Читаем без скачивания Обретение мира - Николай Басов

Что-то в такой податливости обычно суховатого и даже жесткого в своих мнених Председателя было необычным, но Рост не захотел сейчас разбираться. Ему важно было продолжать.

– К тому же этот летатель, в который Астахову не повезло попасть, какой-то необычный. То ли Зевс с каждым из них по-особенному обращается, то ли напрямую экспериментирует, не знаю. Но он… В общем, он пытался есть траву, – подвел итог Ростик. Или ему так показалось – что можно подвести итог своим объяснениям.

– Они же для этого не приспособлены, – высказался Председатель Дондик. – Они же хищники от природы, по замыслу и по конструкции.

– Удивительно, правда? – согласился Ростик. – Это и навело меня на мысль, что Астахов в чем-то своего гиганта испортил. А потом я понял, во всем каким-то образом замешан сам летатель, он необычный, у него… Возможно, у него немного другая задача, чем просто долбить пауков, как мы предполагаем.

– То есть каждый гигант – личность? – спросил Герундий, нахмурившись. – Может, он просто рылся в куче отбросов, а тебе так из-за высокой травы показалось? – Была у него такая милицейская манера проверять чужое мнение на прочность.

Председатель отмахнулся от него и спросил в упор:

– Так что же, остальным летунам ничего в их-то птерозаврах не грозит?

– Ну, как сказать, если не считать того, что наездники… Как вам, вероятно, уже не раз докладывали и без меня, работают до изнеможения, потом даже есть нормальную пищу не могут… Есть еще одна штука. Но пока я прошу обратить внимание, чтобы друг-Докай к каждому из гигантов внимательнее присматривался и подбирал наездников в соответствии с их… неожиданными особенностями, возможно даже – предпочтениями. И объезжать каждого из них следует очень внимательно, и лучше, если этим займется очень опытный летун, с большим запасом адаптивности.

– Та-ак, – протянул Дондик, – это хорошая новость. А что ты подразумевал под еще какой-то штукой?

Он не знал, как ему следует теперь говорить то, что он передумал за эти последние спокойные дни, но это тоже следовало назвать своими именами, поэтому он начал напрямую:

– Я сейчас буду говорить не очень приятные вещи, но иначе нельзя. Для меня, по крайней мере. Нам следует после этого случая очень точно осознать, что у нас, вероятно, возникает какая-то другая степень неадаптированности. Я имею в виду неспособности чинуш выбрать правильную систему отношений с этим миром, нашим Полдневьем. Тем более что власть уже проявляла свою дезадаптацию в полной мере. Нет, не сейчас, но было же, было, к сожалению.

– Ага, – уронил Герундий, – недаром этот… – кажется, он выругался про себя, – Борщагов хотел у пурпурных гауляйтером сделаться, сучий потрох.

– Я имел в виду не Борщагова, – грустно сказал Ростик, – а то, что произошло с Рымоловым, с Мурадом… – Он помолчал. – К сожалению. – Снова выждал паузу, именно выждал, хотя ему-то было все ясно. – Они покорились нашей русской привычке чиновничества к безответственности, оказались слишком слабы, чтобы противостоять этому… обычаю наших земных предводителей.

– Ты что предлагаешь-то? – спросил Председатель настороженно.

– Я предлагаю обрести этот мир для себя, – сказал Ростик просто. – Прежде всего потому, что мы как-то так жили, особенно тут, в Боловске, словно в одно прекрасное утро можем проснуться и оказаться снова на Земле. Это важно, это подтачивает наши силы, лишает нас какого-то шанса действовать правильно. И важнее всего именно здесь, в центре, где принимаются наши самые серьезные решения. И тогда… только тогда наши пилоты, столкнувшись с неведомым, перестанут действовать по шаблону, не будут разрываться между заложенными в них личностными режимами адаптации и привезенными с Земли схемами косного начальствования.

– Ты хочешь сказать, Астахова подвело то, что он был опытным пилотом? – спросил Герундий недоверчиво.

– Помимо пилотского прошлого он слишком долго пробыл распорядителем в Перекопской крепости. И слишком привык работать не на конкретную ситуацию, а для отчета перед начальством, как я полагаю. А нужно понимать, что прежние наши «грехи», увезенные еще с Земли, способны убивать, особенно сейчас, когда искусственная, может быть, внушенная способность к адаптации заканчивается. Как невозможность принять существующую реальность убила взрослых людей в лодках с «Медузы».

– А практически? – было даже не очень понятно, кто это спросил, кажется, все-таки Председатель.

– Детей, как однажды мне предложил кто-то из аглоров, мы сажать в гигантов не будем. Хотя они, возможно, и справятся, но пусть уж лучше…

Он не знал, что еще следует говорить, а потому умолк.

– Хорошо, что ты сказал – «наши грехи», – проговорил Дондик после изрядного размышления. – А то я уже подумал, что ты – совсем… оттуда.

– Я – отсюда, и вы это знаете.

– Теперь – уверен. – Дондик с силой потер лицо. – И теперь гораздо лучше понимаю, например, почему ты просил не разбивать пауков до конца, а попытаться включить их в наше… сообщество.

Ростик насторожился, что-то в тоне Председателя ему опять не понравилось.

– Не вижу тут никакой связи пока, – полувопросительно сказал он. – При чем тут наша внутренняя организация и… пауки?

– Понимаешь, кто-то отдал приказ Бабурину отбомбиться по новой башне пауков. Ну, теми бомбами, которые растворяют их псевдобетон в желе. И он это сделал, сегодня утром получили его донесение… Он еще упомянул, что приказ получил письменный, только не понял подписи.

– Что? – Рост даже не поверил сначала, просто не знал, что такое возможно. – Как это? Подпись не разобрал, отбомбился… Да я неделю назад был там, в летателе, башню комши строили вполне усердно, и ничего с ней не случилось.

– Говорят же тебе, только сегодня получил доклад. Совершенно неожиданно для себя. И для всех наших… – Дондик сделал неопределенный жест в сторону двери, за которой была приемная. – Значит, это произошло как раз в эту прошедшую неделю.

– Так ведь – «если враг не сдается…» – вставил Герундий. Он, кажется, не все теперь понимал. – Да мы же с ними воюем, трава эта, которая должна была их вытеснить, – твоя идея.

– Или война за шхеры, – добавил Дондик. – Знаешь, как сложно строить эту крепость на том конце континента?

– А если пауки сдались? – спросил Рост, вдруг разозлившись так, что едва мог раздвинуть зубы, чтобы это проговорить. – К тому же я предлагал не прямые действия, в лоб, а косвенные, которые не загоняли их в угол, а оставляли возможность… Если хотите, оставляли возможность сосуществовать с нами.

– Ты заметил, как он вежливо нас пропесочил, Герман? – Дондик повернулся к главному милиционеру Боловской цивилизации, усмехнулся.