Читаем без скачивания Доченька - Мари-Бернадетт Дюпюи

Леони хотела было отказаться, но передумала. В предложении Мари нет ничего предосудительного!

— Прекрасная мысль! Уже иду!

Девушка торопливо вышла из гостиной, но в голове ее вертелась фраза, значение которой она отказывалась понимать: «Кости брошены!»

Что до Пьера, то он уже не улыбался.

«Наконец одна! Я осталась наедине с воспоминаниями о дорогом папочке, в гостиной, которую он так любил!» — думала Мари.

Дениза в прекрасном настроении вернулась от Нанетт, которая не захотела подниматься в «Бори». Матильда спала. Стоило Леони и Пьеру уехать, как Мари попросила гувернантку отвести Лизон и Поля в кухню.

— Побудьте с ними, Дениза, я хочу отдохнуть.

Дениза со вздохом, едва слышно пробормотав «бедные детки», увела малышей. Мари с огромным облегчением закрыла дверь гостиной. Она не могла разобраться в своих чувствах, испытывала одновременно ожесточение, нетерпение и тревогу, и это было так ужасно, что ей хотелось кричать.

— Одна, наконец-то я одна! Не могу больше!

Молодая женщина опустилась на колени перед камином. Заглянув в глубину своего сердца, она прошептала:

— Это все из-за Пьера! Мне кажется, он на меня злится. Что с нами случилось? Без папы я чувствую себя совсем потерянной! Но я не должна говорить так, не должна плакать! Все хотят, чтобы я была сильной… Но у меня нет сил…

Мари долго смотрела на огонь. На мгновение она представила себе экипаж на заснеженной дороге. На переднем сиденье — ее муж и красавица Леони. Эта картина навевала вопросы, внушала беспокойство, однако Мари отмахнулась от этой заботы.

— Леони может не опасаться Пьера! У нее есть жених. А если даже… Неважно. Я так устала…

Молодая женщина позволила себе то, что удивило бы Денизу и детей, — она легла прямо на ковер, желая расслабиться, прогнать из тела невыносимое напряжение. У нее вырвалось восклицание:

— Папа! Папочка, вернись! Мне страшно! Не знаю почему, но я боюсь…

Рыдания не дали ей говорить. Наконец Мари смогла выплакаться вволю, пребывая в уверенности, что никто не помешает ей и не станет приставать с утешениями.

Пьер предложил Леони устроиться на заднем сиденье, защищенном козырьком от северного ветра, но девушка отказалась:

— Мне хочется полюбоваться пейзажем!

И она села рядом с Пьером. Спрятав лицо в капюшон с меховой опушкой, Леони наслаждалась поездкой. Укрытые мягким снежным покрывалом деревья, кустарники, пригорки, луга и поля были фантастично красивы в синеватом ночном свете.

Мерно стучали копыта лошади, в такт покачивался ее мощный круп. Пьер не осмеливался заговорить. Они проехали уже не один километр. Временами их колени соприкасались. У него моментально становилось сухо в горле, неукротимое желание пробуждалось в теле…

— Пьер, посмотри, там лисица!

Он глазами проследил за юрким диким зверьком, улыбаясь ребяческому восторгу Леони. Девушка же пребывала во власти странного чувства. Темень, холодный воздух, кружащиеся на ветру редкие снежинки, близость Пьера — поездка вдруг показалась ей увлекательным приключением.

— Ты не будешь зажигать фонари? — спросила она.

— Нет пока. Дорогу хорошо видно, да и мало шансов, что нам встретится машина.

Пьер наконец осмелился посмотреть на Леони. Та, получив ответ на свой вопрос, тихонько вздохнула. Пьер полюбовался ее тонким профилем, прямым носом и розовыми пухлыми губами. В чертах нежного лица девушки было что-то страстное, дикое. Колено Леони снова скользнуло вдоль его бедра. Пьер закрыл глаза, стараясь прогнать навязчивые мысли. Как бы ему хотелось вот этими руками, которые сейчас с силой сжимают вожжи, обнять Леони, ласкать ее тело… Ощутив укол совести, он сжал челюсти: «Нет, я должен держать себя в руках! Она помолвлена, а я женат. Я и так натворил много глупостей. Если Мари узнает правду, она вышвырнет меня из дома…»

Пьер стал думать о жене, но от этого ничего не изменилось. Последний раз он видел ее в гостиной — напряженное лицо, пустой взгляд… И она без конца указывает ему его место… А каково его место, кстати говоря? Мари не любит его так, как ему хотелось бы! Он спросил себя, а любит ли она его вообще…

— Пьер, осторожнее, или мы свалимся в кювет!

Леони схватила его за руку. Поздно — колесо соскользнуло в рытвину, разбив корку льда. Экипаж содрогнулся.

— Марино! Стой!

Лошадь немедленно повиновалась.

— Мне жаль, Леони! Я задумался. Сиди на месте, а я спущусь посмотрю, что случилось. Счастье, что мы выехали загодя.

