Читаем без скачивания Серенада - Джеймс Кейн

Рядом с кассой, где продавали билеты на корриду, находилось кафе. Я вошел, заказал абрикосовый брэнди и сел. Я твердил себе, что о пении надо забыть, что я приехал сюда искать ее и ничто остальное волновать меня не должно.

В кафе было полно народу, трое или четверо мужчин стояли возле столика в углу. Внезапно между ними промелькнуло что-то красное, и во рту у меня пересохло. Они отошли и вернулись за свой столик, и тут я обнаружил, что смотрю прямо на нее.

Она была с Триеской, тореадором, к ним без конца подходили разные люди пожать ему руку и снова отходили. Она увидела меня и быстро отвернулась. Наконец и он увидел меня. Какое-то время очень пристально всматривался и, видимо, узнал. Что-то сказал ей, и она рассмеялась. Кивнула и продолжала смотреть куда-то в сторону с напряженным от волнения лицом. Затем снова улыбнулась, а он продолжал сверлить меня взором. По тому, как они себя вели, было очевидно, что он никак не связывает меня с Нью-Йорком, вообще не знает, что там произошло. Он видел перед собой всего лишь парня, который однажды увел у него девушку, а затем оказался ничтожеством и слабаком. Но этого было достаточно, чтоб разыграть целое представление перед публикой, которая через минуту уже покатывалась со смеху. Лицо его затвердело и стало жестким и злобным. Я почувствовал, как у меня застучало в висках.

Вошли mariachi. Он швырнул им пару песо, и они визгливо пропели несколько куплетов. Затем его, что называется, осенило. Он подозвал главного из них, о чем-то пошептался, и они заиграли «Cielito Lindo». Но не пели, вместо этого встал и запел он сам. Он пел, глядя мне прямо в глаза, фальшивым голосом, сопровождая пение нелепыми жестами. Публика чуть со смеху не лопнула. Если бы Хуана сохраняла невозмутимость, я бы не тронулся с места, съел бы и это. Но она тоже смеялась. Не знаю почему. Может, просто нервы разгулялись. Может, думала, что именно такой реакции ждут от нее окружающие. Может, все еще злилась за то, что произошло в Гватемале. А может, и вправду, ей казалось смешным, что я бегаю за ней, точно щенок, а она в это время крутит любовь с другими мужчинами. Не знаю, да и надо сказать, в тот момент над этим не задумывался. Просто увидел ее хохочущей, холодное бешенство затопило мозг, и я понял, что сам дьявол не в силах остановить меня сейчас.

Он допел куплет до конца и был вознагражден новым взрывом смеха и аплодисментами. Затем настал черед припева, и он набрал воздуха в грудь, но тут я громко расхохотался. И встал. Это его удивило, он замер, не зная, что делать дальше, а я пропел:

Ay, Ay, Ay, Ay!Canta yno lloresPorque cantando se alegranCielito UndoLos corazones![78]

Казалось, горло было отлито из чистого золота — таким сильным и прекрасным выходил звук, и, закончив, я почувствовал, что задыхаюсь от волнения. Он стоял на прежнем месте с довольно глупым видом, и тут грянул гром аплодисментов. Предводитель mariachi затараторил что-то, обращаясь ко мне, затем они заиграли песню сначала. И я пропел все снова, опьяненный звуком собственного голоса, опьяненный выражением ее лица. Второй куплет пропел уже прямо для нее, мягко и медленно. Но в конце снова взял высокую ноту, закрыл глаза и тянул ее, пока не задребезжали стекла, а потом резко оборвал звук.

