Читаем без скачивания Засекреченная Курская битва. Неизвестные документы свидетельствуют - Валерий Замулин

3) недостаточное умение вовремя ответить на действия противника хорошо продуманным контрманевром“» [125].

Действительно, одной из главных причин того, что боевая группа «Лейбштандарт» за несколько часов рассекла оборону 33-го гв. ск на всю глубину и чуть не овладела Прохоровкой, были неумелые действия комкора И. И. Попова. Иосиф Иванович не был склонен к строевой службе, до сентября 1941 г. он преподавал тактику в одной из военных академий, это было по-настоящему его делом. Но в начале 1942 г., из-за дефицита командных кадров, многих старших офицеров из учебных заведений, тыловых учреждений и штабов направили на самостоятельную работу в действующую армию. В то тяжелое для страны и армии время было не до учёта склонности каждого из офицеров. Полковник И. И. Попов был назначен командиром 135-й сд 41-й А. Хотя и с трудом, но он сумел быстро освоиться в этой должности и прослужил в дивизии с января по октябрь 1942 г. По оценке командования, за это время он зарекомендовал себя исполнительным и лично дисциплинированным офицером. Однако были случаи, когда в сложные моменты боя комдив терялся и потому требовал к себе постоянного внимания. Тем не менее в октябре 1942 г. его переводят заместителем командующего 41-й А. Должность хотя и высокая, но не самостоятельная и не давала практического опыта по управлению крупным соединением. Сделано это было, вероятно, с учетом перспективы развертывания корпусного звена. Образованных и имевших определенный боевой опыт генералов «обкатывали» на армейском уровне, чтобы потом перевести на корпус. Командиром 33-го гв. ск, который только формировался, генерал-майор И. И. Попов становится в мае 1943 г. Поэтому бой 11 июля под Прохоровкой для него был первым в новой должности. Причем действовать комкору пришлось в очень неблагоприятных условиях — с марша в бой. И не просто удерживать рубеж обороны, а отражать удар сильного вражеского бронетанкового соединения. После завершения Курской битвы генерал-лейтенант А. С. Жадов так оценил своего подчиненного:

«Тов. Попов культурный, достаточно грамотный в оперативно-тактическом отношении генерал. Его основной недостаток — отсутствие достаточного опыта в командовании таким большим соединением, как стрелковый корпус. Это положение привело к тому, что тов. Попов не всегда правильно принимал решения, не умел четко организовать взаимодействие, а главное, в сложной обстановке в тяжелые минуты боя иногда выпускал управление корпусом из своих рук, не проявляя достаточной твердости и воли.

Второй недостаток — неумение опираться на свой штаб, работа „в одиночку“, с ходу, без серьезной подготовки и продумывания каждого всплывающего в процессе боя вопроса.

Тов. Попов имеет опыт и склонность к преподавательской и научной работе. Партии Ленина — Сталина и социалистической Родине предан.

Вывод: должности командира стрелкового корпуса не соответствует. Целесообразно использовать на преподавательской и научной работе».

Прорыв «Лейбштандарт» к кирпичному заводу на карте штаба 9-й гв. вдд напоминал бутылочное горлышко. Он глубоко вклинился в оборону 33-й гв. ск, открыв оба фланга. В то же время ее соседи не смогли заметно продвинуться вперёд. На левом крыле в районе сел Васильевка и Андреевка его развед-батальон вел тяжелейшие бои с частями 6-го грп СС, а 1 — й грп СС по-прежнему топтался на месте с полком «Дас Райх» в районе ур. Сторожевое, свх. «Сталинское отделение». Им так и не удалось сломить сопротивление русских танковых частей на правом фланге. Таким образом, при дальнейшем движении на восток угроза окружения ударного клина 2-го грп СС была вполне реальной. Поэтому штандартенфюрер Т. Виш был вынужден отдать приказ о приостановке наступления. В 19.00 в с. Лучки, где находился штаб дивизии, он лично доложил сложившееся положение командиру корпуса и отметил, что его войска смогут приступить к штурму станции лишь после того, как «Мертвая голова» прорвется через излучину Псёла и овладеет выс. 252/4. Именно с этого направления артиллерия русских ведет особенно сильный огонь.

Командир «Лейбштандарт» предложил сконцентрировать огонь всей имеющейся артиллерии: корпусной и его дивизии, перед фронтом боевой группы дивизии Приса, с тем чтобы дать ей возможность овладеть хотя бы выс. 226.6 и прилегающей к ней местностью. Это позволило бы в ночь на 12 июля перебросить на плацдарм бронетехнику, а утром нанести удар танковым клином вдоль поймы на восток. Лишь после этого «Лейбштандарт» будет готова совместно с другими соединениями корпуса перейти в наступление на Прохоровку.

