Читаем без скачивания Чарующий вальс - Барбара Картленд

— Господи, наконец — покой, — прошептал Клеменс, боясь поверить в это.

Вдруг его будто укололо воспоминание о Вене. Как там?.. Все что угодно может произойти в его отсутствие, любой кризис может возникнуть — и он не сможет ничему помешать!

Он так задумался, что не заметил, как подошла Юлия. Она тронула его руку, и, обернувшись, он увидел ее улыбку. Граф пригласил их к обеду и объявил, что вынужден покинуть их. Он торопился на объезд своего хозяйства.

— Я думаю, вам не будет скучно без меня, — с хитроватой улыбкой сказал он.

После обеда Юлия и Клеменс немного посидели у камина.

— Вам пора ложиться, — сказала она. — Сегодня был тяжелый день. Дорога утомила вас больше, чем вы думаете. А завтра я покажу вам здешние места. Я люблю этот дом и всегда счастлива здесь.

— Я уже стал забывать, что такое счастье. Вы напомнили мне о нем, — сказал князь.

— Вы слишком много работали, дорогой мой.

— Я люблю работать, — запротестовал он. — И это не просто слова. Но вы со мной, и я безмерно счастлив!

Он взял ее руки в свои, прижал к груди, но она не позволила ему поцеловать себя и отвернулась.

— Вам пора отдыхать, дорогой, — уговаривала она его. — Ведь завтра нам нужно многое обсудить.

Он подчинился, зная, что она права. Но сон не шел к нему: дела конгресса не давали ему покоя. Он вспоминал язвительные губы и хитрые глаза Талейрана; такую холодную беспристрастность Каслри, что временами казалось, будто имеешь дело с глыбой льда, а не человеком. Клеменсу слышались нервные крики Александра, когда в тысячный раз речь заходила о Польше; король Пруссии раздражал его своей непроходимой глупостью, а представитель Испании набивал себе цену, отвергая даже самые разумные доводы…

Клеменс вдруг встряхнул головой и опомнился. Все необходимо забыть! Он здесь, далеко от Вены. Они с Юлией совершенно одни в огромном белом мире.

Он встал с постели, быстро набросил парчовый халат и чуть не бегом направился к ее комнате. Постучав в дверь, он не ожидал ответа: скорее всего, Юлия уже уснула. Но из-за двери раздался ее мягкий голос, и Клеменс вошел. Юлия удобно сидела на постели, устроившись среди груды кружевных подушек, и читала. Комната была освещена тремя свечами, стоявшими на столике возле постели.

Меттерних присел на край кровати:

— Я думал, вы уже спите.

Она улыбнулась ему, покачав головой.

— Мне тоже не спится, хотя я устала. Наверное, сказываются волнения сегодняшней дороги и то, что вы рядом, Клеменс. Я решила немного почитать.

— А меня мучают мысли о конгрессе… Все смешалось в голове!

Она нежно сжала его руки.

— Здесь вы должны выкинуть все из головы! — приказала она. — Перестаньте вспоминать Вену, и вы будете другим: сильным и непобедимым! Разве это не достаточная причина, чтобы исчезнуть из столицы?

— Но это не единственная причина, — сказал он.

— Какие же еще?

— Всего одна: я хотел быть наедине с вами, лучшей женщиной в мире, моим верным другом!

Юлия улыбнулась. В ее взгляде он увидел только нежность и ласку. Он был достаточно опытным мужчиной, чтобы понять, что время еще не пришло. Они оба устали после долгого путешествия, но у них впереди много времени…

Клеменс не мог насмотреться на Юлию. Ее темные волосы тяжелыми волнами ложились на белоснежные плечи, а нежная чистота лица напоминала ему Мадонну с картины в соборе Святого Стефана в Вене.

— О чем вы думаете? — спросил он.

— Я думаю о вас, — ответила она. — Последнее время вы — единственный, о ком я думаю.

— Вы любите меня?

— Вы же знаете. И так сильно, что, мне кажется, в мире есть только моя любовь… и больше ничего. Я ваша, вся-вся.

Будь он другим или просто менее чувствительным, менее тактичных? и нежным человеком, он непременно воспользовался бы ситуацией. Но Клеменс и Юлия стали настолько духовно близки, настолько стали частью друг друга, просто находясь рядом, что физическая близость не была важна для них.

Он долго сидел рядом, наслаждаясь покоем и нежностью, которые излучала Юлия. Она лечила его измученную душу, унося прочь все заботы, трудности и раздражение. Через некоторое время он поднялся, поцеловал ей руку. Он почувствовал, что ее губы, мягкие и теплые, потянулись к нему.

— Спокойной ночи, любовь моя, — прошептала графиня.

— Спокойной ночи, моя прелесть, любимая, моя! Желание вдруг вновь вспыхнуло в нем, едва она прикоснулась к нему, но разум был сильнее.

Он склонился к ней и нежно поцеловал грудь, прикрытую тонким кружевом. Не оглядываясь, он быстро вышел из комнаты.

Прикоснувшись головой к подушке, Клеменс почувствовал, что спокойные теплые волны сна охватывают его. Он отдал свой разум и тело этому убаюкивающему ритму и крепко уснул до следующего утра.

ГЛАВА XIII

— Ричард Мэлтон… Я, кажется, слышал это имя.

— Неудивительно, ваша светлость. Я уже шесть дней жду вас, надеясь на встречу.

Князь Талейран пожал плечами.

— Но я так занят, молодой человек, и к тому же… популярен.

Он криво ухмыльнулся своими толстыми губами, и стали видны его гниющие темные зубы. Странно было смотреть на него в это солнечное утро в его огромной и богато убранной спальне. Он сидел в постели, два парикмахера занимались его прической, а слуга растирал больную ногу уксусом.

Во дворце Кауница всегда жили какие-то странные люди, но князь Талейран был самым оригинальным из всех. Его долгая дипломатическая карьера складывалась непросто. Сейчас он был в Вене в качестве министра нового французского короля Луи XVIII. С ним приехали повар, два камердинера, два лакея и собственный музыкант. С первых дней пребывания в Вене он превратил свои апартаменты в центр оппозиции. Он собирал вокруг себя всех недовольных, кормил и пойл их, блистал остроумием и поражал их своим дипломатическим искусством. Сейчас он неприязненно и высокомерно разглядывал высокого красивого англичанина маленькими глубоко посаженными глазами.

— Ну и что вы хотите от меня? — спросил он без всякого выражения.

— Должность в Париже, ваша светлость.

— И почему я должен дать ее вам?

— Мой отец, лорд Джон Мэлтон, которого вы, может быть, помните, много лет служил в посольстве в Париже. Однажды вы навещали в Лондоне моего покойного дядю — третьего маркиза Гленкаррона.

— Да-да, я помню, помню обоих. Ваш отец умер?

— Он умер пять лет назад, — ответил Ричард. — И прошло почти пятнадцать лет с тех пор, как он был в Париже, но я уверен, что многие помнят его.

— К сожалению, у людей короткая память, — уклончиво произнес князь. — А почему вы хотите именно в Париж?