Открыв глаза, я обнаружил, что смотрит она вовсе не на меня. Она смотрела куда-то за бар за моей спиной. Толпа приветственно шумела, в кафе заходили с улицы все новые и новые люди, и я расслышал обрывок фразы: «El Panamier Trovador»[79]. Но в будке на выходе торчал офицер и кричал что-то в телефонную трубку. Когда он туда зашел, я не заметил. Люди окружили меня, кричали, теребили, просили спеть еще. Следующее, что я увидел: она бежит к двери. Триеска за ней. Но я его опередил. Пробился сквозь толпу и вылетел на улицу, заметив впереди красное платье. Бросился догонять. И тут меня схватили фараоны. Я пытался вырваться. Неподалеку послышались хлопки выстрелов, и люди с криками рванулись туда. Затем кто-то торопливо произнес над самым моим ухом фразу по-испански, я различил только одно слово — «гринго»[80]. Они тут же отпустили меня, и я побежал. Там, впереди, было особенно много фараонов и еще столпились люди. Столпились вокруг чего-то красного на тротуаре. Я протолкнулся сквозь толпу и увидел: она лежит, а рядом с дрожащей улыбкой на лице стоит коротышка в униформе с тремя звездами на погонах. Казалось, прошла вечность, прежде чем я узнал politico из Акапулько. И только тут понял — вот чей это был приказ отпустить gringo. Меня пристрелить он не мог, слишком уж важной я был персоной. Зато смог пристрелить ее — за попытку к бегству или сопротивление властям при аресте, что-то в этом роде, не важно.

Он специально стоял там и ждал, когда я подойду, увижу ее и он возьмет реванш.

Я рванулся к нему, но он отступил, и внезапно я весь ослабел, раскис и опустился на тротуар рядом с ней, а вокруг все завертелось в жуткой круговерти — люди, фараоны, огни, «скорая помощь»… Да, он ее убил, а я… что сделал с ней я?..

И вот снова я оказался в ризничной маленькой церкви невдалеке от Акапулько и даже заметил на полу пятна гари, там, где мы разводили огонь. Индейцы входили босыми, головы женщин покрывали rebozo, мужчины были в безупречно чистых белых костюмах. Ее отец и мать сидели в первом ряду, там же находились сестры и братья; я даже не знал, что они у нее есть. Гроб был белый, алтарь завален цветами, которые прислал я. Цветами из Ксагимилко, где она так любила гулять. На хорах мальчики и девочки, тоже все в белом. Вошел священник и начал облачаться в ризу. Я подошел и заплатил ему. Он придержал меня за рукав:

— Вы петь, сеньор Шарп? Может быть, Agnus Dei?

— Нет.

Он пожал плечами и отвернулся. Тут на меня навалился удушающий приступ вины, наверное, в сотый раз за последние два дня.

— Никогда… Никогда больше.

— О-о…

Он еле слышно выдохнул это «о-о» и стоял неподвижно некоторое время, глядя на меня, затем поднял руку, благословил и произнес что-то по-латыни. И я понял, что только что исповедался и получил отпущение грехов, и ощущение тупого серого покоя охватило меня. Я отошел, присел на скамью рядом с ее семьей, и тут началась музыка…

Они понесли ее к могиле на склоне холма. Они уже опускали ее, когда из ямы выскочила игуана и пронеслась куда-то вверх по камням.

Примечания

1

Бисквит (шт.). — Здесь и далее примеч. перев.

2

Шаль (исп.).

3

Коррида с молодыми бычками.

4

Возглас, которым публика подбадривает тореадора.

5

Да, да (исп.).

6

От всего сердца (исп.).

7

Прощайте (исп.).

8

Очень богаты (исп.)

9

Большое спасибо (исп.)

10

Не за что (исп.)

11

Метиска (исп.)

12

Адрес (исп.)

13

Горожанин (исп.)

14

Город на западе штата Мичиган, с середины XIX в. — центр мебельной промышленности

15

Уличные музыканты (исп.)

16

Карлос Чавес (1899–1978) — выдающийся мексиканский композитор и дирижер.

17

Спокойной ночи (исп.)

18

Дворец изящных искусств.

19

«Та или эта», ария из оперы «Риголетто» (ит.)

20

«Дорогое имя», ария из оперы «Риголетто» (ит.)

21

Фасоль (исп.)

22

Совсем (исп.)

23

Картофельная запеканка (исп.).

24

Хорошо (исп.)

25

По-английски (исп.)

26

Политик (исп.)

27

Мексиканская водка из питы

28

Крепкий мексиканский напиток из агавы

29

Девушка (исп.)

30

Герой оперы Р. Леонкавалло «Паяцы»

31

Героиня оперы Р. Леонкавалло «Паяцы»

32

Шпага (исп.)

33

Горячей земле (исп.)

34

Еда, продукты (исп.)

35

С ослами (исп.)

36