Читаем без скачивания Три лица Януса - Станислав Гагарин

Гельмут схватил открытую майором бутылку и стал жадно глотать из горлышка. Потом с силой поставил бутылку на стол и отер губы обшлагом мундира.

- Пусть, - крикнул он, - пусть приходят! Пусть приходят - и костер пожрет их вместе с тем, что мы здесь оставим!

- Костер? - спросил Вернер фон Шлиден.

ДВЕРЬ ЙОЗЕФА БРАНДТА

Йозеф Брандт, специалист по хитроумным устройствам, запирающим банковские сейфы, вышел из социал-демократической партии до прихода Гитлера к власти. Он повздорил с секретарем кенигсбергского комитета, уличив его в неблаговидных поступках, а швырнул на стол партийный билет.

Но скорее не выход из партии спас механика от концентрационного лагеря. Новые власти тоже любили хитроумные устройства, у них были сейфы, которые хотелось закрыть понадежнее. Он избежал мобилизации в армию, потом и возраст вышел, но вот когда русские встали у стен Кенигсберга, в фольксштурмовцы старый Йозеф Брандт все-таки угодил.

Две недели назад Йозефа Брандта забрали в гестапо прямо с поста, где стоял он вдвоем с пятнадцатилетним Гансом Крамером, щуплым пареньком,членом "Гитлерюгенда". Йозеф Брандт зябко поеживался на холодном весеннем ветру, мурлыкая под нос мелодию неизвестно кем сочиненной крамольной песенки про "новое оружие", которую втихомолку распевали солдаты "желудочных батальонов" - престарелые вояки из фольксштурма: "Вир альте Аффен зинд нойе Ваффен"1.

1 Мы, старые обезьяны, - новое оружие (нем.).

Когда рядом остановился черный "вандерер" и из кабины вылезли эсэсовцы с фельдфебелем, показавшим рукою на Брандта, старик подумал, что гестаповцы, наверно, читают мысли на расстоянии и знают, какую песню он распевал втихомолку на посту.

Первым вылез и подошел к солдатам оберштурмфюрер. Это был Гельмут фон Дитрих. Он спросил, действительно ли старик является Йозефом Брандтом, механиком, специалистом по сейфам. Получив утвердительный ответ, офицер отрывисто бросил:

- Поедете с нами!

По рассказам Йозеф Брандт знал про гестаповские порядки, но, к его немалому удивлению, обращалась с ним исключительно вежливо. Не хуже, чем в старые добрые времена, когда мастера приглашали в банк или какую-нибудь фирму для работы над сейфом. В гестапо его привели в кабинет, где высокий, атлетического сложения офицер - проводник называл его оберштурмбанфюрером усадил Брандта в кресло, угостил отличной сигаретой и предложил сконструировать сложное устройство к стальной двери. Она должна была открываться только после набора соответствующего кода. Когда Брандт был посвящен в общую идею и ответил, что он сделает все так, как просит герр офицер, тот спросил:

- Какой срок понадобится вам для этой работы?

- Две недели, герр офицер, если будут все материалы, инструменты и помощники.

- Вы будете обеспечены всем необходимым. Но, во-первых, помощники не должны знать кода, во-вторых, вы сами обязуетесь под страхом смерти не разглашать ни цели вашего вызова сюда, ни, разумеется, тайны кода. И потом, две недели - слишком большой срок.

Йозеф Брандт выпрямился в кресле:

- Простите, герр офицер, но я работаю в этой области сорок лет и всегда умел хранить тайну. Что же касается срока, то такую работу за меньшее время сделать нельзя.

- Хорошо. Можете приступать немедленно.

Сразу же после разговора в гестапо его отвезли в закрытой машине на один из военных заводов, где все было подготовлено для работы. Помогали Йозефу Брандту специалисты из военнопленных, механики высокой квалификации. Два француза, датчанин и один русский. Все они неплохо знали немецкий язык, и помощниками Брандт остался доволен.

Спали там же. Пища и все необходимые инструменты и материалы доставлялись эсэсовцами. Кормили хорошо, и Брандт, наголодавшийся в последние месяцы, подумывал о продлении срока работы и хотел было заявить об этом офицеру, приехавшему тогда за ним. Но однажды пришлось Брандту заглянуть ему в глаза, и так стало старику не по себе, что он воздержался от всяких намеков. Запирающее устройство механик создал ровно за две недели. Работу принимал хозяин кабинета. Он приехал на завод, осмотрел дверь, проверил действие механизма. Ему же, и только ему, сообщил Брандт условное сочетание букв и цифр, знание которых позволяло проникнуть туда, где будет установлена эта дверь.

Помощников Брандта увели эсэсовские солдаты. Дверь погрузили на грузовик и увезли. Ему было велено ждать. Он долго сидел в опустевшем помещении, но за ним никто не приходил. Брандт пытался выйти, но за дверью, выходящей во двор завода, стоял автоматчик... Истекал второй час ожидания, когда начался артиллерийский обстрел. Старик подумал, что следовало бы пойти в убежище, и в это время во дворе завода разорвался снаряд. Спрессованый воздух вдавил вовнутрь оконные стекла. Они со звоном упали на пол, и два мелких стеклянных осколка впились старику в щеку. Брандт ощутил словно укус, провел ладонью по лицу и с удивлением посмотрел на красную полосу на ладони. Он поднялся с пустого ящика, на котором сидел, подошел к двери и потянул ее на себя... Она подалась с трудом. Брандт потянул сильнее и отпрянул, когда в образовавшуюся щель протиснулась голова мертвого солдата.

Йозеф Брандт помедлил минуту. Словно завороженный, смотрел он на мертвого солдата, упавшего возле двери, на пятно темной крови, расплывающееся под ним. Туловище закрывало дорогу, и Брандт не решался перешагнуть через труп. Потом он сумел это сделать и побежал по заводскому двору к воротам... Он не помнил, как добрался до дома, но очнулся у себя в комнате сидящим на кровати Брандт пошел на кухню, отвернул кран, увидел, как медленно, толчками вытекает вода, вспомнил убитого и его тут же вырвало.

- Эй, Йозеф, спишь, что ли?

Дверь в кухню отворилась. Брандт повернулся и увидел своего двоюродного брата Курта Мюллера. Ровесники и соседи, они не очень ладили друг с другом. Брандт подозревал, что Курт по-прежнему был связан с.партией, но, конечно, вслух никому и никогда не говорил об этом.

- Стучу, а ты не откликаешься. Что с тобой? - спросил Мюллер.

Не любил Брандт откровенничать, да еще с Мюллером, от которого можно ждать любой насмешки, но сейчас что-то подтолкнуло Йозефа Брандта, и он рассказал ему все. И про мертвого солдата у двери он рассказал Мюллеру тоже. Курт слушал внимательно, ни разу не перебил его, потом покачал головой:

- За твою старую шкуру я не дам сейчас и пфенннга. Это просто чудо, что ты жив и я разговариваю еще с тобой.

Только сейчас стал осознавать старый механик чрезвычайность своего положения.

- А ты что, не знаешь гестаповцев? Наивный человек! Такое сложное устройство отнюдь не для запирания ватерклозета. Ты залез в какую-то тайну, и тебя должны были устранить. Не будь русского снаряда, домой ты не вернулся бы.