Читаем без скачивания Астроном - Яков Шехтер

И знай, что все чудеса и странности в нашем мире сотворены всемилостивейшим Богом для испытания праведников и наказания грешников. Многими способами проверяет Судия сердца смертных, и главный из них, как оценивает человек чудеса бытия: приписывая их магии и демонам, или во всем усматривая Высшую волю. Одним и тем же путем пройдут по поверхности жизни и грешник, и праведник, но праведник не споткнется, а грешник упадет лицом в грязь. Да будет доля наша вместе со святыми, пусть отдалит нас Господь от сомнений и укрепит в испытаниях.

Дорогие мои!

С каждым прошедшим сном я все острее чувствую, насколько мне вас не хватает. В моей комнатке царят покой и тишина, я избавлен от рабства ежедневной работы, забота о пропитании не висит над моей головой. Тело не беспокоит, и можно полностью погрузиться в прекрасный мир идей и размышлений. Зависимость от книг пропала: удивительным образом я помню все, что когда-либо прочитал. Моя голова словно превратилась в гигантскую библиотеку: стоит лишь подумать о книге, как она выдвигается из ящичка памяти. Всего несколько лет назад я бы назвал мое нынешнее состояние блаженством, а место, в котором пребываю – раем. Но в этом раю мне особенно остро не хватает вас, ваших голосов, прикосновений, советов. Без них мой рай больше похож на ад, ведь неразделенное ни с кем блаженство подобно пытке.

Мои письма – словно разговор, но не только с вами, но и с самим собой. Иногда в поскрипывании грифеля по бумаге мне чудится голос матери, а когда я выравниваю стопку исписанных листов, постукивая ею о стол, эти легчайшие хлопки напоминают покашливание отца. Мне трудно, дорогие мои, очень тяжело без вас. Случится ли наша встреча? Что ждет меня дальше? Кто знает?!

В последнем сне я родился в очень уважаемой семье, хранящей главную тайну святилища. Тайна передавалась из рода в род не один десяток поколений. Кроме членов семьи и патриарха, о ней никто не знал. Даже само существование тайны являлось тайной. Впрочем, я все расскажу по порядку.

Наше святилище существует около пятнадцати столетий. Точного срока начала постройки никто не знает, много завоевателей прокатилось через нашу страну, много раз сбивали со стен одни надписи и вытесывали другие, горели книги и гибли свидетели. Небольшой храм из двух залов, возведенный над могилой Основателя нашей религии, постоянно достраивался и за века превратился в огромное сооружение. Сегодня, помимо гигантского зала, накрывающего, словно колпак, первоначальный храм, в нем насчитывается тридцать шесть святилищ разного размера и формы, и принадлежащих разным народам.

По храмам можно бродить несколько дней, любуясь фресками, мозаиками, старинными гобеленами, картинами знаменитых художников, скульптурами, барельефами. Всю роскошь мира: драгоценные камни, золото, парчу, бархат, мрамор, слоновую кость и бивни моржей можно отыскать, не выходя за пределы святилища.

Мальчиком я сбегал из школы и целыми днями бродил по храмам, засыпая от усталости на скамейке, обитой алым плюшем, или утонув в глубоком кресле главы конфессии. Свечи так сладко потрескивали, освещая колеблющимся светом почерневшие от времени лики святых на старых иконах, пряный запах благовоний, исходящий от бронзовых курильниц, обволакивал меня до самой макушки. Я пытался читать святые книги, но глаза почти моментально смыкались, окуная меня в сон. Моя мать поначалу сердилась и даже отвела меня к патриарху, но тот, узнав, как я провожу время, ласково провел рукой по моим волосам и велел матери не браниться.

Нашей семьей занимается лично патриарх. Чтобы иметь к нему постоянный доступ и не вызывать подозрений у окружающих, мы вот уже которое столетие работаем при святилище. Дел хватает, в огромном храме постоянно требуется вмешательство мужских рук. Женщины нашего рода готовят еду для патриарха и его советников, святых отцов, стирают белье, чинят одежду. Мужчины красят стены, меняют плиты пола, штукатурят, топят печи, убирают дворы, приводят в порядок туалеты. Мы никогда не покидаем стен святилища, вся наша жизнь принадлежит высшей благодати, явившейся миру через Основателя.

О главном, тайном предназначении семьи не знает никто, кроме патриарха. Умирая, он передает тайну преемнику, и это последние слова, которые он произносит в своей жизни. Мне об этом рассказывала мать, ведь наши женщины всегда дежурят у постели умирающих патриархов и слышат их последние беседы.

Город, в котором находится святилище, очень древний. Много раз в нем менялись хозяева, веры, народы. Сегодня здесь правят люди, исповедующие совсем другую религию. Но к нам они относятся терпимо, даже милостиво, ни в чем не ущемляют наших прав и не вмешиваются в порядок жизни священников. Куда хуже обстоят дела с единоверцами, соседями по святилищу.

Около тысячи лет назад святые отцы обратили в истинную веру тимхов. Тимхи – небольшой народ из далекой горной страны, предавались самому отвратительному идолопоклонству. Рассказывали, будто они, в засуху или, наоборот, в проливные дожди, приносили человеческие жертвы, дабы задобрить своих божков. Прошло всего несколько столетий, и неблагодарные неофиты вообразили себя единственными представителями подлинной веры. Всех прочих они обвинили во всевозможных ересях и злокозненных искажениях святого учения. К несчастью, их горы в изобилии содержали золото, и тимхи, играя на слабостях человеческой натуры, прибрали к рукам около половины святилища. Начались распри. Мы, яваним, принесли свет учения в темные жилища тимхов, вернули к истиной жизни народ, погрязший в самом отвратительном идолопоклонстве и, вместо благодарности и уважения получили черные монеты зависти.

Тимхский митрополит потребовал предоставить ему право вести службу в главном зале. Если раньше такое нахальство могло вызвать только смех, то после того, как половина святилища перешла под управление тимхов, оно пробудило слезы и горечь. Патриарх, разумеется, отклонил требование тимхов, и тогда толпа разъяренных монахов-фанатиков преградила ему путь в главный зал, лишив возможности совершать служение.

Среди яваним тоже хватает горячих голов, поначалу в ход пошли плевки, а потом кулаки и камни. Слух о распре быстро облетел город, и к монахам присоединились бездельники, ищущие забав и зрелищ. В конце второго дня беспорядков с обеих сторон были убиты около десяти монахов. О горожанах я не говорю, их никто не считал. Святые отцы пытались утихомирить разбушевавшиеся страсти, но запах крови и вид растерзанных тел действовал на толпу куда сильнее увещеваний.