Читаем без скачивания Колдовской час - Хлоя Нейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее глаза вспыхнули.
— Что ты сказала?
— Ты сказала Коннору, что хочешь Стаю, — произнесла я и перевела взгляд на Мэйв и Джэй, заметив в их глазах проблеск неуверенности. — Если это действительно так, и ты думаешь, что Коннор не сможет стать Апексом, пока встречается со мной, разве ты не должна хотеть, чтобы он встречался со мной?
— Я не…
— Потому что это очистит тебе путь к Апексу, да?
— Все не так просто.
— Потому что тебе нужна Стая, — произнесла я, — но его ты хочешь больше. Дело не во мне, Миранда, и не в Стае. Ты просто бесишься, потому что ты его не интересуешь. — Я не сводила с нее глаз, но заметила, как Джэй и Мэйв неловко переминаются с ноги на ногу. Должно быть, она заманила их на это маленькое дело, напев, как я использую Коннора, использую Стаю. Они знают ее недостаточно хорошо, чтобы догадаться, что это все зависть.
— Я заслуживаю его, — сказала она высоким и немного паникующим голосом. — Я. Я из Стаи. Я — волк. И я много лет была рядом с ним. Где была ты, черт возьми? В долбанном Париже, живя в свое удовольствие.
Я жила в Париже, пытаясь спрятать монстра, пока истекала кровью от катаны и тренировок Крав-мага[35], не то чтобы ее волновала правда. Но мое терпение было на исходе.
— Вот в чем дело, Миранда. Никто тебе ничего не должен. Ни Коннор, ни Стая, ни весь мир. Хочешь сразиться с ним за Стаю? Тогда сражайся. Перестань цепляться ко мне, к нему, и сражайся. Может, тебе повезет, и ты победишь. Может быть, Стая выберет тебя. Но даже если ты победишь, это не закончится тем, что вы оба сядете на трон вместе. Ты не можешь выбирать ему партнеров.
Миранда минуту кипела от злости, пока Джэй не коснулась ее руки.
— Давай, Миранда. Пойдем.
Но Миранда еще не закончила:
— Попомни мои слова, — процедила она сквозь зубы. — Стая принадлежит оборотням. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедиться, что ты не станешь ее частью.
Сказав это, она развернулась и ушла.
— Игра началась, — пробормотала я в темноте. — Игра началась.
* * *
Я хотела по чему-нибудь ударить — вообще-то, мы оба хотели — из-за расстройства после общения с Мирандой. Я ее не боюсь; она слишком много говорит и слишком мало делает, чтобы меня охватил страх. Но она знает, куда ударить, чтобы нанести максимальный урон. Если бы она использовала свой ум с пользой — помогая Стае — вместо того, чтобы зацикливаться на Конноре, то, вероятно, могла бы сделать много хорошего.
— Может, ее найдет Чудовище Оватонны, — пробормотала я и направилась к хижине Трэйгера. — Она очень злобная.
Все еще кипя от злости, я постучала в его дверь.
Прошло несколько секунд, и дверь открылась, мне сквозь щель ухмыльнулся Трэйгер.
— Ты ошиблась хижиной, вамп?
— Спасибо, что признал мою природу, — ответила я и обрадовалась, увидев раздражение, вспыхнувшее в его глазах. — И нет. Я пришла поговорить с тобой.
— Мне нечего сказать ни тебе, ни кому-либо еще.
— Очаровательное поведение.
— Я здесь не для того, чтобы кого-нибудь очаровывать, тем более вампира.
— Да, ты уже говорил. Ты встречался с Пэйсли, когда она погибла.
— И что?
— Готова поспорить, ты знал ее лучше, чем кто-либо другой.
— Да, знал. Почему тебя это волнует? Ее больше нет.
— Так и есть. И мне любопытно.
В его глазах мелькнула боль, такая же острая и зверская, как та, что я видела у Данте. Но она изменилась, превратилась в гнев, пылкий и мучительный.
Он повернулся и вошел в хижину, оставив меня в дверях, затем растянулся на диване, уставившись в темное окно за ним.
— Задавай свои вопросы и проваливай. Как будто это имеет какое-то значение. Клан — это клан. Кэш, Эверетт и остальные будут делать только то, что им, черт возьми, вздумается, а что думаем мы, не имеет значения.
Приняв приглашение, я вошла внутрь и закрыла дверь. В воздухе витала только обычная магия оборотней. Ничего испорченного, ничего расщепленного.
Я огляделась. Это была одна из самых маленьких хижин, и она была еще более захудалой, чем наша. Мебель потрепана по краям, поверхности не совсем чистые, то тут, то там валяются банки.
Было интересно, как каждая семья начинала с одинакового базового строения, одинаковой хижины, которая практические эволюционировала, чтобы соответствовать их личностям, их образу жизни. Здесь особого прогресса я не заметила.
— Для меня это имеет значение, — сказала я, подходя к дивану. Я поглядела на мягкое кресло, коричневая кожа которого выцвела и была испещрена трещинами, подумывая, не сесть ли, но решила постоять. Учитывая его отношение, я лучше останусь на ногах. Буду готова на случай, если он набросится. В прямом и переносном смысле.
Глаза Трэйгера стали холодными, злыми.
— Может ты, блин, и большая шишка в Чикаго, но здесь ты никто. Так почему бы тебе не свалить отсюда вместе со своими вопросами и не оставить нас в покое?
Как много злости. И поэтому я выбрала честность.
— Потому что я думаю, что в этом клане что-то происходит. Я не совсем уверена, что именно, но здесь много злых людей. И двое мертвы. Я бы предпочла, чтобы их не стало больше.
Он лишь посмотрел на меня с суровым выражением лица.
— У нее были враги?
— У Пэйсли? Нет. Конечно, нет. Она была хорошим человеком. Милой. Она со всеми была дружелюбной.
— Ты думаешь, ее смерть была несчастным случаем?
Его губы сжались в тонкую линию.
— Меня там не было, не так ли? Никого не было. Клан говорит, что это был несчастный случай.
— А что ты думаешь по этому поводу?
— Клан такой, какой он есть. Он действует так, как действовал всегда. Что я думаю по этому поводу, не имеет значения.
— Как ты думаешь, кто убил Лорена? — спросила я.
Он выглянул в окно. Я бы дала ему лет девятнадцать-двадцать, а из-за этого он стал выглядеть еще моложе. Ребенок, ненавидящий несправедливость мира.
— Откуда, черт возьми, мне знать?
— Тебе лучше знать, чем мне, — ответила я. — Он тебе не нравился.
Выражение его лица не изменилось, но и возражать он не стал.
— В домике ты сказал, что
