна бросила взгляд на пеленгаторов: засекли ли входящий звонок? Те дали понять, чтобы Анна держала абонента на связи. Анна заговорила вполголоса, стараясь приободрить звонившую, чтобы та сообщила побольше деталей:

— Это, как правило, весьма огорчительно, особенно если подозрения падают на кого-то из знакомых. Вы знаете этого человека?

— Да, — еле слышно отозвалась та.

— И вы говорите, что та девушка, Луиза Пеннел, была…

— Красная Орхидея! — перебила ее женщина. Снова последовала пауза, затем собеседница набрала воздуху и словно выдохнула: — Думаю, она была в его доме.

— Не могли бы вы назвать его имя? — Анна снова посмотрела на специалистов — офицер дал ей знак продолжать разговор: им еще не хватило времени отследить звонок. — Вы же знаете: все, что вы мне сообщите, будет в строжайшей секретности.

— О боже, это ужасно! Я ведь могу ошибаться. Я прямо не знаю, что делать.

Анна снова глянула на офицера, но тот лишь покачал головой.

— Я думаю, вам стало бы легче, если бы вы сообщили нам то, что знаете.

Женщина тихо всхлипнула в трубку.

— По вашему голосу заметно, насколько вас это огорчает. Вы говорите, что можете ошибаться. Если так, мы все проверим, сообщим вам, и вы избавитесь от этих мрачных мыслей.

Линия вымерла. Анна разочарованно закрыла глаза. Они смогли лишь определить, что звонок поступил с мобильного телефона, но не успели вычислить местонахождение абонента.

— Что вы об этом думаете? — подошла к Анне Бриджит.

— Ну, голос у нее был довольно расстроенный, так что явно не прикидывается. А с другой стороны, сколько нам таких уже звонило?

— Да, много. Вот только никто не перезванивал по нескольку раз.

Анна пожала плечами. Им оставалось разве что ждать, не позвонит ли она снова.

Поступавшая в оперативный штаб расследования почта проверялась на предмет новых анонимных посланий. Таких пришло несколько. К полудню три письма были отобраны экспертом как написанные той же рукой, что и предыдущие записки к старшему детективу-инспектору Ленгтону. И вновь заметна была попытка изменить манеру письма, а отдельные слова содержали грубые орфографические ошибки.

«Если он признаится, я вам больше не нужен».

«Человек посылавший те записки будет арестован по фальшифке. Ха-ха!»

«Спросите ключь у журналиста из газеты.

Почему не отпускаете дурачка?

Вы взяли не того парня».

Анна подошла к информационному стенду, где уже собрались остальные следователи.

— Почти идентичны тем запискам, что фигурировали в деле Черной Орхидеи, — сказала она Бриджит. Тем временем копии писем были приколоты к стенду рядом с предыдущими записками от убийцы. — Может, на новые послания его и толкнула субботняя статья, но все равно у нас не появилось никаких «пальчиков», по бумаге его тоже не вычислить. О чем-нибудь говорят штемпели?

— Нет, они со всего Лондона: Килберн, Хэмпстед и Ричмонд. Причем все отправлены в один день. Там уже работают наши люди — в надежде, что кто-нибудь видел того, кто отправлял письма, однако шансов мало. Вот ведь сумасшествие! — Бриджит покрутила пальцем у виска.

Для Джастина Коллинза оказалось большой неожиданностью, когда два офицера полиции подошли к нему на антикварном рынке Челси. Он очень занервничал, когда Льюис и Баролли показали ему свои удостоверения. Это был высокий мужчина с узким лицом, в твидовом пиджаке с кожаными заплатами на локтях и в ярком галстуке. Мистер Коллинз специализировался на статуэтках, картинах и посуде в стиле ар-деко. Сначала антиквар подумал, что они пришли к нему по поводу «горячего товара», но, когда офицеры сказали, что их интересуют деньги, он явно сконфузился. Джастин признался, что ему выдали тысячу фунтов пятидесятифунтовыми купюрами в банке «Коуттс» на Стренде, и раскрыл гроссбух, чтобы проверить, когда же он расплатился этими деньгами. Он приобрел много разных вещиц, но они не тянули на кругленькую сумму в тысячу фунтов. Льюис спросил, может, все-таки он купил нечто более дорогостоящее? Бедняга аж взмок, просматривая страницу за страницей и говоря, что он нередко совершает случайные покупки, когда в его лавку заходят торговцы и покупатели, предлагающие что-то на продажу. Кроме того, у него было много сделок по антиквариату по всей стране.

Льюис показал ему изображение подозреваемого. Джастин поглядел на него и пожал плечами:

— Честно говоря, за все те годы, что я в этом бизнесе, он вполне мог бы оказаться одним из моих покупателей. Или он тоже антиквар?

— Это подозреваемый.

— Что ж, был бы рад вам чем-нибудь помочь.

— Надеемся на это, мистер Коллинз. Видите ли, деньги, что привели нас к вам, обнаружены на квартире у жертвы. Мы расследуем убийство.

— О господи! Дайте-ка возьму другие очки и проверю свои журналы по продажам.

Детективы молча ожидали, пока антиквар, усевшись над журналами, не перелистает их один за другим. Льюис затосковал: он и сам видел, что в одном журнале фиксировались счета за такси, а другой вообще никогда не извлекался на свет божий.

— Возможно, это оно, — наконец постучал Коллинз пальцем по странице. — Это было на антикварной ярмарке в Кенсингтон-таун-Холле больше трех месяцев назад. Я арендовал там место. Да, возможно, это оно и есть. Но я тогда заплатил больше тысячи — если точнее, две с половиной тысячи.

— У вас имеется адрес человека, который продал вам ту вещицу?

— Нет-нет, боюсь, что нет. Да и броши той, боюсь, у меня нет. Я ее продал. — Он пролистал еще один журнал и ткнул пальцем в запись. — Да, я продал ее торговцу из Америки. Бриллиантовая с изумрудом брошь ар-деко — прелестнейшая вещица, в хорошем состоянии. Имя покупателя у меня тут записано.

Льюис прикусил губу, глядя, как Коллинз старательно выписывает на листок женское имя и адрес в Чикаго. Ну они попали!

У Баролли между тем лопнуло терпение, и он придвинулся к антиквару:

— Это хорошо, мистер Коллинз, но нам куда важнее знать, кто именно продал вам эту брошь.

— Молодая женщина. Она сказала, что получила ее в наследство от бабушки.

— Вам известно ее имя?

Коллинз заволновался еще больше:

— Нет, как я уже сказал, эту вещицу принесли на ярмарку. Я посмотрел на нее, затем пошел к своему другу, который разбирается в ювелирных украшениях, и он сказал, что это очень хорошая цена. На самом деле исключительно хорошая цена.

— Можете вы описать ту женщину, что продала ее вам?

— Да-да, молоденькая блондинка, очень привлекательная.

Льюис достал фотографию Шерон Билкин:

— Эта женщина?

— Да-да, это она. Я в этом уверен.

Ленгтон сидел в кабинете за столом, слушая, как Льюис излагает, что удалось выяснить у торговца антиквариатом.