Несмотря на протез, Пьер ловко спрыгнул на землю. Леони смотрела, как он, припадая на одну ногу, идет по снегу. Глубокая и горькая нежность, которую она всегда к нему испытывала, захлестнула сердце девушки.

— Леони, можешь мне помочь?

Она вздрогнула. Ее мысли унеслись так далеко, что она удивилась, услышав голос Пьера.

— Конечно, уже иду! Что надо делать?

Он объяснил на словах и показал жестами. Нужно было с помощью палки вызволить колесо из рытвины и при этом заставлять лошадь тянуть экипаж вперед. Десять минут борьбы с грязным снегом, криков и смеха — и экипаж готов был тронуться в путь. Юбка и манто девушки оказались перепачканы грязью, у Пьера намокли рукава куртки. Передернув плечами, он сказал:

— Можно ехать! Мне очень жаль, что так вышло, Леони! Садись скорее, а я пока зажгу фонари.

Леони, которая все еще дышала учащенно, не шевельнулась. По ее телу, разгоряченному движением, пробежала короткая дрожь, восхитительная и одновременно причиняющая боль. Пьер зажег спичку. Он увидел, что Леони застыла в двух шагах от него со странным выражением лица. Зажигая фитиль второго фонаря, он мучительно боролся с собой, потому что прочел в глазах Леони желание. Инстинктивный призыв, который безошибочно поймет любой мужчина. Он отказался верить очевидному:

— Садись скорее, Леони!

Девушка сделала шаг, но не к коляске, а к Пьеру. Он обнял ее, порывисто прижал к себе, нашел губами ее губы, и она ответила на поцелуй.

То, что творилось с ними, было похоже на сумасшествие. Опьяненные желанием, они забыли обо всем на свете, их тела прижались друг к другу, словно хотели слиться в одно. Конец опасной игре положила Леони:

— Пьер, прости меня! Нужно ехать… Прошу, не смотри на меня так! Я потеряла голову, не знаю почему… Наверное, это нервы…

Голос Леони, глухой и глубокий, выдавал ее волнение. Пьер потряс девушку за плечи:

— Не знаешь почему? Не ври, не пытайся меня обмануть! Я давно понял, что ты ко мне чувствуешь… Леони!

Это был крик отчаяния, искренний, полный огня. Она отстранилась, отрицательно качая головой:

— Ты неправильно меня понял! Не надо! Едем скорее! Иначе мы опоздаем на вокзал, и Адриан будет волноваться…

Пьер невесело усмехнулся:

— Дорогой Адриан! Знал бы он, что его невеста меня поцеловала… так, как никто в жизни не целовал.

Леони была тронута до глубины души. Значит, все-таки она была права, полагая, что Мари не дает Пьеру того, чего он жаждет вот уже много лет. Она прошептала:

— Жизнь несправедлива! Жестока!

Пьер быстро привлек ее к себе. Леони не сопротивлялась. Они стали целоваться, неистово и отчаянно. Наконец Пьер отпустил ее со словами:

— В дорогу, Леони… Пора… Ты права, не надо… мы не должны…

До самого вокзала они ехали молча. Леони устроилась на заднем сиденье, под защитой козырька. Всю дорогу взгляд девушки скользил по спине, шее, волосам и шапке Пьера, а он, испытывая боль от подавляемого желания, снова и снова вспоминал их неистовые поцелуи…

Глава 21

Под крышей «Бори»

Пока они ехали с вокзала, Адриан Меснье не уставал любоваться красотой заснеженных лимузенских пейзажей, однако когда впереди показался особняк «Бори», он затаил дыхание от восторга. В окружении высоких елей, на фоне ночного неба дом на холме напоминал старинную гравюру.

Леони шепнула ему на ухо:

— Правда, красивый? Признайся, я не соврала, когда рассказывала тебе о «Бори»!

— Захватывающее зрелище! Один из самых красивых домов, что мне довелось видеть. Но мы болтаем всю дорогу, и у Пьера, наверное, от наших разговоров уже голова болит. Пьер, мы утомили вас своей болтовней?

— За грохотом колес и стуком копыт мне ничего не слышно! Луна встает, сегодня будет морозная ночь… — степенно отозвался Пьер.

С момента приезда в Шабанэ Пьер был очень любезен, но почти все время молчал.

Леони вспомнила, как представляла мужчин друг другу на платформе:

— Адриан, это Пьер, супруг Мари, хозяин «Бори»!

Мужчины пожали друг другу руки. Пьер первым опустил глаза, неловко скрывая свое замешательство.

Экипаж въехал в широко распахнутые ворота. Почуявшая конюшню лошадь громко заржала. Пьер, не оборачиваясь, крикнул:

— Пойду распрягу да оботру соломой моего славного Марино! Он заработал свой овес! Леони, предупреди Мари, что я немного задержусь. Старик Алсид наверняка уже спит дома…