Читаем без скачивания Королевское зерцало - Вера Хенриксен

Он помолчал.

— Я тебе верю. — Голос его звучал жестко. — И что же ты сделала? Заплакала?

— Нет. Не заплакала. Я как будто окаменела и была невозмутима.

— Ты так не сделаешь, — сказала я. — Никому, даже конунгу Норвегии, не положено иметь двух жен.

— Когда я стану конунгом Норвегии, я сам решу, что мне положено, а что нет, — ответил он.

— Но твои епископы не допустят этого, — сказала я.

— В таком случае я найду более покладистых епископов.

— Но есть еще архиепископ. Ты забыл об этом?

— Кто станет с ним считаться?

Больше мне нечего было возразить.

— Хорошо, бери себе новую королеву, — сказала я. — Только меня с моим приданым отошли обратно в Гардарики. И считай наш брак недействительным, если хочешь.

Он как-то загадочно глянул на меня.

— Этого я не хочу, — сказал он.

— Еще бы! — презрительно сказала я. — Разве ты расстанешься с моим приданым?

— И с ним тоже нет, — сказал он.

Это «тоже нет» долго висело в воздухе, я ничего не понимала.

— Чего же ты тогда хочешь? — спросила я. — Ты думаешь, что между нами все будет как прежде, просто у тебя будет еще одна жена и ты посадишь ее за столом выше меня?

— Этого я еще не решил, — ответил он, и первый раз в его голосе послышалась неуверенность. — Но в одном не сомневайся: ты не уедешь из Норвегии.

Я заставила себя собраться с мыслями.

— Ты заключил союз с Эйстейном Тетеревом при условии, что Тора станет королевой. Но королева у тебя уже есть, значит, ее нужно отстранить. И, пожалуйста, не рассказывай, что по вашему договору ты не можешь отпустить меня в Гардарики.

Неожиданно меня поразила одна мысль:

— Это твоя месть за то, что произошло между мной и Магнусом?

Он жестко засмеялся:

— Может, и так. Мы с Магнусом были два конунга на одну королеву. Пришло время, чтобы на одного конунга приходилось две королевы.

— Только имей в виду, что я знать тебя не захочу на таких условиях.

— Я не собираюсь спрашивать тебя, чего ты захочешь, а чего нет.

— Ну, если ты намерен изнасиловать меня, другое дело.

— Изнасиловать тебя? Да ты сама придешь и будешь молить об этом, когда поживешь без мужчины. Уж я-то тебя знаю.

— Еще неизвестно, так ли хорошо ты меня знаешь, — медленно сказала я. — Ты слышал когда-нибудь, чтобы я о чем-то просила или молила?

— Нет, — признался он.

Я снова задумалась.

— Должна тебе сказать еще кое-что. Я думала обрадовать тебя, но теперь какая уж радость. По-моему, у меня будет ребенок.

Он уставился на меня.

— Елизавета! — Лицо у него смягчилось, на мгновение он поднял руки, словно хотел протянуть их ко мне.

Но вот лицо его снова стало жестким, даже злым.

— Кто же отец ребенка, Магнус или я? — спросил он. Я не сразу нашлась что ответить.

— Молчишь? — Это прозвучало презрительно. И я услышала отзвук своих слов, которые произнесла вечером в тот день, когда умер Магнус.

— Я не думала, что должна отвечать на такой вопрос. Конечно, отец ты, и ты это знаешь.

Он приподнял бровь и издевательски усмехнулся.

— Откуда я могу это знать? — спросил он. — И почему я должен верить тебе?

Я поняла, что дальнейший разговор бесполезен.

От меня уже ничего не зависело. Мне нужно было многое обдумать, постараться понять то, что случилось.

Эллисив замолчала и долго глядела на свои руки.

Вдруг она почувствовала, что Олав обнял ее.

Молча он прижал ее к себе и погладил по волосам. И она покорилась — уткнулась лбом в его плечо и судорожно глотнула воздух.

— Ты плачешь? — В его голосе слышалась нежность.

Она подняла голову.

— Нет.

Он взял ее лицо в ладони, посмотрел прямо в глаза, в его взгляде было участие.

Потом он быстро поцеловал ее в щеку и отпустил.

Они обменялись несколькими незначительными словами, Олав выглядел смущенным.

Вскоре он ушел.

Прошло несколько дней, прежде чем Олав снова пришел к Эллисив, он ни словом не обмолвился о том, что произошло между ними.

Эллисив продолжала свой рассказ.

В Нидарос мы вернулись уже после Рождества. Кроме Эйстейна Тетерева за Харальдом в Нидарос последовали сыновья Арни, Финн и Арни, а также его внук Йоан, который был женат на дочери Сигурда с Бьяркея, на севере страны Сигурд считался весьма влиятельным человеком.

Все эти люди очень поддержали Харальда, когда он выступил на тинге в Эре, его поддержали также несколько хёвдингов с юга, пользующихся большим уважением.

Эйнар Брюхотряс явился на тинг с многочисленным ополчением. Но, увидев, кто поддерживает Харальда, он не произнес там ни единого слова, Я слышала, что Харальд на тинге сказал много хорошего о своем брате конунге Олаве Святом. Это был первый, но не последний раз, когда он воспользовался именем Олава для достижения своих целей.

Вряд ли в этом была нужда. Ни один человек не протестовал, когда его провозгласили конунгом всей страны.

Итак, Харальд стал конунгом Норвегии, но меня это уже не касалось. Тора тоже приехала с ним с Гицки. Теперь он проводил ночи у нее, и их свадьба должна была состояться при первой возможности, ее собирались отпраздновать с большой пышностью.

Я пошла к епископу Авраамию, которого Харальд привез с собой из Гардарики и который был епископом его дружины с тех пор, как Харальд приехал в Норвегию.

Я хотела, чтобы он помог мне с Марией бежать в Швецию к конунгу Энунду и королеве Гуннхильд. Я была уверена, что они примут меня. А оттуда мы уже могли бы вернуться в Киев. Я предпочитала терпеть позор из-за того, что отвергнута Харальдом, и потерять приданое. Все было лучше, чем жить так, как распорядился Харальд.

Епископ Авраамий был согласен со мной. Мы поговорили со Свейном, лендрманном, которого отец послал с нами из Гардарики. Он сказал, что тоже готов уехать.

Однажды поздно вечером, несмотря на снег и стужу, мы отправились в путь — Свейну удалось раздобыть проводников. Мы намеревались ехать на север в Стьорадаль, а оттуда повернуть на восток.

Нас было не так уж мало: епископ, два его священника, Петр и Стефан, Свейн, его воины из Гардарики, мои служанки, Мария и я. Ехали мы на санях.

Но проводники Свейна нас выдали.

Не успели мы проехать Стьорадаль, как Харальд в сопровождении дружины догнал нас.

Завязалась битва, Свейн и его люди защищали меня. Они бились до последнего человека и положили много воинов Харальда. Сам Харальд был ранен в руку.

— Упрямая ведьма! — сказал он, когда мы оказались лицом к лицу. — Ты тоже будешь драться?

— Только не мечом! — ответила я. К нам подошел епископ Авраамий.

— Конунг Харальд, — сказал он, — тем, что вы сейчас делаете, вы погубите свою душу.