Читаем без скачивания Честный обм(а)ен - Лила Каттен

А когда солнце исчезало за горизонтом, я ждала новый день, чтобы снова ждать его.

Но он не приходил… не звонил… не караулил меня за углом… возможно, даже не вспоминал…

А мне? Что делать мне с моими воспоминаниями? Куда их убрать? Как перестать ждать? Перестать желать его? Перестать помнить минуты, проведенные рядом с ним? Перестать любить, так отчаянно, что иногда кажется, боль так сильна, и выламывает тело.

Но ты не кричишь, это фантомная боль, будто напоминание… в тех точках, где касались его губы, руки… сердце устает от этого, словно биться не хочет…

Неделя, вторая… даты не меняются… все как одна…

Живу, помогаю маме, даже улыбаюсь. Подруга уверена, что все практически прошло. Даже я сама выходя из дома, запираю на замок душу. Пусть отдохнет, ее время наступает ночью…

Глава 17

Сегодня я снова помогаю маме в кафе, это лучше, чем оставаться дома. В подработке нет больше смысла. Мы закрыты на ремонт. А мы с ней разбираем документацию.

– Ох, чувствую у меня скоро месячные пойдут. Живот тянет. Не сильно, но так нудно.

– Сходи в магазин. У нас работы до вечера, а я тебе не помощница, уже перешла в другой возрастной период.

– Хорошо. Я скоро.

Зашла после покупок в туалет и поняла, что не ошиблась. Самое начало.

Вот только на следующий день, впрочем, как и тем же вечером все исправилось.

– Мам, акклиматизация влияет на гормональный сбой?

– Не знаю.

– Видимо, да. Плюс таблетки я пить тоже перестала. Нужно к гинекологу записаться. А то, и грудь увеличилась, как обычно, а ничего.

– Я позвоню Павлине Андреевне, примет тебя с утра. В кафе можешь не ехать завтра, там пыльные работы начнутся. Я тоже на пару часов и назад.

– Хорошо.

За днем наступает ночь. За поступками, наступают последствия.

– Вот видишь? – тычет мне в экран гинеколог. – Это маленькая горошинка и есть твой малыш.

«Ребенок!»

Словно эхо… ребенок… ребенок…

Мой маленький.

Даже не сдерживаю слезы, не хочу, не обязана…

Это мой момент счастья… настоящего…

– Думаю, что следующий вопрос мне задавать не стоит уже вижу ответ на него. Папку поздравлять будем?

Рваный порез, четко по сердцу… Марк.

Это его ребенок.

Наш…

Как бы там ни было, он должен знать… я не стану скрывать. Он не причем.

– Спасибо вам большое. Поздравим обязательно, чуть позже.

– Ну тогда приходи через пару недель, встанем на учет и будем расти. Лиде привет передавай. Давай умница моя, поздравляю. Вижу, что рада.

Улыбаюсь, и выхожу.

Это просто счастье, чудо настоящее…

Но как? Таблетки ведь. Хорошо я перестала их сразу принимать, какой был в этом смысл?

Но как?

И тут вспоминаю тот самый обморок и два пропущенных дня приема. Вот так.

Вспоминаю ту ночь и каждый новый заход нашей близости.

Снова щемящая боль, даю ей выход, переплетая слезы счастья и радости. Сегодня я еще могу себе это позволить, но впредь никогда.

«Интересно, как он отреагирует? Наверное, в шоке будет, а потом обязательно обрадуется».

Прилетаю домой, мамы еще нет. Беру телефон и звоню, наплевав на все. К черту гордость, обиду, мы взрослые люди.

Гудки… гудки… гудки…

Длинные тягучие, убивающие…

Спустя час, тоже самое.

Это ничего не значит.

Решила позвонить потом, потому что сейчас мой мозг стал будто ватным. Мне необходимо подумать… о многом подумать…

Я стану мамой… мой маленький. Улыбаюсь, обхватила свой живот ладонями и просто улыбаюсь.

Поверить не могу. Еще вчера, я сходила с ума от тоски, по моему любимому мужчине и желала быть с ним рядом, а сегодня он стал даже ближе, чем был до этого.

Ребенок, сын или дочка.

Заварила чай и замерла на месте, продумывая до мелочей событие. Как сообщу Марку, какой может быть его реакция.

А будет ли он рад? Ведь он так меня бросил. Отказался от меня, просто вышвырнул из своей жизни, но ребенок меняет все? Не так ли?

Снова вернулась к тому, что до сих пор не понимаю, что вдруг произошло?

Маме я ничего не рассказывала, для нее мы расстались, поссорились и не больше… такое случается…

Но сейчас нет смысла думать о том, что произошло. Ведь есть событие гораздо важнее. Что скажет он?

Мой Марк… так грустно, что его нет рядом, так больно, что он принял решение сам, а главное не стал разговаривать со мной, а я так ждала.

Снова жгучие слезы, которые я просто не могу сдержать, как не стараюсь. Моя душа требует его. Тело, сердце, разум, все кричит, разрывает больную голову…

Слышу, как открывается дверь, срываюсь с места и бегу. Набрасываюсь со слезами на шею мамы и плачу, улыбаясь.

– Мамочка, боже, я так рада, так счастлива…

Она обнимает в ответ, но не произносит ни слова. Успокаиваюсь и отстраняюсь немного, чтобы посмотреть в глаза.

Она стирает дорожки слез, и я вижу, как ее глаза тоже намокают.

– Что случилось, детка? Ты такая счастливая.

– Мамуль, я беременна, представляешь?

Прикрываю рот рукой, потому что хочу кричать.

Она явно в шоке.

– Это, София… это… – смотрит умоляюще, будто ждет ответ, подсказку.

– Прекрасно мам. Это прекрасно.

– Да, дочка, – выдыхает. – Это просто замечательно. Я рада.

Проходим на кухню и начинаем болтать. Я вижу, как она напряжена. Понимаю, что девятнадцатилетняя беременная одинокая дочь, это не предел мечтаний, но знаю, что, привыкнув к этой мысли, она будет также рада за меня, как я сейчас. Она умело обходит острые углы, касаемо отца моего малыша, но нам не избежать подобного разговора.

– Я скажу ему. Завтра поеду в офис и скажу. Звонила, но он не ответил. Все-таки он занятой человек.

Кого я пытаюсь оградить от правды?

– Это правильно. Вы взрослые люди София, а ребенок не виноват ни в чем.

Господи, какая же она у меня замечательная. Подхожу к маме и обнимаю ее, крепко-крепко.

Продумываю свою речь весь оставшийся вечер. Готовлюсь ко всем возможным поворотам ситуации и засыпаю с улыбкой о моем маленьком счастье.

– Я к Марку Державину, – стою на проходной в офис, а меня просто не пускают.

Сразу вспоминаю клуб и точно такую же ситуацию.

Разворачиваюсь, чтобы сесть на диван и замечаю, дохляка, входящего в двери.

– О черт, только не ты.

– Ага, это я и не уйду, не поговорив с ним. Он приказал не пускать меня?

– Ну, не я же.

– Тогда ты меня сейчас проведешь, и я поговорю с ним. Даже, если он засунет в свои