Читаем без скачивания По ту сторону реальности (сборник) - Ольга Алешина

Ох, и напугалась я, запомнила её слова, всем подружкам рассказала. Те родителям, да не поверил нам никто. Мало ли, что помешанная бормочет?

К вечеру того дня Савелий умер. Какая лихоманка его сгубила, никто не понял.

А батюшка деревенский с Маланьей поговорил, о Савелии ей рассказал, она вдруг слушать стала, внимательно. А потом рассмеялась и в лес убежала.

Отец Василий от неё вышел и головой сокрушенно качает:

— Попала Маланья в прелесть, — говорит. — Сегодня же службу отслужу, бесов изгонять буду…

И пошёл в церковь. А Маланью через час в лесу волчица задрала. На логово с волчатами красавица набрела… Или довели её туда, кто знает?

Замолчала бабушка Маша, а Лидина мама ещё горше расплакалась:

— Мария Сергеевна, что же нам делать?!

— Вам — не знаю, — ответила баба Маша. — А Лидонька наша, бедняжка, делает. В одиночку сопротивляется. Добрая она у нас, и врагу своему зла не пожелала. Сейчас она спасает отца правнука моего. Видимо, нехороший ей человек попался.

— Мама! Что за ерунду ты рассказываешь? И историю какую-то выдумала! Какой ещё правнук?! Лида, Лена, быстро в машину! Отсюда, и сразу к врачу!

Баба Маша отвела сноху в сторону и тихонечко шепнула ей на ухо:

— Поезжайте в Загорск, в церковь Иоанна Предтечи, к отцу Герману. Да поторопитесь, сил у Лидоньки мало.

Улеглась пыль на дороге, закрапал дождь, а бабушка Маша ещё долго смотрела вслед уехавшей чёрной «Волге» и качала головой:

— Попала ты в прелесть, моя внученька… попала в прелесть.

Обман

Ингвар стоял возле окна и смотрел в небо. Серая небесная пелена в июле не предвещала ничего хорошего. Для того, чтобы в саду у Хильды распустились новые розовые, белые и алые розы нужна тёплая и солнечная погода. Солнечные лучи дадут цветам жизнь, а уж руки его матери позаботятся о каждом цветке. Хильда знает толк в растениях, и ни у кого нет такого розового сада. Даже в поместье барона фон Гинденбурга, ходили такие слухи, розы куда как меньше и совсем чахлые.

Сам Ингвар никогда не бывал в поместье, но оттуда каждое лето, накануне праздника Вознесения Девы Марии, приезжали люди от баронессы Эммы фон Гинденбург и брали нераспустившиеся бутоны. Ведь на праздник Вознесения никак не обойтись без красивых роз. Самые лучшие цветы Хильда отдавала, а остальные раскупали горожане, даже по одному серебряному полпфеннингу за штуку.

Ингвар открыл окно и с удовольствием подставил лицо ветру. В двадцать три года юноше всё казалось прекрасным: и маленькие дома, и пыльная дорога, и даже прижатые к стенам лотки с овощами. Всё радовало глаз, всё веселило сердце, и душа рвалась вдаль, за горизонт, в неизведанный мир.

— Ингвар! — мать вошла в комнату и покачала головой. — Что ты там высматриваешь? Лучше помоги мне в лавке, бездельник.

Но юноша даже не обернулся. Он знал, что ему ещё предстоит таскать сегодня мешки с мукой и ворочать тяжелые бадьи. Он мечтал уехать в Кёльн и поступить в университет. Пока был жив отец, мечты вполне могли осуществиться, но с его внезапной смертью, Ингвар понимал, у Хильды вряд ли наберётся достаточно денег на обучение.

Неожиданно он поймал себя на мысли, что уличные торговки куда-то исчезли, оставив сторожить товар одну толстую фрау Эрну. Щёки у фрау Эрны красны, как те помидоры, которыми она торгует, а уж характер! Ни один мальчишка не смог пока безнаказанно стащить что-нибудь с её прилавка. Глаз у фрау Эрны зоркий, а рука тяжелая.

— Куда все подевались? — спросил Ингвар небрежно, зная, что мать всё ещё в комнате.

— Ты не знаешь, сынок? — Хильда сердито прищурилась. — Горожане поймали ту самую ведьму, что испортила им скот и урожай. Разве ты не слышал: коровы доились кровью, а на огородах выросла одна бузина. В поле не лучше: из того, что посеяли, почти ничего не взошло. Не обошлось тут без ведьмы, это ясно.

— Мама, какая глупость, — Ингвар даже обернулся. — Я, конечно, верю в колдовство, но чтобы одна женщина нанесла такой урон. Это невозможно.

— Поговори об этом с нашими соседями, — быстро отозвалась Хильда. — Все рады, что ведьма попалась. Искали давно, а догадались недавно. Да и как же это не она, если она из Кведлинбурга? Попалась на том, что мазала себе запястья ведьминской мазью. Горожане так злы, что сожгут её прямо сегодня, без суда, вот увидишь. И барон не успеет вмешаться. Где мы, а где он. Да так оно и лучше. Ну, поворчит, а кого наказывать? Весь город?