П. Хауссер позвонил начальнику штаба корпуса В. Остен-дорфу, изложил ситуацию и поступившие предложения. После непродолжительного совещания план Т. Виша был одобрен.

В то время как шло совещание командования 2-го тк СС в Лучках, в штаб 5-й гв. ТА прибыл A. M. Василевский. Он намеревался оценить степень готовности армии к завтрашнему контрудару. Здесь его ждало неприятное сообщение. Обратимся к воспоминаниям П. А. Ротмистрова:

«Около 19 часов 11 июля на мой КП прибыл маршал A. M. Василевский. Я доложил ему о боевом построении армии и задачах, поставленных корпусам и приданной артиллерии. Он одобрил мое решение и сообщил, что у него состоялся разговор с Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным, который поручил ему неотлучно находиться в 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской общевойсковой армиях, координировать их действия в ходе сражения и оказывать необходимую помощь. Командующему фронтом Н. Ф. Ватутину И. В. Сталин приказал оставаться на своём КП в Обояни. На корочанское направление выехал начальник штаба фронта генерал-лейтенант С. П. Иванов.

Осталось ещё достаточно светлого времени, и маршал предложил осмотреть намеченные мною исходные районы 29-го и 18-го танковых корпусов.

Наш путь проходил через Прохоровку на Беленихино. Юркий „Виллис“, подпрыгивая на ухабах, обгонял продвигавшиеся к фронту автомашины с боеприпасами и горючим. Навстречу медленно шли транспорты с ранеными. Кое-где на обочинах дороги стояли поврежденные грузовики и разбитые повозки.

Дорога протянулась через обширные поля пожелтевшей пшеницы. За ними начинался лес, примыкавший к селу Сторожевое.

— Там, на северной опушке леса, исходные позиции двадцать девятого корпуса. Правее будет наступать восемнадцатый танковый корпус, — пояснял я А. М. Василевскому.

Он пристально всматривался вдаль и прислушивался к все нарастающему гулу боя. По клубам дыма, разрывам авиабомб и снарядов угадывалась линия фронта наших общевойсковых армий. Справа, километрах в двух, показались хозяйственные постройки совхоза „Комсомолец“.

Вдруг Василевский приказал водителю остановиться. Машина свернула на обочину и резко затормозила у запыленных придорожных кустов. Мы открыли дверцы, отошли на несколько шагов в сторону. Явно послышался рокот танковых моторов. Потом показались танки.

— Генерал! В чём дело? — резко повернувшись ко мне, с досадой в голосе спросил Александр Михайлович. — Вас же предупреждали, что о прибытии ваших танков противник не должен знать. А они средь бела дня на глазах у немцев…

Я мгновенно вскинул бинокль. Действительно, через поле, подминая созревшие хлеба, в боевом порядке шли десятки танков, на ходу стреляя из короткоствольных пушек.

— Но это, товарищ маршал, не наши танки. Немецкие.

— Так: где-то противник прорвался. Хочет упредить нас и захватить Прохоровку.

— Этого допустить нельзя, — сказал я A. M. Василевскому и по радио дал указание генералу Кириченко немедленно выдвинуть две танковые бригады навстречу немецким танкам и остановить их продвижение.

Вернувшись на мой КП, мы узнали, что немцы предприняли активные действия против почти всех наших армий» [126].

A. M. Василевский связался с командующим фронтом и сообщил о полном захвате противником намеченного рубежа развертывания 5-й гв. ТА. Вся работа войск, готовившихся перейти в контрудар из этого района, пошла насмарку. Уже в 19.45 Н. Ф. Ватутин подписывает боевое распоряжение В. Д. Крючёнкину и А. Ф. Попову:

«Вследствие вашей беспечности и плохого управления противник прорвался в Петровку и к Прохоровке.

Приказываю Вам, под Вашу личную ответственность, совместно с частями Ротмистрова и Жадова уничтожить прорвавшегося противника и сегодня же выйти на фронт Василь-евка, Беленихино» [127].

Судя по времени звонка и тому, как бурно отреагировал на поступившую информацию Н. Ф. Ватутин, командование 69-й А ему еще не доложило об этом происшествии. Николай Фёдорович был крайне возмущён неповоротливостью её штаба. Ведь ещё в полдень, в ходе переговоров с полковником С. М. Протасом, он точно спрогнозировал действия немцев в ближайшее время и указал, на что необходимо обратить особое внимание. Прорыв противника можно было бы оправдать, если бы не было сил защищаться, но на подступах к Прохоровке войск было вполне достаточно — больше, чем за сутки до этого.