Ингвар упрямо мотнул головой:

— А если город ошибается?

— Скажи об этом тем несчастным женщинам, что родили мёртвых детей, — твёрдым голосом ответила Хильда. — Ты знаешь, сколько в этом году родилось мёртвых младенцев?

— Знаю, — кивнул Ингвар. В этом году беда, и правда, постучалась в каждый третий дом. Ведьму действительно давно искали. Как её ещё не растерзали по дороге на костёр?

— Её поведут на рыночную площадь, к ратуше, — словно услышав его мысли, сказала Хильда. — Думаю, там уже всё готово. Хочешь пойти посмотреть?

— Нет! — юноша отшатнулся от окна. Подобные зрелища никогда его не привлекали.

Но вот вдалеке послышались крики толпы, и он снова вернулся к окну. Теперь пасмурный июльский день показался ему мрачным и неприглядным.

— Мама, а при чём здесь Кведлинбург? Да знаю, знаю: там, в позапрошлом году сожгли сто тридцать три ведьмы. Так и наша баронесса тоже родом из Кведлинбурга. Что ж, выходит, это и есть доказательство?

Хильда испуганно оглянулась, словно опасалась, что за её спиной кто-нибудь расслышал слова сына:

— Ты молчи об этом, дурачок! Досталась тебе от меня смазливая мордашка, а ума — ну ни капельки! Разве такая знатная дама, как Эмма фон-Гинденбург может быть заподозрена в ворожбе? Да ты в своём уме, сынок?

Ингвар лишь пожал плечами. Какая в этом деле разница, знатная она дама или последняя нищенка? А Хильда уже разошлась не на шутку:

— Да и барон у нас чересчур добрый! Устроил бы над этой-то ведьмой свой светский суд, да ещё и простил бы. Скорее всего, простил бы, уж поверь мне. Девчонка, говорят, молодая и хорошенькая, а он к таким пастушкам слабость питает. Ещё и замуж бы выдал вместо наказания, за какого-нибудь честного бедолагу. А она его через пару лет в могилу свела бы. Знаешь, ведьме угодить нельзя!

И Хильда, махнув рукой, вышла из комнаты. Дел у неё в лавке невпроворот, а разговоры эти опасные. И у стен есть уши.

Ингвар задумчиво посмотрел в ту сторону улицы, откуда слышался шум. Если ведьму поведут к ратуше, то непременно мимо их дома. И он не ошибся. Очень скоро толпа возбуждённых горожан оказалась под его окном. Бранные слова перемешивались со свистом и улюлюканьем. Юноша разобрал несколько отвратительных проклятий. И тут он увидел ту, которой они предназначались. Худенькая девушка еле шла, замирая от каждого восклицания. Густые каштановые волосы рассыпались по плечам и спине, из рваной одежды проступала светлая кожа. Ингвар невольно всмотрелся в хрупкую фигуру. И что в этой ведьме страшного? Такая беззащитная и несчастная. Толпа бесновалась. Не дойдя до его окна шагов двадцать, девушка упала на колени. Кто-то кинул в неё камень и угодил в висок. Потекла тонкая струйка крови. У юноши сжалось сердце. Ведьма, конечно, виновата, но всё же… девушка подняла глаза, и он замер, как поражённый громом! Такие фиалковые глаза у ведьмы?! Нет! Не может быть!

Эти огромные глаза на нежном лице кричали, просили о помощи. Струйка крови стекла уже к подбородку, но и кровь не испортила красоту девушки. Ингвару хотелось крикнуть:

— Люди! Разве вы не видите? Вы поймали не ту!

И ещё он сказал бы им, что она самое прекрасное создание на свете. Но кто бы стал его слушать? Толпа никогда не отдаёт свою добычу. Им не понять того, что они мучают ангела!

Ингвар сорвался с места и бросился вон из комнаты. Он не даст её в обиду, он будет драться за её жизнь, и если они сегодня должны умереть, то умрут вместе!

В дверях стояла Хильда. Её сильные руки держались за косяки, белый чепец съехал на бок, волосы растрепались. Видно, мать быстро бежала по лестнице:

— Ты куда? Не пущу! — сказала она.

Ингвар посмотрел на неё безумным взглядом:

— Мама, она невиновна! Мама, я должен её спасти! Уйди с дороги… Я не хочу быть грубым, но, мама, я тебя оттолкну!

Хильда, кажется, не удивилась. Она почему-то спокойно убрала руки и вздохнула:

— Всего-то немножко опоздала. Похоже, девочка не ведьма. Но тебя, дурачок, вмиг околдовала!

— Мама!

— Вижу, ты мой сын, — в голосе Хильды даже прозвучала гордость. — И я вот такая же была. Но Ингвар, ты ничего не сможешь сделать. Себя погубишь.

— Мне всё равно! — Ингвар вырвался на лестницу и, не оглядываясь, помчался вниз.

— Такой же. Упрямый! — вслед ему сказала Хильда. Она подошла к окну и проводила сына взглядом. Потом посмотрела в небо. Серое небо отразилось в её глазах блеском воды.